Она всегда с тобой - Лариса Соболева

К эфиру она изучила список «трудностей», составила вопросы, а через час встретилась в студии не только с замом, но и с его помощником. Пятьдесят минут болтовни о хозяйственной деятельности в масштабах города… это с ума можно сойти. Майя то и дело ловила себя на мысли: неужели кто-то слушает эту тоску зеленую из цифр и сроков? Вдруг звонок! Пенсионер требовал отчета… Майя думала, что уснет летаргическим сном с открытыми глазами, еле до конца дотянула и помчалась в туалет умыться, чтобы в себя прийти. Там же она включила смартфон (на время передач телефоны отключаются) и положила на столик, сразу раздались сигналы эсэмэс – один за другим, один за другим…

Вытирая лицо салфеткой, Майя открыла одно сообщение… и покачнулась. В глазах потемнело, пробил холодный пот, а весь мир сузился до смартфона в ее руке. В поисках опоры Майя двинула по туалетной комнате, даже не глядя, куда идет, уперлась в стену, развернулась и облокотилась о стену спиной, чувствуя холодок от кафельной плитки, облокотилась, чтобы окончательно не упасть. Ноги действительно подкашивались.

А эсэмэски приходили с надписью «Доказательства»…

В этот момент, когда соображаешь плохо, когда не хватает воздуха, чтобы дышать, а значит, жить, да и сама жизнь, казалась, ускользающей, вывел Майю из шока звонок мужа. Не без труда она подняла трубку к уху и выговорила:

– Я слушаю, Стас…

– Что у тебя с голосом? Заболела?

У него полный порядок, он бодр и весел, тогда как Майя чувствовала, что умирает, она плохо справлялась с собой, но все-таки справлялась:

– Нет… Был трудный эфир… прямой… я устала… и… голова болит…

– Ничего, отдохнешь. Я должен уехать на два-три дня в Питер, это срочно, так что когда придешь домой, не застанешь меня. Видишь, я предупреждаю тебя, что буду долго отсутствовать.

– Но… – растерялась и одновременно обрадовалась Майя. – Тебя нужно собрать… вещи… и все такое…

– Не волнуйся, я уже собрался. Думал, не успею сообщить, что уезжаю, твоя передача слишком долго шла и так нудно…

– Ты слушал?..

– Ну! И собирался. Ты, как всегда, на высоте, молодец, хотя тема не твоя. Все, сейчас придет машина… уже пришла, вижу в окно. Не скучай, пока.

– Пока…

Это хорошо, что он уезжает, очень хорошо. У Майи есть время…

6

Домик с мансардой достался Михаилу от дедушки с бабушкой, а сами они переехали к родителям, старые уже, им нужна помощь. Подарку он радовался с детской непосредственностью, и было чему. Во-первых, потолки в доме высокие, во-вторых, гараж есть, в-третьих, свобода полнейшая. А родители мечтали, что, когда сынок будет жить один, быстрее женится, ведь он привык к уходу и заботе. Но сынок быстро научился гладить рубашки и готовить себе нехитрую еду, наслаждался одиночеством и не торопился приобрести жену даже на правах сожительницы. Михаил, конечно, не предел мечтаний, однако для женщин, которых в стране большинство, он цель, потому что одинокий мужик – потенциальный муж, стоит только приручить парня. Но перед глазами Михаила промчался со всеми подробностями неудачный брак Бориса, не вдохновлявший на крепкие узы. И потому, едва заметив у очередной подружки маниакальную идею «жить вместе» (с этого началась драма друга), Михаил улепетывал от нее на всех парах. Не любил он женщин с инициативой, а другие ему не попадались, может, их вообще не существует – других.

Теперь за ворота Михаил выходил с опаской – не хотелось снова напороться на Ляльку, которая, как атомный заряд, способна разрушить все на своем пути. А чутье подсказывало: она не успокоилась, будет доставать его, не гнушаясь средствами. Поэтому, прежде чем выйти на улицу, Михаил изучал обстановку в щель забора, но, черт возьми, вся улица засажена кустами, деревцами, цветами – везде можно спрятаться, даже под носом. Он открыл одну часть ворот и едва не вздрогнул – Лялька стояла перед гаражом, запахнув легкий синий тренч и скрестив на груди руки. Как чувствовал! Судя по тому, как она наклонила голову и смотрела исподлобья на него, Михаил понял, что легко от нее не отделается.

– Ну, ладно, – сказал он без приветствия, – заходи.

Ляля вошла в гараж, а из него дверь ведет в небольшой дворик с каменной дорожкой и узкими цветниками по бокам, за которыми росли плодовые деревья. Идя к дому, незваная и нежеланная гостья заметила:

– Ты вроде не рад мне.

– Как ты догадалась?

