Чернильные стрелы - Андрей Березняк

Олег понятливо кивнул и взялся за газету, прихваченную со стола. Он внимательно вглядывался в печатные буквы, сверяясь с алфавитом в блокноте. Читал и беззвучно проговаривал про себя слова, смысла которых в большинстве случаев не понимал. Понятно – учится не спотыкаться при чтении. Такой настрой Панари понравился. Будет толк в парне, подумалось ему. Толк в чем?

И тут мастер понял, что уже принял решение оставить Олега при себе. Мысль эта была тем удивительнее, что знал его Панари всего полдня, но вот почему-то совершенно нормальным казалось взять случайного встречного под свою опеку.

Мастер Коста задумался: с чего бы такая трогательная забота о незнакомце. Нет, видно, что Олег – человек интересный, не глупый и старательный. Артефакты опять же. Но было еще что-то.

Вот оно! В тот момент, когда Панари не отдал оборванного подобрыша грастери Ройсали, хотя еще чуть-чуть – и его бы разделали на жаркое тонкими кусочками. Так вот, в этот момент мастер принял Олега если не душой, то задним умом за своего. За того, кого защищаешь.

Не рациональное объяснение, но оно Панари устроило. Он украдкой посмотрел на спутника, тот заметил взгляд.

– Сиди уж, – проворчал мастер.

За окном совсем стемнело, и комнату освещали две масляные лампы. Одну прихватил Олег, вторую Панари повесил на крюк в потолке. К доскам в этом месте прибили лист жести, чтобы жар из колбы не нагревал дерево. Сажа была старательно вытерта: Вайна постаралась. Несмотря на свои годы следила она за порядком крепко, не пропуская ни единой мелочи. Старческая неаккуратность, приходящая в зрелом возрасте ко многим, хозяйку гостиницы обошла стороной. И сама она всегда выглядела безупречно, не позволяя себе появиться на людях в мятой блузе или юбке даже с едва заметным пятнышком жира в складках.

Панари сдвинул ширму, отделявшую умывальню, и показал Олегу на ночной горшок. Тот снова скривился и даже побледнел. Вот привереда!

– Ладно, если не можешь лить струйку в спальне, то нужник во дворе, вон, в окно виден. Только не топочи тут.

Компаньон выглянул во двор и понятливо кивнул. Мастер Коста же про себя возблагодарил Творца за чистоплотность подобрыша: он и сам предпочитал пожурчать хотя бы с крыльца, но не там, где спят.

Олег вообще оказался парнем, за собой следящим. Он тщательно умылся и как дитя леденцу обрадовался бутылочке зубного полоскания. При этом, правда, вопросительно показал странный жест – словно резал зубы – но удовлетворился и тем, что дали.

– Спи что ли, – Панари указал своему спутнику на одну из кроватей. – Если читать будешь, то не шуми и лампу не забудь погасить. В нужник если сходишь, то потом дверь на задвижку закрой.

Понятное дело, что смысле каждого слова до Олега не доходил, но мастер Коста сопровождал каждую фразу жестами, наглядно объясняя, что он имеет в виду. Олег кивал. Правильно, пусть привыкает к человеческой речи, быстрее говорить начнет.

Засыпал Панари под шуршание карандаша по бумаге – его нежданный сосед что-то выписывал из газеты.

Утро началось со стука в дверь. Будил постояльцев сам Клао, впрочем больше особо и некому. Вайна наверняка возилась со стряпней к завтраку, Большому Рохо такое поручение вряд ли кто рискнул дать, потому как результат был бы непредсказуем. С него сталось бы и дверь сломать, чтобы убедиться, что гости встали. И ведь потом не придерешься: молодой хозяин велел всех разбудить.

В зале уже сидел вчерашний господин в странном наряде. Он рассеяно посмотрел на Панари и Олега, но даже не кивнул. Мастер Коста отметил про себя, что господин – первостатейный хам, но в самом деле нисколько не расстроился такому поведению. Меньше будет поводов у незнакомца пристать с разговорами. И столик он выбрал в другом конце.

Старая Вайна расстаралась к завтраку яичницей, сырой ветчиной на свежих хлебцах, молодыми огурцами под слабой солью, пучочками строматте (Олег подозрительно к ним принюхался прежде чем попробовать) и горячим крелом. Крел у Вайны всегда был хороший, его она заказывала аж в Контрарди, несколько раз и Панари доставлял ей бумажные свертки, запечатанные фирменной сургучной печатью торгового братства Греммо.

– Все в порядке, дядя Панари? – Клао вышел в залу, вытирая руки расшитым полотенцем.

– Да, спасибо. Хороший день, надеюсь.

– Даст Творец. Когда поедете?

– Да вот сейчас поедим и будем собираться. Да и собирать нечего.

Клао присел за столик к мастеру и мотнул головой в сторону Олега.

– Что за родственник, если не секрет большой?

