От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава - Александр Прасол

Жил оя на получаемое от хозяина жалованье, однако имел и законный приработок: так, плату от золотаря за возможность вычистить яму общественного туалета получал не домовладелец, а домоуправ. Средний барак ежегодно приносил ему в виде “туалетного дохода” до трех рё золотом. Поэтому чем больше было у него квартирантов, тем выше доход. Этот факт отразился в грубоватой народной присказке: “Из задниц квартирантов — на рисовые лепешки домоуправу” (тэнтю но сири дэ оя ва моти о цуки). Плату от золотаря домоправитель получал один раз год, в конце декабря — как раз к началу изготовления рисовых лепешек моти, которыми повсеместно угощались на Новый год, отсюда и присказка.

Первый тунец. Источник: НА

Многие жители Эдо мечтали о карьере домоправителя. Для этого нужна была лицензия. Ради ее покупки часто влезали в долги. В Эдо лицензия стоила в среднем два-три годовых дохода рядового горожанина и при отсутствии форс-мажора окупалась.

Сервис и торговля

Для торговцев вразнос перенаселенность столицы и теснота жилищ были подарком судьбы. Хозяйки покупали еды столько, сколько требовалось семьям в сутки. Торговцы с коромыслами на плечах шли один за другим по кварталам, разнося продукты и другие товары — от иголок до рыбьего жира для светильников. Продукты разносили чаще, чем промтовары, но уже в то время даже беднякам было привычно, что веник или курительную трубку им приносит домой специальный торговый человек и продает на месте — магазинов тогда не было.

Впрочем, иногда пищу все же приходилось хранить. В конце апреля наступал сезон ловли тунца-полосатика (кацуо), одного из деликатесов того времени. Покупали его на рыбном рынке в складчину, с утра пораньше, и опускали в колодец. А вечером вкусную рыбу доставали и, честно поделив, с чувством глубокого удовлетворения поедали. Вообще-то тунцом начинали торговать в апреле, но в начале месяца он стоил чрезвычайно дорого. Существовало поверье, что первый сезонный продукт продлевает жизнь на 75 дней[11] и если такие продукты есть постоянно, можно стать долгожителем. В России молодой картофель или первая редиска также пользуются спросом, но с продолжительностью жизни их не связывают. Поэтому и разница в цене не идет ни в какое сравнение с японской. Кроме того, в токугавской Японии список сезонных деликатесов (хацумоно) был намного шире, и открытие торговли ими сопровождалось ажиотажем и невероятно высокими ценами. В неустанной борьбе за наведение порядка бакуфу в 1686 году установило единые сроки начала продаж, за нарушение которых торговцев строго наказывали. Так, горбушу и грибы сиитакэ разрешалось продавать с 1 января, имбирь и папоротник — с 1 марта, груши предписывалось употреблять с августа по ноябрь, мандарины — с сентября по март, и так далее. В первом списке бакуфу от 1686 года фигурировал 21 сезонный продукт, а в третьем (1742) — уже 36.

Как и прочие регламенты, указы дали некоторый эффект. Двадцать пятого марта 1812 года столичный рыбный рынок на Нихонбаси готовился к сезону продаж тунца-полосатика. В тот день рыбаки добыли 17 крупных рыбин, но продавать их до 1 апреля было запрещено. Запрет изящно обошли, отослав шесть лучших рыбин в подарок сёгуну. За неделю до 1 апреля оставшиеся тунцы были проданы в среднем по 2рё за штуку (более 2 тысяч долларов США). А в 1823 году за десять дней до начала торговли аукционная цена дошла до 4 рё [Танно Акира, 2010].

До середины XVII века торговля вразнос была единственной формой обслуживания населения. При этом оплата товара или услуги откладывалась на потом, то есть все продавалось в кредит. С учетом отсрочки платежа стоимость товара естественным образом повышалась. В Эдо торговлю в кредит называли какэури, в Осаке — сэкки. В принципе горожанин при некоторой сноровке мог прожить вообще без денег полгода или даже год, при этом получая от торговцев все необходимое. В Киото и Осаке расчеты производились пять раз в год в определенное время: перед крупными сезонными праздниками в марте, мае, августе, сентябре и декабре. В Эдо и отдаленных провинциях рассчитывались дважды в год: в середине августа, на праздник поминовения предков (обон), и под Новый год. В сельских районах Японии эта традиция соблюдается и сейчас. Где два раза, где пять раз в год торговцы обходили клиентов с тетрадкой в руках. В ней было записано, кто, когда, что и сколько покупал. Понятно, что за такой срок клиент мог что-то забыть. А торговцу забывать было нельзя. Конечно, при желании он мог что-то и приписать, но такие шалости дорого обходились: как сословие, не производящее материальных ценностей, торговцы занимали четвертую, низшую в социальной иерархии ступень, поэтому при раскрытии обмана с ними не церемонились.

