Любовь... с двух сторон - Ник Сполдинг

Ч-черт, что же мне делать?

Все она, проклятая водка. Не напилась бы, нормально соображала бы и как-нибудь сумела бы выпутаться. По-умному и незаметно. Но где уж там — алкоголь парализовал мозг и волю, пустив в ход все свои подлые приемы.

Я обреченно думала о том, что мне еще целый час придется выслушивать каких-то незнакомых типов, изо всех сил сдерживая желание потереться задом о стул.

— И тут меня осенило… а почему бы мне самому его не купить! Как вы считаете? — вдруг спросил меня Колин.

Я понятия не имела, что он собрался покупать.

— Ну-у…

— И стоит не так дорого, как должен бы стоить. То есть все равно сумасшедшие деньги, но это адекватная цена! Может, и вы захотите на него взглянуть, если я его все-таки приобрету?

О боже… Что приобретет? Новый автомобиль? Новый дом? Удлинитель для члена?

Я старалась вспомнить, о чем говорил Колин до того, как зуд вынудил меня выпасть из разговора окончательно.

— Даже не сомневайтесь, Колин. Наверняка это превосходный… м-м… инструмент.

— О да, отличный рояль!

Благодарю Тебя, Господи!

Встречаться с Колином еще раз я не собиралась, но зачем обижать человека? Оставшиеся две минуты я старательно изображала внимание.

До появления передо мной высокого, с грубоватыми чертами Вильяма я предусмотрительно немного поерзала, и зуд поутих. Очень хотелось приподнять одну ягодицу (вдруг поможет!), но это могло быть воспринято превратно — будто я тайком пускаю газы, а это не лучший способ понравиться потенциальному избраннику.

Вильям оказался той же породы, что велосипедист Грэхем, — любитель экстрима. Этому больше нравится виндсерфинг: носиться по волнам на доске, а не по горам на велосипеде, но тоже горластый, тоже ноги широко расставляет. И к женщинам относится как к существам второго сорта.

Звонок, слава богу, раздался раньше, чем Вильям успел рассказать, как ему удалось выиграть какое-то там троеборье, несмотря на заворот яичка. Я и не знала, что бывают такие спортивные травмы.

У меня появилась возможность размять ягодицы. Вот оно, короткое счастье.

Грег, полицейский из департамента общественной поддержки, все пять минут излагал мне четвертую часть закона о сексуальных домогательствах. Полностью изложить не успел. И был очень расстроен, услышав звонок. Опять я облегченно вздохнула, поскольку он как раз добрался до статьи об изнасиловании. Как его трактует уголовный кодекс.

А для меня каждый звонок означал, что спасение мало-помалу приближается. Скорее бы прозвучал восьмой, и тогда можно будет сбегать в туалет.

После Грега был Том.

Чудный парень. И симпатяга. Так мило рассказывал про сверхлегкие самолеты. Это хобби, а вообще-то он садовый дизайнер. Если честно, с таким же успехом он мог бы рассказать, что рекламирует нижнее белье за миллионные гонорары. Или что умеет двигать ушами и обожает делать эротический массаж. Мне все это было уже по барабану.

Бззз!

Адам. Он тоже мог бы распинаться о чем угодно. Что он волонтер в комитете спасения бездомных щенков. Или африканских сирот. Даже если бы он сказал, что работает на заводе, выпускающем водку «Смирнофф», сердце мое не дрогнуло бы.

Бззз!

Малик. Еще один чудный парень. С удовольствием пообщалась бы с ним при менее драматичных обстоятельствах. Тоже дизайнер, только графический. Кстати, я подумываю о том, чтобы обновить интерьер магазина. Начинать личные отношения с деловых всегда проще. Да, это здорово сближает.

Но телефон я ему не дала и не захотела увидеться снова, когда подлечусь, и мне уже не будет казаться, что я сижу на муравейнике. Почему? Да потому, что Малик до сих пор живет в маминой квартире. Я уже однажды имела удовольствие, сошлась с парнем, который жил с родителями.

Больше ни за что и никогда. О-о… никогда не забыть мне лицо его мамы, материализовавшейся вдруг в дверном проеме. Лицо, возникшее над моими раздвинутыми коленями, стискивавшими бедра ее дитяти.

Бззз!

Наконец, восьмой, последний…

— Привет, прекраснейшая Лора, чье имя означает «куст».

Я едва не пустила слезу. За мой столик плюхнулся Анджело и, выразительно жестикулируя, стал пылко описывать виноградник своего папочки, и как изумительно поет его мамочка, и какая у него классная машина «Мазерати». Ему нравилось слушать самого себя и нисколько не смущало, что я помалкиваю. В данный момент я бы с удовольствием обсудила с ним ректальные свечи, анузол. Но даже Анджело вряд ли смог бы такое выдержать.