Панари вздохнул, но тут уж еще хуже было бы играть в тайну. Ложь всегда подозрительна, но ее еще надо вскрыть, а вот многозначительное молчание как раз и порождает ненужные мысли у собеседника.

– Да вот, нашелся. Письмо мне из Арли прислали, что появился там болезный с документами с моей фамилией. У нас она редкая, потому и решили, что моя родня. Я все равно как раз в Арли собирался, заодно и посмотрел на это чудо. Нашли его в горах, явно по голове ушибленного, ничего не помнит, говорить не может. Но бумага с моей фамилией, похож вот тоже чем-то, как сказали.

Выдумка текла с языка веселым ручейком, что Панари и сам удивлялся: ведь был в последних по ораторству! И Клао вот согласно кивнул, когда услышал о схожести – поверил.

– Потом вспомнил, что у кузины моей в Устао был сынишка, который лет дюжину назад подался на запад с какими-то золотоискателями. Говорила, что выглядели они как натуральные разбойники, но не уследила – сбежал. Хотела она в стражу заявить, но там ее отвадили. Мол, шестнадцать парню есть, значит, волен сам в поступках. Так о нем ничего и не слышали.

Клао покачал головой и с интересом посмотрел на Олега.

– А точно он?

Панари отхлебнул крела и пожал плечами:

– Тут никто точно не скажет. Но скорее он. Вроде понимает что-то, на имя откликается. Олег! – чуть громче чем говорил до того сказал мастер Коста.

Тот посмотрел на него и улыбнулся. Мол, я тут, тот самый Олег.

– И читает, смотрю?

– Учится. Но как будто заново. Понимаешь, как будто раньше умел, но все буквы забыл. Я ему надиктовал и написал, он теперь их сам пытается в слова сложить. Видно, что знакомое занятие. Видать, крепко по башке досталось.

Гостильер горестно вздохнул: вот ведь беда какая.

Из кухни вышла Вайна, внимательно осмотрела зал, но порядка не обнаружилось. Со двора доносились удары колуна: Рохо заготавливал поленницу.

– Одет он у Вас странно, – заметил Клао.

– Это он у себя странно одет. Если в себя придет, расскажет, где такой ужас шьют. Хотя, – Панари наклонился поближе и понизил голос, – вижу я тут кое-кого, кто об этом уже сейчас рассказать может.

Они оба потихоньку покосились на господина в синем и салатовом и одновременно усмехнулись.

– Это кто такой вообще?

– Не знаю. Вроде из столицы едет, но ничего про себя не сказал. Матушка как его увидела, так ладошкой от себя сделала. Думал, в церковь побежит, щепку сжечь.

Господин словно почуял, что говорят о нем и вскинул взгляд. Клао встал и подошел к нему: не надо ли чего. Господин от услуг отказался и снова рассеяно посмотрел на Панари и Олега. Потом вдруг встряхнулся, покраснел и вскочил со стула.

Он посеменил к столику мастера, на ходу расстегивая колет, выпуская на волю не очень большой, но все же животик.

– Господа! Господа! Я нижайше прошу извинить меня и мою невежливость! Единственное, что хоть немножко оправдывает меня, так только то, что спал я сегодня удивительно плохо.

Господин горестно вздохнул.

Три короля на одну твою мошонку, – подумал Панари.

– Еще раз прошу прощения: я позволил себе бестактность, не ответив на приветствие. Могу я загладить свою вину?

– Да все в порядке, уважаемый…

– Прайло Варконне, – представился назойливый постоялец, хотя мастер Коста совсем не горел желанием знакомиться. Но пришлось из вежливости назваться в ответ.

Господин Варконне без спроса уселся за стол, вмиг сведя на нет проявленные такт и воспитание. Хорошо хоть не стал лезть в чужие тарелки. Вайна неодобрительно посмотрела на такое дело, но принесла еще одну кружку с горячим крелом.

Вблизи нежданный сотрапезник представлял собой зрелище в какой-то мере еще более печальное, чем до того позволял думать его костюм. Дряблые щеки почти уже готовы были свисать над пухлым подбородком, но вместе с тем губы были тонкие и сухие – до багровых трещинок. Маленький нос пуговицей и глаза чуть на выкате нелепо прятались под резкими штрихами бровей враскос и унылым лбом. Вот волосы у Прайло Варконне были роскошными: густыми и мягкими на вид, аккуратно зачесанными за мясистые ушки. Панари даже возмутился про себя, что такая шевелюра не к месту с таким неприятным лицом, и лысеющий мастер куда как более достоин эдакой вихрастости.

Олег поглядывал на подсевшего господина с вежливым интересом. Варконне же старательно не обращал на него никакого внимания, хотя механик был готов поставить в пари свою коляску со всем скарбом, что именно его спутник и привлек любопытство этого нелепого человечка. И это мастеру решительно не нравилось.