Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К 22:00 по Москве и 2 часам ночи по-местному Денис протрубил отбой. Вика ушла в душ. Мишаня почти мгновенно заснул. Репортер стоял перед кроватью и не знал, что делать: мысль о предстоящем сексе заставила его пошевелить мозгами. Вика была совсем не та девушка, ради которой стоило врать невесте. Да и вообще он не планировал изменять будущей жене. Ну может быть только в крайних случаях. Какие это были случаи мозг не знал, но объяснений, почему сегодня трахаться не надо, было предостаточно. Возможно, на решение повлиял и длинный день, доминанта сна переборола похоть. Сибирский еще постоял, подумал и поплелся вон из номера. Девушка на стойке регистрации после уговоров выдала спальное место. Когда Вика в одном полотенце вышла из ванной комнаты, Денис уже спал на раскладушке.
[1]под № 92 играет однофамилец майора Кузнецовой — хоккеист Евгений Кузнецов.
Серия вторая. Алиби
Серия вторая. Алиби.
Исходники/день 2/Томск. 23 декабря/Рыбы/ файл 20001
Кажется, он только сомкнул глаза, когда предательски затрезвонил будильник. В голове еще был вчерашний бузёж. Денис приоткрыл один глаз и сквозь длинные ресницы рассматривал в полутьме зарождающийся новый день. Ничего хорошего он не сулил — опять будут трупы, менты и слезы. Мишаня подскочил с кровати и выключил телефон. Свет от экрана упал на бутылку с водой. Даже в темноте было видно, как на лице оператора появилась блаженная улыбка. Он залпом осушил 0,33 и глянул на коллегу. В голове у Дениса дневальный прокричал: «Рота, подъем». Он медленно встал со скрипучей раскладушки, добрел до ванной и включил свет. Луч упал на кровать, на которой лежала Вика. Мишаня кинул похотливый взгляд на округлости танцорши и, с присущей укоризной краснодарского акцента, шепотом обозвал товарища полным идиотом.
На смартфоне высветилось 6:59, когда машина подъехала к УВД. Сибирский, как и обещал, заплатил сверху за два штрафа, а таксист отдал пустые бланки для отчета. Мишаня в этот момент изловчился и незаметно сфоткал шефа. К утру подморозило еще крепче до минус 37, голые руки едва не примерзли к двери, когда они выходили из машины. Ледяной воздух слабой анестезией пролетел в похмельной голове. Ровно в 7:00 из здания вышла свежая подтянутая Кузнецова. Подошла к черному джипу и открыла багажник, приглашая Мишаню сложить туда весь свой операторский скарб.
— Ты не рассматривала другие версии? — спросил Сибирский так, как будто они с Кузнецовой пили весь вечер.
— Лучше молчите, окна потеют. И давайте соблюдать субординацию.
— Простите, у нас в журналистской среде все на «ты». Даже с начальством.
— А у нас по имени отчеству.
— И как Вас?
— Майор Кузнецова, товарищ майор.
— Товарищ Кузнецова. Мне вчера звонил помощник Геннадия Михайловича, — начал врать Сибирский, зная, мимические морщинки расположатся в такой ряд, что Кузнецова поверит. — Я ему передал, что вы активно цепляетесь за каждую версию, которая бы оправдывала мужа. Помощник, конечно, расстроился, он уверен в виновности Снегирева, — для убедительности Денис приподнял брови. — У меня такой уверенности нет, более того — и ваш главный подозреваемый кавказец точно не выглядит хладнокровным убийцей. Аккуратно и точно в сердце… Пффф. Если бы этот инструктор решился на убийство, то сделал бы это спонтанно, нанес сотню ран, заплакал возле трупа и пришел с повинной.
— Вы слишком красиво, киношно мыслите, жизнь проще.
— Может быть. И все-таки. Есть другие версии?
Раздался храп Мишани, Кузнецова ухмыльнулась.
— Как насчет маньяка? — как бы впроброс произнес Денис. Еще вчера, когда во время пьянки старый дружище обронил эту мысль, Сибирский загорелся ее проверить. Слишком уж хотелось поучаствовать в ловле грандиозного убийцы.
— Как насчет профдеформации? — отшутилась Кузнецова. — Других версий не алё?
— А в финансовом плане кому выгодно?
— Никому.
— Вы за что-то не любите журналистов, да? — на правдивый вопрос он не ждал честного ответа.
— Вас мне навязали, этого достаточно для…, — Кузнецова подбирала слова. — Для неприятия. И еще ваш псевдоним. Сибирский. Хм. Он вам не идет.
Они подъехали к въезду в поселок. Шлагбаум пополз вверх, и машина плавно покатила по ровному очищенному асфальту.
— Может быть вы и правы.
Сибирский разбудил коллегу и тот принялся собирать Osmo и настраивать телефон под камеру. Кузнецова не доехала до дома Иринки, а остановилась у соседей. Из багажника она достала две желтые жилетки с надписью МВД и выдала журналистам, пояснив, что свидетелям лучше не знать, что их снимают для фильма. По крайней мере в самом начале допроса. Мишаня всех задержал перекуром, Денису тоже хотелось с похмелья хватануть пару «хапок», но он вспомнил о спасительном, но противном драже. Приторный шоколад, горькое пережаренное кофейное зерно. Терпел, жевал и слушал майоршу.
Кузнецова быстро ввела в курс дела. Во дворце напротив дома Снегирёвых ничего не видели и не слышали, справа соседи отсутствуют уже неделю. Остальные жители поселка тоже, как выражалась майорша, «не алё». Не опрошенными оставались лишь соседи слева. К ним и направилась группа.
Дверь открыл лысый холеный мужик, его глаза блестели от недосыпа. Он провел гостей в холл, который был стилизован под отдел “Рыбы” в зоологическом музее. С потолка свисало чучело большого марлина. Сосед Снегиревых — Аркадий— оказался сообразительным мужиком и начал первый.
— Что тут говорить, я с ними не общался. Жена— да, она словоохотливая. Даже бегала иногда с соседкой по утрам, хотя ей не особо помогало.
— И погибшую Ирину Снегиреву лично вы не знали?
— Так, здоровались, конечно.
— Да-да, я поняла.
Аркадий перестал улыбаться. Сибирский замер в ожидании чего-то интересного. Кузнецова же почему-то вдруг подошла к старому сазану.