Бззз!

— Позволь еще раз тебя угостить! — крикнул Анджело, перекрыв своим бархатным баритоном дребезжание звонка.

— Нет-нет, не стоит, — сказала я, поднимаясь, с кошмарного стула. Наконец-то.

— Ну пожалуйста. Ты так классно умеешь слушать. Думаю, мы созданы друг для друга. Хотя бы один стаканчик! Не могу же я просто так отпустить такую чудесную собеседницу.

Неужели не шутит?

Вялые ответы, перекошенная физиономия, нетерпеливое ерзанье. Это называется чудесной собеседницей?

Сказать еще одно «нет» я не успела: обхватив мою талию, он потащил меня в бар. Мне давно пора научиться проявлять твердость в критические моменты.

Говоря откровенно, слаба я и по твоей вине, мамуля. Ты внушала мне, что невежливо отказывать милому молодому человеку, которому приятно угостить девушку, скажем, легким коктейлем. Да уж, водочных изделий на сегодня точно хватит. Но язык не поворачивается попросить безалкогольного. Вечер был таким тяжелым…

Несмотря на зуд в заднице и на то, что я уже была хороша (привет той скромной школьнице, которую когда-то развезло от двух бокалов сухого!), несмотря на уже махровый нарциссизм Анджело, я энергично опустошала третью бутылку «Смирнофф-айс» под трогательные описания округлых итальянских холмов в весеннем закате.

— Прошу прощения, Анджело. Мне нужно…

Как это сказать-то? Если приспичило?

— Мне нужно… м-м… попудрить носик.

Анджело скорчил гримасу, как будто я прямым текстом сказала, что мне захотелось покакать. Я грохнула на барную стойку пустую бутылку и спешно удалилась.

После сделанного дела мне полегчало. Но не было ни малейшей охоты и дальше выслушивать Анджело, а потом еще восьмерых одиночек. Выйдя из туалета (и чудом не врезавшись в мистера Артишока), я сразу направилась к выходу, моля Господа, чтобы Анджело меня не заметил.

Громко вздохнув, вышла на улицу. А там — жуткий ливень. И что теперь? Целый час я корячилась на жестком деревянном стуле (притиснутый к нему задний проход чесался нестерпимо), так что промокнуть было бы даже приятно.

На следующий день я потратила кучу денег в аптеке на тьму всяких ректальных мазей и кремов.

Люблю и скучаю, мамочка.

Твоя уже немного оклемавшаяся дочь Лора.

Целую.

Из блога Джейми

Воскресенье, 1 мая

Все-таки вляпался я в свидание с Венди.

Венди — женщина за рулем «Рендж Ровера», в сапогах-веллингтонах, любительница охоты. Женщина, которой неизвестно значение слова «ипотека». Женщина, не имеющая понятия о том, что Европу накрыл экономический кризис. Если вы спросите у нее, где она хранит свои сбережения, она наверняка ответит: «У папы».

И нет в этом ее вины. Разве можно упрекать человека в том, что он родился у сливок общества? У сливок весьма густых. На социальной лестнице я занимаю ступеньку гораздо ниже, как бы там ни фантазировала моя мама.

— Она такая милая девушка, Джейми!

Этот разговор состоялся вскоре после моей бесславной вылазки в ночной клуб.

— И ей давно хочется познакомиться с тобой поближе.

— Знаю, мамочка. Ты говоришь мне это при каждой встрече. Иногда по два-три раза.

— Ее родители чудесные люди.

На самом деле имеется в виду, что у них чудесный счет в банке. Но я предпочитаю закрыть на это глаза. Ладно, хоть платить будет за нас в баре, с ее-то деньгами. Может быть, мне даже покажутся симпатичными бриджи для верховой езды, она носит только их.

— Уговорила. Давай ее телефон. Может, и позвоню. Но не обещаю.

Мама даже захлопала в ладоши, предвкушая возможность породниться с аристократкой. Никогда не видел ее такой экзальтированной. Обычно она ведет себя крайне сдержанно.

— Ну ты даешь, Ньюман! Я уже думала, что ты никогда не решишься мне позвонить! — кричала она мне в трубку. — А ведь девушка может и обидеться!

— Гм… прости.

И почему я должен извиняться за то, что не приглашал ее на свидание раньше? Но Венди — случай особый.

— Проехали! Девушка рада до одури! Как насчет воскресенья?

— Ну-у… в принципе можно.

Вообще-то я хотел отвести ее в паб в пятницу. Однако у Венди, по-видимому, уже были какие-то иные планы.

— Отлично. Заезжай за мной в одиннадцать.