Если не знать Михаила, можно подумать, он съехидничал, а ничего подобного. Он человек искренний, говорит, что думает, обижаться на него глупо, Ляля и не обиделась, у нее сейчас другие задачи.

Пришли на открытую террасу, в дом ее приглашать – много чести, иначе застрянет надолго. Ничего, что сегодня прохладно и пасмурно, зато воздух свежий, главное – большой навес от дождя, так что непогода не страшна. Ляля села на стул у стола, за которым летом обедали и ужинали, Михаил остался стоять, опершись плечом об угол стены, тем самым дополнительно давая понять бывшей жене друга, что не намерен долго изображать гостеприимство.

– Что, и чаю не нальешь? – подняла брови Ляля.

– Не налью. Нет чая, я собрался по делам, заодно по магазинам проехаться, а тут ты… Давай, говори, зачем приехала в такую даль?

– Борька живет у тебя?

– Жил. Вчера ночевал в другом месте.

– Он купил квартиру.

Огорошила. Не вопрос задала, нет, а утверждала! Вот откуда Лялька могла узнать, что Боря купил квартиру? Следопыт, а не Ляля! Михаил молчал, чтобы не ляпнуть лишнего, а то эта выдра поймает его на слове и выведает подробности, она умеет. Михаил не идиот, которого легко провести, просто в современном мире качества, которые во все века считались достоинствами, получили статус недостатков. Он патологически не может врать – легко жить такому человеку? Ко всему прочему предпочитает в глаза сказать то, что обычно говорят за спиной; юлить, изворачиваться – не его приемы. А в результате умницы типа Ляльки считают его дурачком блаженным и безвольным лохом. Наверное, не без оснований, потому что нельзя позволять брать верх людям без моральных ограничений, нужно их ставить на место хотя бы изредка.

– Где он теперь живет, ты, конечно, не скажешь, – не спускала с него рыбьих глаз она. По ней никогда не определишь, что она задумала, но по рыбьим глазам понимаешь: надо быть начеку. – Ладно, не говори, я сама выясню. Мишка, скажи… Боря едет работать в Германию, это правда?

У Михаила челюсть отвисла – про Германию как она узнала? От кого?! Бедный, бедный Бориска… ему грозит рейдерский захват. Надо было видеть, сколько в бледно-голубых глазах жены друга светилось провокационного торжества, даже Михаила задел этот алчный блеск.

– Ляля… – заговорил он после паузы. – Когда у вас развод?

– Завтра.

– Тогда какая разница, куда едет Борька? Тебя уже это не должно касаться, так ведь?

– А как он будет давать деньги мне на содержание сына? Я пока не нашла работу…

– Не искала, – робко уточнил Михаил.

– Некогда было. У меня же стресс! Думаешь, приятно, когда тебя бросают? Знакомым нужно как-то объяснять… и выглядеть при этом comme il faut. Все его претензии ко мне абсолютно безосновательны, я же хочу как лучше… для всех! Женщина всегда больше понимает, как обустроить быт, создать атмосферу в семье, знает, что посоветовать. А он взъелся.

Вообще-то с ней сложно разговаривать, потому что невозможно ни в чем переубедить, а это игра в одни ворота и пустая трата времени. Но что не сделаешь ради друга, даже попытаешься пока еще законную стерву убедить быть человеком. Михаил присел на стул напротив Ляли, положил свои большие кисти на стол, переплетя пальцы, и сказал по-доброму:

– Лялька, на фига тебе все это нужно?

– Что именно? – подалась она к нему.

– Ну, так настаивать?.. Горшок разбит, склеить уже не получится, потому что… потому что… не любит тебя Борька, понимаешь?

– Ну и что? У нас ребенок!

– И ты его не любишь, – перебил Михаил. – Лялька, расстаньтесь мирно… цивилизованно… Будете дружить ради ребенка…

– Мишель, при чем тут вся эта твоя лабуда про любовь? Помимо нас с Борей есть сын, он не должен чувствовать себя ущербным. Что значит – у ребенка нет отца? У всех есть, а у него нет? Это нанесет удар по психике Болека. Я права?

С ее доводом не поспоришь, все правильно, но… в этом благородном желании сохранить для сына семью слышалась едва заметная насмешка, что обескуражило Михаила. И как с Лялей вести диалог, если из нее прет высокомерная натура, которую она прикрывает белозубой улыбкой? Разумеется, не все так безнадежно плохо в ней, не все отталкивает. Например, у многих первое впечатление, что перед ними сказочная принцесса, она покоряет очарованием. Ляля бывает радушной, по-настоящему славной, но только когда все обстоятельства выстроены ею от начала до конца, а остальным следует встраиваться в ее программу. Шаг влево, шаг вправо – расстрел, не меньше. Ну, вот такой ее вырастили мама с папой, так любили дочь, так обожали… теперь сами не рады. Но это их проблемы, пусть они и расхлебывают.