Дань для палача - Ольга Дашкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вячеслав очень странный, с виду галантный, никогда ни на кого не повысит голос, но я замечаю, как он бледнеет и поджимает губы, когда что-то идет не по его плану. А еще мне не нравится его взгляд, когда он смотрит, думая, что не замечаю. Но я его чувствую, взгляд липкий и вязкий, хочется укрыться от него.
Я после смерти мамы осталась совсем одна, Марина моя двоюродная сестра, она помогла с похоронами, с переводом в университет — сразу на второй курс из моего училища. Было так тяжело, словами не передать, и сейчас временами накатывает тоска, так что хочется волком выть.
Марина — она хорошая, часто говорит, что я на нее похожа, что такая же наивная была в моем возрасте, что любила без памяти. А еще часто говорит, чтоб я не верила мужчинам, а жила своей головой.
Вздрогнула, за дверью шум. Гулкие и монотонные удары.
Господи, дай мне сил все пережить. Мама говорила, что ты не пошлешь больше испытаний, чем мы готовы вынести.
Но как можно вынести такое? Какие нужны нервы и силы?
Снова заснула, проваливаясь в черную и холодную пустоту. Теперь я не бежала, боясь быть пойманной, а была придавлена горячим мужским телом. Он рвал меня на части, вонзаясь глубоко своим членом, причиняя острую боль.
Она была везде. Точнее, я была этой болью.
А еще….еще чем-то мне незнакомым.
Жадные поцелуи были укусами, кожа горела, я извивалась, сопротивлялась, отталкивала его, не могла и … не хотела.
Резко проснулась, села на кровати и тут же наткнулась на взгляд мужчины, он просто стоял и разглядывал меня. От испуга начала отодвигаться, но он ничего не предпринимал, не двигался с места, а просто смотрел.
Было уже светло, его широкая спина закрывала оконный проем, и он снова был почти обнажен. Лишь полотенце, обернутое вокруг талии, а вода с волос стекает на грудь тонкими дорожками.
— Что… что вам надо? Снова пришли ударить беззащитную девушку?
— Такая уж и беззащитная? Ничего не сломала за ночь? Точила гвоздь, чтоб воткнуть его мне в шею?
— А вот это идея, спасибо за совет.
Снова я не то говорю, а надо бы узнать, что ему вообще нужно от меня.
Держусь за голову, слева немного болит. Под его взглядом неуютно, но в нем сейчас не ненависть, лишь любопытство.
— Я принес завтрак, поешь.
— Вы долго будете меня здесь держать? Я хочу домой, вы отпустите меня? — мой тихий голос как шелест, во рту пересохло.
— Голова болит?
Какая забота, даже противно.
— Вы убьете меня?
— Если будешь сидеть тихо, то с тобой ничего не случится.
Я сглатываю, быстро скольжу взглядом по его телу, все та же устрашающая татуировка змеи с раскрытой пастью на правой кисти. Есть еще сердце, в него воткнут нож обмотанное колючей проволокой, цифры, череп, что-то еще.
Он реально весь одна сплошная мышца, замечаю несколько шрамов на ребрах и животе, а еще отчетливый бугор под низко сидящим на бедрах полотенцем.
— Ты что-то не разглядела во мне вчера в душе? Могу показать ближе, — в голосе наглая ухмылка.
Чувствую, как краснею, отворачиваюсь, сжимая покрывало пальцами. Животное, самое настоящее похотливое, мерзкое животное, вот кто он.
— Твой завтрак, ешь и не высовывайся, там есть таблетка, выпей, голова пройдет.
Отворачивается, уходит.
— Какая забота.
— Ты что-то сказала?
Прикусила язык, чтоб не получить снова, пусть лучше уходит, так спокойней. Лучше быть одной и совсем его не видеть, меня спасут, обязательно спасут. Так не бывает, мы не в средневековье, и не на востоке, где можно просто так похитить человека и продать его.
А что если он на самом деле продаст меня в бордель, после того как изнасилует?
Сердце снова бешено бьется, выламывая ребра, страх накатывает липкой волной по телу. Нет, этого не может быть. Это только в дурацких любовных романах, которые я читала тоннами, такое бывает. А еще там обязательно жертва влюбляется в своего насильника, это еще более невыносимая чушь.
Блуждая по комнате взглядом, только сейчас увидела, что на обоях рисунок из голубых облаков. Наверное, это должна была быть детская комната, я бы сделала ее именно здесь, ближе к спальне родителей.
Не вяжутся эти облачка с тем зверем, что похитил меня, может, это и дом не его, а он убил хозяев, и сейчас их тела лежат в подвале?
Нет поломанной тумбочки, а на полу стоит разнос с тарелкой каши, стаканом молока и булочкой с маком.
Как мило, я даже удивлена, что вижу это, а не дохлую крысу и стакан грязной воды.
В животе урчит, медленно встаю, прислушиваюсь к своим ощущениям, голова и правда немного болит. Раздумываю, пить ли таблетку, предложенную этим чудовищем, а вдруг это наркотики или транквилизатор? Я засну, а он воспользуется моей беззащитностью и изнасилует всеми извращенскими способами.
Ой, да ему не нужно никого насиловать и усыплять, любая даст, взять хоть вчерашнюю девушку. Перед глазами снова та картина, как его огромный член входит словно поршень, глубоко, как девушка стонет от удовольствия, ей вчера было очень хорошо.
А мне вновь становится жарко. Так, надо обязательно поесть, объявлять голодовку не вариант. Каша вполне съедобная, молоко холодное, а булка свежая. Ем все, запиваю таблетку. Интересно, какой сейчас час, пытаюсь разглядеть за окном территорию, но видно лишь заросший участок, высокий забор и лес.
Наручник больно натирает ногу, цепь волочится по полу, в ванной мою за собой посуду, в зеркале долго разглядываю опухшее от слез лицо, искусанные губы и синяк на левом виске.
Хочется принять душ, спортивный топ прилипает к телу, цепь как раз достает до душевой, можно попробовать. Ложусь на пол, открыв дверь в соседнюю комнату, прислушиваюсь, пытаясь понять, в доме мой похититель или нет.
Как его зовут, ведь у него есть имя? Вячеслав и Марина называли его, я слышала.
Данил. Точно, Данил.
Данил Сафин.
Что-то в нем показалось мне знакомым. Я уже слышала это имя.
Глава 11. Сафин
Пришлось варить кашу, думал, забыл, но нет, руки помнят. Девчонка напрягала и мешала, каждый раз ловил