Сегодня традиция обходить клиентов с расчетами почти исчезла. Осталась она лишь в сфере коммунальных услуг. Объем потребленной электроэнергии, газа, воды работники коммунальных служб замеряют и учитывают самостоятельно, ежемесячно обходя клиентов. Затем потребителю письменно сообщают о том, сколько он должен. Для справки указывают, сколько клиент заплатил в прошлом месяце, и сообщают, когда намерены снять деньги с банковского счета. Между оказанием услуги и ее оплатой, как и прежде, проходит некоторое время — обычно около месяца.

Отложенный платеж практикуется и там, где потребитель является членом официально признанной группы. Например, сотрудникам научно-исследовательских учреждений и компаний, преподавателям университетов продажа литературы и оказание различного рода полиграфических услуг производится также в кредит. Заплатить можно через два-три месяца, раньше никто напоминать не будет. Принадлежность к группе является дополнительной гарантией оплаты.

Во времена Токугава торговцы фиксировали продажи в учетной тетради, которая была для них важна, как сама жизнь. Утрата записей о полугодовых долгах целого квартала обходилась очень дорого, поэтому тетрадь берегли как зеницу ока. Изготавливали ее из дорогой бумаги высшего качества, а записи делали тушью, которая не растворялась в воде. Это делалось на случай пожара: торговец спасал свою тетрадь прежде всякого имущества, бросая ее в ближайший колодец — самое надежное укрытие от огня. У тех, кто побогаче, были заранее выкопаны в земляном полу погреба. В случае пожара оставалось только бросить туда драгоценный гроссбух, а после уже спасаться самому.

Торговец и его тетрадь. Источник: НА

Токугавские покупатели с приближением срока платежей также не дремали и придумывали способы отсрочить расплату. Все знали, что перед Новым годом торговцы лютуют, но если до 1 января избежать с ними встречи, отсрочка гарантирована: на праздники настроение портить не станут — не было принято. Чтобы совсем избежать оплаты — об этом не помышляли, но тянуть время, сколько можно, считали делом святым. Поэтому темпераментные диалоги торговцев с должниками часто становились главной темой в комедиях жанраракуго. Даже в стихотворениях хайку термин какэтори, означавший сбор денег и самого сборщика, присутствовал в качестве ключевого, “сезонного” слова.

Сегодня продуктовые и иные магазины в Японии есть на каждом шагу и редко в какой семье нет автомобиля — но все же доставка продуктов на дом еще существует. Пользуются этой услугой семьи с маленькими детьми, с которыми трудно ходить по магазинам, или одинокие пожилые люди. Привозят им самые обычные продукты: молоко, рис, зелень. Иногда по городским кварталам медленно ездят пересевшие на автомобили торговцы жареным бататом, через мощные динамики извещая всю округу о своем приближении. Но в целом этот сервис сходит на нет под напором супермаркетов. С прежних времен осталась лишь привычка звуковыми сигналами извещать население о надвигающемся сервисе. Въезжает, например, мусороуборочный автомобиль в квартал и включает определенную мелодию, сообщая хозяйкам, что через две-три минуты полиэтиленовые пакеты с мусором соберут и увезут; если еще не вынесли — поторопитесь. Звуковыми сигналами пользуются не только мусорщики. Немногие оставшиеся торговцы-развозчики, как правило, также пользуются собственными мелодиями, хорошо известными местным жителям.

Во второй половине XVII века в торговом деле произошла революция. В 1673 году в самом центре Эдо открылся магазин нового типа. Его хозяин, выходец из провинции Исэ (префектура Миэ) по имени Мицуи Такатоси (1622–1694), торговал тканями. Он объявил, что покупка ткани в его магазине обойдется покупателю заметно дешевле, чем с лотка, но при одном условии: расчет наличными, на месте. Дело оказалось взаимовыгодным: ткани в магазине действительно стоили дешевле, так как торговец не кредитовал покупателей и не тратил силы и время на сбор долгов. Торговля пошла бойко. Слухи о новшестве разошлись по городу, и скоро на новую форму торговли перешли многие. Мицуи расширил ассортимент, нанял знатоков разного товара и первым начал печатать рекламные листовки для привлечения покупателей. Нововведение пришлось эдосцам по душе, и даже знаменитый писатель Ихара Сайкаку в сборнике новелл “Вечные кладовые Японии” (Ниппон эйтайгура, 1688) заметил, что новаторство Мицуи Такатоси должно стать “образцом большого торгового дела”. Так, в общем, и вышло: в 1824 году 17 из 86 зарегистрированных в справочнике по Эдо крупных продуктовых магазинов назывались “Исэя”, хотя никакого отношения ни к Исэ, ни к дому Мицуи они не имели — просто название привлекало покупателей. А из мануфактурной лавки Мицуи вырос первый в Японии универмаг “Мицукоси” — пожалуй, самый известный сейчас магазин страны, расположенный в самом центре Токио. Это произошло в 1683 году. Первый иероглиф мицу в названии — из фамилии основателя, а второй, коси, — из названия той самой мануфактурной лавки. Так в конце XVII века японский продавец перестал приходить к покупателю, а покупатель, напротив, пошел к продавцу. Еще триста лет спустя необходимость встречаться друг с другом вообще отпала: те, кто делает покупки в интернете, хорошо это знают.