Цели и ценности. Как перестать быть таким, как все - Ксения Меньшикова

Также на силу эгрегора влияет не только количество людей, включенных в него, но и удельный вес его ядра, который определяет бытийную массу (БМ) эгрегора. Этот показатель зависит не только от жизнеспособности идеи, но и от совокупной величины БМ сознаний людей, которые совмещены с этой эгрегориальной структурой.

На самом нижнем уровне эгрегориальной иерархической лестницы расположены эгрегоры родов и семей. Правило существования эгрегоров на этом уровне: ограничение включенных душ принципом общей крови или общей фамилии, которая определяется ритуалами принятия в род (свадьба, усыновление и пр.).

Эгрегор рода и семьи – это самое малое по количеству людей образование, которое сильно зависит от рождаемости. Поскольку бесконечно разрастаться род не может, даже при самом высоком показателе рождаемости, эта величина всегда гранична. Также на лимиты возможностей рода влияют правила «введения в род» – они тоже регламентированы и абы кого в род не возьмешь – нужны основания.

В большинстве случаев род не может выбирать и привлекать души к воплощению с большой бытийной массой[15] по своему выбору или желанию.

Все эти факторы делают род очень граничной и очень зависимой структурой. Но именно он ближе всего к человеку.

Род набирает силу, когда семьи, включенные в него, и отдельные родичи поддерживают друг с другом информационные контакты, не разрывают отношения и соблюдают общие ритуалы (встречи в определенные даты, празднование общих праздников и т. д.). Если каждый существует сам по себе, то род становится слабым и в реальном мире власти не имеет: нет преемственности поколений, род не способен превратиться в династию.

Если проводить аналогию с сознанием человека, то уровень родов и семей подобен физическому телу: кровь, сила, но и большая зависимость от окружающей среды.

Отсутствие гибкой преемственности в передаче информации делает уровень родов и семей зависимым от этой информации. Если эгрегориальная структура не имеет прямого выхода в атман, она всегда будет зависеть от того, кто имеет. С учетом жесткой иерархии это уровень шагом выше.

Стихийные эгрегоры занимают вторую снизу ступень в многоуровневой эгрегориальной иерархии. Подняться над уровнем родов и семей и стать выше их таким эгрегорам позволяет отсутствие жестких правил включения в эгрегор и лимитов, которые эти правила определяют. Более того, этот эгрегориальный уровень уже может себе позволить выбирать отдельных личностей по уровню их БМ, а не по крови и фамилии, что подразумевает автоматически потенциально большую силу.

Стихийный уровень наполняют короткоживущие эгрегоры, которые объединяют людей по какому-то ярко выраженному интересу. На этом уровне обнаруживается большое количество структур, которые возникают и пропадают, как кванты света: компании и организации, сообщества по интересам, эгрегоры городов и мест, идеи моды и проходящих увлечений или временных необходимостей. Если смотреть сверху, то кажется, что этот слой наполняют хаотичные световые блики, подверженные броуновскому движению, не имеющие в таком движении никакой системы. Но на самом деле система есть.

Стихийный слой для всей эгрегориальной иерархии – как тестовый полигон для проверки новых идей. Он руководствуется принципом естественного отбора: какие идеи будут восприниматься людьми (семьями, родами) в первую очередь, а какие будут однозначно отвергнуты? Какие сумеют выстоять в конкурентной борьбе с другими идеями, а какие умрут быстро? Какие эгрегориальные образования смогут подняться на более высший уровень естественным путем, а какие нужно поддерживать искусственно и как? Какая идея сможет захватить сознание не просто отдельного человека, а всей его семьи, становясь принципом преемственности? И какие механизмы нужно внедрять в массы, чтобы изначально неприемлемая идея постепенно (или сразу) стала приемлемой?

Этот слой никогда не является самостоятельным и зависит от идей, пришедших извне. Если здесь также провести аналогию с семеричной структурой человеческого сознания, то подобие стихийного уровня эгрегоров можно обнаружить в эфирном теле. Там, так же как и в стихийном поле, ощущения возникают и пропадают, а самое сильное, проникшее на уровень физического тела, становится фоновым и определяющим окрас всего, что происходит во всей системе сознания. Последняя функция отображается уже на астральном теле.

