Год 1942 - «учебный». Издание второе - Владимир Бешанов

Отсутствие артиллерии и танков не позволило успешно завершить дерзкий бросок. На подступах к Витебску, у села Тетерки, две пехотные дивизии противника со всей своей артиллерией предприняли ряд ожесточенных контратак. Связи со штабом 4-й ударной армии генерал Тарасов не имел, поэтому принял решение отступить. 249-я стрелковая дивизия, в которой оставалось 1400 штыков, отошла к Велижу, где включилась в бои, которые вели за этот город главные силы армии.

В первых числах декабря, выйдя на рубеж Усвяты, Велиж, Демидов, 4-я ударная армия дальше продвинуться не смогла, хотя общая численность германских войск на этом рубеже оценивалась не более 7000 человек. Сопротивление противника все усиливалось, и выбить его из Велижа и Демидова не удалось, несмотря на неоднократные попытки. Армия прошла дорогами наступления свыше 250 км, части нуждались в отдыхе и пополнении. Из-за снежных заносов и отсутствия горючего далеко в тылу остались танки, тяжелая артиллерия и трофейные склады. Соседи справа и слева отставали на 100 км. Большие потери были понесены в технике, в основном по причине поломок на бездорожье. Резервов тоже не было. Поэтому все усилия войск ощутимых результатов не давали.

Против 3-й и 4-й ударных армий немцы выдвинули в январе-феврале дополнительно свежие четыре пехотные дивизии, прибывшие из Западной Европы, и к началу февраля остановили их продвижение. Растянувшиеся на фронте около 300 км советские войска не смогли преодолеть возросшее сопротивление противника и перешли к обороне на достигнутых рубежах. Бои за Холм и Велиж систематически возобновлялись до конца мая, но каждый раз безуспешно.

В ходе Торопецко–Холмской операции было нарушено взаимодействие между группами армий «Север» и «Центр», войска ударных армий вклинились на глубину до 250 км, освободили от оккупантов территорию площадью более 12 тысяч кв.км с большим количеством населенных пунктов, прервав при этом ряд коммуникаций, создав угрозу важным для противника железнодорожным магистралям и дорогам в районе Витебск, Орша, Смоленск и тылам его гжатско-вяземской группировки.

Можно сказать, что в целом войска Пуркаева и Еременко поставленные задачи выполнили. Более того, в свете дальнейших событий эту операцию можно признать одним из самых успешных наступлений Красной Армии в первой половине 1942 года. Потери обеих ударных армий были сравнительно невелики и на 6 февраля составили около 30 тысяч человек. Однако прорыв, совершенный на большом удалении от района Вязьмы, где происходили главные события, не смог решающим образом повлиять на оперативно-стратегическую обстановку в центре советско-германского фронта.

В полосах Калининского и Западного фронтов между Селижаровом и Жиздрой с немецкой стороны в первом эшелоне оборонялись десять армейских корпусов (23, 6, 27, 5, 9, 7, 20, 12, 13 и 43-й) и пять моторизованных (41, 56, 46, 57 и 40-й) общей численностью 38 пехотных, 2 охранные, 9 танковых и 5 моторизованных дивизий, входивших в состав 9-й и 4-й полевых, 3-й и 4-й танковых армий. Из резервов на этом направлении у фон Клюге имелись корпусные части 9-го армейского корпуса в районе Можайска; 339-я и 208-я пехотные дивизии, перебрасываемые в район Вязьмы, и части 216-й пехотной дивизии северо-восточнее Спас–Деменска. Итого: 57 расчетных дивизий и примерно 440 танков. В среднем на одну дивизию приходилось 10 км фронта.

Германская авиация на западном направлении была представлена оперативной группой «Восток», насчитывавшей 615 боевых самолетов, в том числе 236 бомбардировщиков, 284 истребителя, 95 разведчиков.

Калининский фронт имел в своем составе 22-ю, 39-ю, 29-ю, 31-ю, 30-ю армии и 11-й кавалерийский корпус — 32 стрелковых и 5 кавалерийских дивизий, 4 танковых бригады, 12 артполков РГК — 346 100 человек.

Фронтом командовал генерал-полковник И.С. Конев, бывший унтер-офицер царской армии и комиссар Гражданской войны, выросший в советское время в крупного военачальника. Большой личной храбрости человек, он, по свидетельству сослуживцев, «дипломатией заниматься, прямо сказать, не умел». По отношению к подчиненным это выражалось в насаждении в буквальном смысле слова палочной дисциплины. То есть у Конева была особая палка, которой он лупил провинившихся. «Когда я ему сказал об этом, — вспоминал маршал А.Е.Голованов, — он ответил: «Да я лучше морду ему набью, чем под трибунал отдавать, а там расстреляют!»

