Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович

За ними важно семенил городской совет. Специально для них на помосте были поставлены стулья. Когда приготовления были окончены и все заняли свои места, Эйстерлин внушительно выступил вперед, повернувшись к площади.

— Горожане! — уверенным голосом начал Наместник, скользя взглядом по лицам молодых и старых слушающих его мужчин. — В трудное время выпало жить нам с вами! Много зла и несправедливости видели мы! Многое прошли мы, вместе, рука об руку, поддерживая друг друга! И стали близки как братья! Поэтому и говорю я сейчас с вами как с братьями — я… сожалею.

По толпе пронесся растерянный шепоток. Начало речи было неожиданным.

— Сожалею о том, что не проявил достаточно твердости когда следовало. Что не ответил на брошенный нашему народу вызов! Понадеялся на честь своего трусливого врага, — Наместник пристыжено склонил голову, словно в покаянии. — И ценой тому стали многочисленные беды наши! Смерти наших детей, отцов и братьев! Их кровь, пролитая на стылую землю не была напрасной, обещаю и клянусь! Она еще даст щедрые всходы в будущем! Таково наше будущее, чью радужную благодать поклялся я защищать!

Тут он немного призадумался, не перегнул ли друг Крейгана, писавший речь, с изящными оборотами «радужная благодать» в его устах весьма игривое словосочетание. На площади неуверенно свистнули, но тут же затихли. Особо ярых свистунов высматривала прохаживающаяся позади толпы стража.

— Но сейчас у нас есть другая беда, имя которой братоубийственная война! Имя которой голод! Имя которой кровожадная нечисть! Истинное имя которой… разобщенность! Да! Да! — перекрывая нарождающийся недовольный гул, быстро продолжил Наместник. — Разобщенность! В холодную зиму тепло дружбы греет не меньше, нежели тепло от очагов! И вы все знаете это лучше меня! Мы должны сплотиться, ради общей цели! Сплотиться для победы над хитрым Лисом, и злобным вороном! Сейчас, наш общий враг решил использовать против нас же, дорогие нам символы! Многие из вас слышали, что в Скальном Поясе Плетельщика начало твориться нечто странное! Будто бы кто-то восстанавливает Цитадель, нашего господина! Будто бы это сам Великий Дракон Триградья вновь облекся плотью! Это ложь!

Резко и зло выкрикнул он, да так, что кое-кто из горожан даже вздрогнул от испуга.

— Враг наш, прикидывается нашим другом! Это делается только лишь для того, чтобы отвлечь нас, заставить поверить в несбыточное! Отринуть руку настоящей помощи! Удивлены? Удивлены, братья? Есть в этом мире и друзья! Среди них — царь Брайдерийский Яромир Славный!

Кто-то ахнул. Кто-то закричал: «Измена!» Кто-то бранно выругался. Но площадь ожидающе молчала. Странно. Эйстерлин ждал куда большего негодования. Или прав был Крэйган и здешние люди выжаты как заморские финики? Умен бродяга…

Почти целый месяц Крейган убеждал Эйстерлина в правильности именно этого хода. И приводил достаточно убедительные аргументы в пользу такого решения.

— Царя Яромира уже давно печалят несчастья народа-соседа…

Договорить ему не дали. В начале улицы, за спинами спешно раздвигающейся толпы наметилось какое-то движение. Ему сопутствовали громогласные возгласы людей и поднимающаяся среди простонародья суета. Наемники ощутимо напряглись. Городской совет растерянно загудел. Эйстерлин забыв, что на него смотрят несколько тысяч человек выпучил глаза, самым постыдным образом.

К помосту медленно и вальяжно ступали черные кони, крайне могучей стати. На переднем — снежно-белом жеребце сидел, человек с ног до головы одетый в черное. Редкие серебряные украшения, очень тонкой работы, лишь оттеняли всю величественную мрачность легко узнаваемого горожанами наряда. Высоко в небе подобные живому вихрю кружили вороны, следуя за ним.

Всадник медленно поворачивал голову, словно разыскивая в многолюдье кого-то знакомого. И все отступали, замирая под властным взглядом направленным из тени капюшона.

Его свиту составляли воины в соответствующих черных доспехах. Не доехав до шеренги наемников черный наездник вытянул вперед руку и указал на побледневшего Эйстерлина, окружаемый верными защитниками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Значит я враг? — громогласно, с неповторимыми глумливыми нотками, спросил он. — Мое появление ложь? Так выходит?

