ИМАГО (Phasis imago) - Владимир Николаевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже наверху, на ветви шавоши он на секунду обернулся, мельком взглянул на темное пятно посреди лужайки, потом на низкие тучи, в которых скрылся бот с крейсера «Калахари», а потом сгреб Кристу в объятия и радостно прошептал ей в самое ухо:
— Доброе утро!
Криста засмеялась, отпихивая его. Потом сказала:
— Молодец! Ты понял. С тобой действительно пора поговорить… предметнее. Пошли или полетели?
— Наверное, лучше пошли. Летать мне еще трудно.
— Ничего, этому быстро учишься, — Криста ничуть не огорчилась. — Через полгодика будешь летать чаще, чем ходить. Только совсем ходить не прекращай, оно тоже плохо. Мышцы ослабнут… да и вообще вредно.
Криста грациозно соскочила с шавоши, выполнила изящный и геометрически безукоризненный пируэт, так что любые земные гимнасты-чемпионы обзавидовались бы, и приземлилась на лужайке, чуть разведя руки в стороны.
— Оп-ля! Давай теперь ты!
Спуск Ника был далеко не так грациозен — по сравнению с Кристой он пока выглядел словно майский жук на фоне стрекозы, тяжелым и неуклюжим. Но так или иначе, Ник спустился с ветки на землю, с высоты примерно пятнадцати метров, посредством полета. Тяжелого, неуклюжего — майский жук же! — но приземлился Ник живым и невредимым.
Он не понимал физической природы своей новой способности. Человек, землянин, homo sapiens sapiens, к подобным трюкам был заведомо неспособен. Однако с учетом происходящих в Нике перемен полет выглядел чем-то вполне естественным и напрашивающимся. Ник сделал для себя простой вывод: с разумными существами на Селентине что-то происходит. Они эволюционируют. Быстро, не за миллионы лет классической видовой биоэволюции, а за считанные годы, в процессе эволюции индивидуальной. Селентинцы называют этот процесс пробуждением. Почему бы и нет? Яйца или куколки насекомых могут дремать годами, прежде чем перерождаются в гусениц или бабочек.
Аналогия чужого наставника прекрасно иллюстрировала то, что Ник наконец-то начал понимать. Или, скорее, не понимать, а чувствовать, потому что это было не знание, продукт наблюдений, умозаключений и выводов, а нечто более всеобъемлющее, восходящее к изначальной природе и жизни как явлению в целом. Надо просто жить, присматриваться и прислушиваться к себе и окружающим и смотреть что из этого выйдет. Если он способен проснуться — возможно, поднимется на какой-то новый уровень, который представить сейчас просто не умеет. Ну, а если нет — что ж… спящим эмбриомехаником Ник быть пока не перестал. Правда, предстоит неприятное общение с контактерами, а, возможно, и с кем-нибудь поважнее. Но не расстреляют же его, в конце-то концов!
— Ты вообще молодец, Ник! — продолжала щебетать Криста. — И полетел вовремя, и землян своих непонятливых спровадил как раз к сроку.
Просто здорово! Скоро зима, много свободного времени, чтобы думать и просыпаться. Да и наставник теперь у тебя будет.
— Наставник? — Ник даже замер на мгновение. — У меня? Свой, отдельный?
— Ну, да! — Криста потянула его за руку. — Куда мы, по-твоему, идем?
Ты действительно начал просыпаться, теперь без наставника никуда. На Селентине так принято.
У Ника аж в голове зашумело. Неужели, теперь найдется кому ответить на бесчисленные «почему», которые порождала новая непривычная жизнь?
Он шел через лес вслед за Кристой, опьяненный и ошеломленный, не замечая пронизывающего ветра и скользкой холодной листвы под ногами.
Кое-где поверх листвы намерз тонкий ледок, но Ник теперь знал как не поскользнуться на нем; это было нетрудно, почти так же легко, как и не мерзнуть на ветру. И это Ник совершал бессознательно, отдав на откуп то ли рефлексам, то ли инстинктам, которые, оказывается, всегда жили где-то глубоко в естестве, просто сам он о них не подозревал.
Или забыл. Скорее забыл — когда-то давным-давно, в раннем детстве Ник знал об этом. Все люди во младенчестве знают об этом, но взрослея почему-то забывают.
Зря. Очень зря.
Минут через двадцать… точнее, через двадцать четыре с секундами, они вышли на большую округлую поляну, на которой Ник с удивлением увидел стандартный отросший коттедж-одиночку. В бытность эмбриомехаником Ник растил их десятками, если не сотнями, на каждом мире, в котором довелось работать. Четыре варианта планировки, но везде одна спальня, одна гостинная, совмещенная с кухней, один кабинет и один санузел. Вариант люкс комплектовался еще и сауной, но на полянке стоял не люкс, обычный стандарт.
— Ну, я пошла! — вздохнула Криста. — Найди меня потом!
Она чмокнула Ника в щеку и канула в лес, куда-то в мешанину полуоблетевших крон.
— Найду, — пробормотал Ник.
И ведь действительно: Ник понятия не имел где найдет ее, но зато знал как. Надо просто… потянуться, что ли, к ней, к Кристе. Вроде как позвать, но не совсем.
Человеческих слов-понятний Нику с некоторых пор категорически не хватало. Кажется, у селентинцев есть какой-то иной, более яркий и многоплановый метод общения нежели акустическая речь. И это совершенно точно не телепатия.
«Надо будет и с этим разобраться», — подумал Ник, поднимаясь на крыльцо.
Дверь была распахнута; переступая порог Ник уже знал: его ждут и знают о его приближении.
Увидев уже знакомого по беседе в поселке-пне молодого парня, Ник не особенно удивился. В самом деле: зачем наставнику изобретать что-либо новое, если есть удачная и на деле проверенная оболочка для общения с просыпающимся? С готовой проклюнуться из яйца любопытной гусеницей?
Вместе с тем, Ник ни секунды не сомневался: это другой наставник, не тот, с которым он беседовал после рыбалки с Бугой.
— Здравствуй, Ник!
— Здравствуйте, наставник! — отозвался Ник бодро.
— Проходи, садись. Говорить будем.
Ник критически оглядел испачканные ступни и покосился в сторону санузла. Наставник коротко кивнул.
Через минуту и пятнадцать секунд Ник прошлепал чисто вымытыми ногами по неотличимому от деревянного полу, наскоро подтер губкой неопрятные влажные следы, губку зашвырнул назад в санузел, а сам уселся за стол напротив наставника.
— Итак, — начал тот безо всякой раскачки. — Раз уж у тебя появился я, значит сомнений в твоей способности проснуться не осталось. Теперь будем работать над желанием. Изложи, будь любезен, свои соображения о происходящем. Только покороче и без пафоса — что ты вообще думаешь о себе, своих способностях и ситуации, в который пребываешь? В момент, заострю на этом внимание, когда официальная миссия землян Селентину покинула.
— А зачем? — поинтересовался Ник ровно. — Неужели вы этого не знаете?
— Я-то знаю, — ответил наставник не менее ровно. — И тем не менее.
Изложи.
Ник пожал плечами и покорно