Еще один отзыв: «Сам Конев был, безусловно, одаренным военным, этого у него не отнимешь, хотя те люди, которые служили под его началом, утверждали, что людей он не жалел, при выполнении задачи шел на любые жертвы. Крут бывал нередко…»

В состав Западного фронта, занимавшего полосу более 500 км, входили 1-я ударная, 20-я, 16-я, 5-я, 33-я, 43-я, 49-я, 50-я, 10-я армии, 1-й и 2-й гвардейские кавкорпуса — всего 45 стрелковых, 12 кавалерийских, 1 танковая дивизия, 26 стрелковых, 2 воздушно-десантные и 14 танковых бригад — 713 100 бойцов и командиров.

Во главе фронта стоял «величайший» советский полководец-самородок с двухклассным образованием, генерал армии Г.К. Жуков, воспетый самим собой и многочисленными писателями и режиссерами. В отличие от гуманиста Конева, Георгий Константинович, не моргнув глазом, мог и в морду дать, и под трибунал отправить, а то и приказать организовать расстрел на месте. Даже «драчливый генерал» Еременко считал Жукова «узурпатором и грубияном» (!): «Это человек страшный и недалекий. Высшей марки карьерист…» Знаменитый летчик Г.Ф. Байдуков охарактеризовал Жукова одним словом — «зверюга». Из примеров жуковского самодурства, стремления раздавить и унизить нижестоящего можно составить книгу, не меньшую по объему, чем канонизированные «Воспоминания и размышления». Может, для кого-то все это является подтверждением его полководческих талантов, хотя у меня интеллектуальные способности (о морали не стоит заикаться, мораль отменили в 1917 году — это одно из «завоеваний Октября») человека, обладающего безграничной властью над жизнями сотен тысяч людей и опускающегося при этом до примитивного рукоприкладства, вызывают сомнения. В 1945 году у маршала прорезался еще и «талант» барахольщика.

Под стать командующему Западным фронтом был его заместитель генерал Г.Ф. Захаров — «…преданный Советскому государству и Коммунистической партии воин, но очень не сдержан на руку». О нем вспомнил в своих мемуарах генерал П.А. Белов: «Генерал Захаров прибыл с поручением побудить нас скорее выполнить задачу. Присутствие его создавало нервозную обстановку. Он щедро расточал угрозы, прибегал к самым крутым мерам… Одним из первых на глаза Захарову попался майор Коно-ненко (начальник разведки). Ни с того ни с сего генерал обвинил его в том, что корпус не имеет хороших дорог для движения автомашин. Кононенко, как говорится, едва унес ноги и ушел в прорыв вместе с генералом Осликовским. Вообще командиры стремились избегать встреч с Захаровым».

Как видим, свои начальники были пострашнее немцев. Недаром Сталин как-то выразился в том смысле, что у нас нужно больше смелости, чтобы отступить, нежели пойти в атаку.

Советские военачальники жалуются на то, что укомплектованность частей и соединений была недостаточной для проведения новой наступательной операции. Средняя численность стрелковых дивизий Калининского и Западного фронтов в этот период колебалась в пределах 3–5 тысяч человек. Однако количество самих дивизий увеличилось, а личный состав в них на 50% состоял из новых пополнений. Так, к началу контрнаступления под Москвой у Конева и Жукова имелась 941 тысяча командиров и красноармейцев, потери за месяц боев составили 371 тысячу убитыми и ранеными. Тем не менее на 8 января в строю находилось 1060 тысяч человек, а согласно «Истории Второй мировой войны» и того больше — 1245 тысяч.

Труднее было восполнить потери в технике: имелось всего 8700 орудий и минометов и 571 танк. Настоящей же проблемой была практически полная дезорганизация работы тыла. За месяц контрнаступления сильно растянулись коммуникации, недоставало автотранспорта, немцы при отступлении взорвали мосты и вывели из строя железнодорожные колеи, пригодные для движения дороги можно было сосчитать на пальцах. В результате войска испытывали острую нехватку в боеприпасах, продовольствии и горючем.

ВВС двух фронтов на 1 января имели 331 исправный самолет, в том числе 218 бомбардировщиков, 18 штурмовиков, 95 истребителей. Кроме того, на западном направлении действовали: авиация Московского военного округа и 6-й истребительный авиакорпус ПВО, авиационные группы генералов И.Ф. Петрова и Е.М. Николаенко, соединения дальнебомбардировочной авиации Главного Командования, а также авиация резерва Ставки ВГК — всего 1375 боеготовых самолетов. Если учитывать авиацию Северо–Западного фронта — 1422 самолета.

Это, оказывается, значительно меньше, чем 615 германских машин! Любопытную бухгалтерию с целью доказать германское превосходство в авиации применил коллектив генералов-историков под руководством маршала