«Кто их пустил в город? Кто открыл им ворота? — скрывая испуг думал Наместник. — Предательство? Меня предала стража?»

В самом деле часть стражников недвусмысленно отделились от своих товарищей, прикрывая тылы Темного Властелина.

— Я пришел отнять у тебя мой дар, предатель! Пусть все знают, что я Дракон Триградья отрекаюсь от тебя Эйстерлин Рыжий! Потому что в час нужды ты предал меня и продался Царю Яромиру! Ты предал и людей, доверившихся тебе, отправив многих из моих верных слуг на смерть!

— Враки! — истерично заорал Наместник, стараясь перекричать всадника и обращаясь к людям: — Это ложь! Он не Дракон! Он самозванец! Люди не слушайте его!

На самом деле все были чересчур потрясены, чтобы до конца понять, что вообще происходит.

Внезапно Крейган засунул в рот пальцы и лихо свистнул. По заснеженным крышам стоящих у ратуши домов покатился шелестящий стук. Это вставали во весь рост десятки лучников и арбалетчиков, нацеливаясь вниз. Свита Дракона нервно сгрудилась возле предводителя, а люди затаили дыхание не рискуя поддерживать хоть одну из сторон. Не рискуя даже шевельнуться.

Наместник хохотнул, оглянувшись на помощника. Крейган с почтением склонил голову.

— Ловко придумал! — в полголоса похвалил Рыжебородый и тут же повернулся к Дракону, восклицая с высокомерной насмешкой:

— Я не понимаю, на что ты надеялся приехав сюда? Или решил потешить меня видом своей смерти, лжец?

Темный Властелин скрестил руки на груди и вдруг громко спросил. Обращаясь к горожанам:

— Эй люди! Вам нравится жить среди болезней в беззащитной немочи? Нравиться терять друзей? Хотите потерять еще и свою свободу? Можете молчать дальше. Кто всегда защищал вас? Кому вы обязаны своим достатком?

Усмешка застыла на лице Наместника. Он смотрел как заволновались горожане о чем-то переговариваясь.

— Дракону! — крикнул одинокий голос.

— Дракону! — с дребезжанием в слабых связках крикнул какой-то старик.

— Дракону! — его подхватили, уже несколько человек как бы случайно расположившиеся в разных концах толпы. — Дракону! Драк-ко-ну! Дра-ко-ну!

Их начали поддерживать остальные, заражаясь отчаянной храбростью первых крикунов. Совершенно, как понимал Наместник, неслучайных. И вот уже вся площадь, объединившись в едином порыве скандирует ненавистное слово, выражая отношение к действующему Наместнику. Не в силах перекричать толпу, он мог только сжимать кулаки с бессильной яростью сверля глазами Темного Властелина на гарцующем от волнения коне.

Когда Дракон поднял руку, подставляя серебряные перстни на пальцах случайному солнечному лучу. Крик стих, словно приглушенный морозным светом.

— И что же ты скажешь?

Наместник скривился плюнув на помост.

— Прикажи им стрелять, — полуобернувшись потребовал он у Крейгана. И заметил как тот отступает назад с выражением полнейшей нерешительности на лице. Трусит, отдавать такой приказ на виду у способной разъяриться толпы. В отличие от того же Хайи. — Приказывай, сейчас же!

Люди на площади стали негодовать сильнее. За неимением камней в наемников полетели снежки. Крейган закусив губу, кивнул Эйстерлину и дал отмашку лучникам. Отступая назад.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно кивнул Наместник. Выхватившие мечи наемники зашатались под градом стрел, болезненно вскрикивая и падая на мостовую. Лучники били без промаха. — Что?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Крейган резко выхватив клинок ударил Хайю в спину. Огромный наемник изумленно всхлипнув, подавился кровью, валясь с ног. А стрелы все летели и летели, втыкаясь в уже неживые тела. Некоторые, отлетали в толпу, попадая в горожан — те же в свою очередь налетев на остатки наемников яростно пинали и избивали их. Кое-где уже лилась кровь. Сделавшиеся белыми от страха чиновники городского совета сидели на своих местах вжавшись в стулья и лавки, наблюдая картину кровавой расправы. Темный Властелин с отстраненным интересом наблюдал за происходящим. Ни он ни его свита не сдвинулись с места.