Следующий уровень в иерархии эгрегоров имеет отношение к профессионализму. Здесь располагаются эгрегоры с другой идейностью, которая имеет совсем иные лимиты и правила включения в себя. Эти правила тоже дают ограничения, но совсем по другому параметру – не по крови, не по интересу, а по принадлежности к профессии. В старину такие образования назывались «гильдия», и эта форма очень четко определяла функции, возможности и права, как отдельного эгрегора, так и людей, включенных в него[16].

Отличие профессиональных эгрегоров от тех же стихийных заключается в том, что правила преемственности здесь уже не подвергаются испытанию естественным отбором, а являются нормой существования эгрегора, предполагая, что естественный отбор они уже прошли. Передача знаний, навыков и опыта здесь так же не опирается на принцип крови или включенности в одну фамилию: в профессиональной касте право выбора людей с высокой БМ (более талантливых, более способных) становится правом, которое невозможно отнять.

В Средние века в некоторых европейских городах даже не поощрялось принятие в качестве учеников собственных детей: считалось, что мастер должен опираться только лишь на таланты ученика, минуя родственные связи и душевные привязанности.

Профессиональные эгрегоры сегодняшнего дня отличаются от средневековых гильдий тем, что, в отличие от последних, теперь они не зависят от территории. Например, завод, как градообразующее предприятие, относится к уровню стихийных эгрегоров, а металлургия – к профессиональным. Градообразующее предприятие может закрыться, но с гильдией металлургов ничего не случится – она как была, так и будет.

Сегодня, чтобы определить различие между старой формой профессиональных эгрегоров и формой сегодняшнего дня, старые формации гильдий стали называть профессиональными кастами.

Профессиональные эгрегоры в иерархии тоже не свободны, хотя уже достаточно сильны. Если бы этот уровень развивался, только опираясь на потребности людей, то иерархия профессий выглядела бы сейчас несколько иначе. Еда людям всегда нужна, и потребляет человек пищу ежедневно. Башмаки он обновляет не так часто, как набор продуктов. Логика подсказывает, что аграрные профессии в естественной среде должны быть более востребованы, чем ремесленные, ювелирные или металлургические. Но это если не вмешиваться в естественный процесс, если никаких внешних катаклизмов не случается. Но вдруг одно государство объявляет войну другому, и на первый план выходят те гильдии, которые могут обес печить войну. Расстановка приоритетов меняется, если более вышестоящие структуры внедряются в естественный ход жизни, начинают влиять на стремления и расставляют иные акценты предпо чтений.

Такую функцию выполняет еще более высокий слой – государственный, который делится на два слоя: само государство и социальные институты, принадлежащие ему.

Если говорить о проекции в семеричной структуре тонких тел, то профессиональный уровень эгрегоров проецирует себя в ментальном теле (конкретно – на уровне слов и понятий), а слой социальных институтов – это верхний уровень ментального тела (модели поведения) и нижний уровень каузального тела – приемлемый опыт.

Социальные институты[17] – это очень общее понятие. В идеале – связующее звено между государством и профессиональными сообществами. В реале – опричнина при Иване Грозном, цепные псы власти, зависящие от воли хозяина. Триггеры[18], которые переключают потоки сил, образованные на уровне государства[19]. Они не просто формируют правила распределения ресурса, но и контролируют их исполнение, получая возможность карать и миловать.

Профессиональный уровень от них зависит, так как перераспределением денежных потоков социальные институты способны поднять одну профессию над другой, сделав одних богаче, а других – беднее. Смогли бы футболисты и артисты стать богаче историков и физиков, если бы это не было политикой государства? Нет. И вовсе не в народной популярности первых определяется их финансовое возвышение над вторыми, а денежными вливаниями в профессиональный эгрегор, который никогда не пойдет мимо триггера социального института. Просто через футболистов и артистов гораздо легче проводить эгрегориальные идеи. Сделать сильно эмоциональных, но ментально ограниченных людей проводниками чужой воли значительно проще, чем тех, кто лучше образован и имеет более критичное мышление.