Физ-культура? Физкульт-ура? - Владимир Алешин

Одно слышится, другое пишется

Знаете ли вы, что, даже несмотря на спортивную блокаду советского государства, наших футболистов все же приглашали принять участие в Олимпийских играх 1924 года во Франции? Мы сказали гордое нет, и объяснили это так: с буржуями не играем. Другое дело – откликнуться на приглашение рабочих команд зарубежья, какой по сути является и наша команда…

Это мы, повторю, объясняли так. На самом же деле всё было несколько иначе. Вот факты, о которых я уже упоминал в предыдущей своей книге («Больше чем футбол», 2013 г.) и которые как нельзя кстати укладываются в канву этой. Из Горького в Иваново приезжают футбольные селекционеры и в открытую говорят двум футболистам, Метлину и Бобылёву: переезжайте в наш город, работать не будете, ваше дело лишь играть в футбол, зарплата четыреста рублей (это был оклад опытного инженера со всеми надбавками), плюс командировочные, плюс ежегодная путевка в престижный дом отдыха. В «Спартаке» из Донецка футболисты значились студентами, получая «стипендию» в 300 рублей, в ростовском «Буревестнике» спортсменов оформляли на должности комендантов, секретарей, инструкторов, воронежская команда установила таксу за участие в товарищеских играх. Бакинская команда ДКА (Дом Красной Армии), за которую, как следует из названия, должны были играть люди в погонах, устроила коммерческое турне и откликалась на те предложения, где больше платили…

Такими были наши «рабочие» и «армейские» команды уже в тридцатые годы прошлого века, когда, казалось бы, малейшее нарушение закона грозило весьма серьезными наказаниями. И ведь «верхи» знали, что творится в спорте, но до поры до времени на удивление мягко реагировали на это.

В 1935 году Председатель Всесоюзного комитета физической культуры СССР В. Н. Манцев пишет в газете «Красный спорт»: массовость – это, конечно, хорошо, но нам нужно и о покорении мировых рекордов думать, а такая задача выполнима лишь тогда, когда мы лучшим спортсменам и командам создадим соответствующие условия. Пусть как минимум по пятьдесят спортсменов в каждом виде спорта будут в силах замахнуться на рекорд – будем помогать им в этом… Чуть позже и в главной газете партии, «Правде», появляется статья «Советские футболисты должны быть непобедимыми», где наряду с отвечающими требованиям дня мыслями о необходимости открывать детские спортивные школы, развивать массовый спорт на предприятиях и в сельской местности, как-то неожиданно проходит и мысль о том, что нужно выискивать таланты и налаживать селекционную работу по отбору лучших спортсменов. Конечно же, «вольные» рассуждения в «Правду» попасть не могли, каждая фраза подобных постановочных, проблемных материалов согласовывалась в высоких кабинетах. Тем удивительнее было вскоре после выхода статьи в той же газете читать сообщение об упразднении ВСФК, да еще с объяснением причины:

«…Упраздненный Всесоюзный совет физической культуры при ЦИК СССР не оправдал назначения. Он был оторван от масс физкультурников и плохо помогал развитию спортивного движения в стране. Вместо того чтобы вовлекать в физкультуру и спорт новые миллионы трудящихся, главным образом колхозную молодежь, ВСФК всё свое внимание уделял отдельным чемпионам»…

Вывод напрашивается один: и в верхах четко не определились, какую политику выбрать в отношении любительского и профессионального спорта, разрешать ли его коммерциализацию, давать ли финансовую самостоятельность клубам или оставить это право за ведомствами, к которым эти клубы приписаны? Помимо всего прочего, вопрос был связан с социалистической системой хозяйствования, и как бы здесь смотрелись спортивные коллективы, живущие по собственному усмотрению?! Партия четко свои позиции тут не определила, но очень ясно дала понять, что зарываться в этом деле нельзя! И показала это на примере ареста одного из, пожалуй, популярнейших людей в области спорта – бывшего игрока, а на момент задержания председателя Московского городского общества «Спартак» Николая Петровича Старостина. Тот не особо скрывал, что располагал коллекцией ювелирных украшений, картин, то есть, как бы сейчас сказали, жил не по средствам, чересчур вольно рулил денежными потоками, идущими на развитие спорта через промкооперацию, коей и принадлежал «Спартак».

Почему все-таки не было определенности в вопросе признания профессионального спорта в стране? Этот вопрос сродни другому: что лучше – быть первым парнем на деревне или последним в городе? Если признать, что советские спортсмены зарабатывают на хлеб спортом, можно и не мечтать попасть на Олимпийские игры, – а мечты такие, конечно же, были. Если участвовать в соревнованиях среди профессионалов (в мировых чемпионатах по футболу, к примеру), есть трезвое осознание того, что мы, находясь в изоляции, крупно отстали в тактическом вооружении от лучших команд и можем посрамить Отечество, а это никак не приемлемо для государства, заявляющего, что только в СССР созданы все условия для раскрытия творческого и спортивного потенциала человека.

Как в это время разрешались подобные проблемы в мире? Жестко разрешались. Как говорится, котлеты – отдельно, мухи – отдельно. Выше я уже писал о гениальнейшем легкоатлете американце Джиме Торпе, завоевавшем два «золота» в 1912 году на Олимпиаде в Стокгольме: в пятиборье и десятиборье. Так вот, уже после Олимпиады свои же, американские граждане, выяснили, что Торп несколько лет назад выступал за профессиональный бейсбольный клуб, провел за него две встречи, заработал 60 долларов и, следовательно, не имел права участвовать в состязаниях любителей. МОК тут же постановил лишить Торпа завоеванных наград, пожизненно дисквалифицировал его и исключил из Атлетического союза.

Международному Олимпийскому Комитету было даже не все равно, на чьи деньги покупал спортсмен экипировку и билет на проезд к месту соревнований, оказывали ли ему материальную поддержку государство, частные лица или неправительственные организации. В странах Запада можно было отследить каждый рубль, в стране же победившего социализма сделать это стороннему человеку было практически невозможно…

Путь профессионалов к Олимпийским играм оказался сложным, долгим, изобилующим интригами и просто интересными моментами, но, повторюсь, это тема, может быть, отдельной книги, куда были бы включены и главы о том, как профессионализм зародился еще на аренах древних Афин и в конце концов (наряду с другими обстоятельствами) погубил сами Игры. Сейчас всё чаще говорят о том, что олимпиады становятся не местом смотра спортивных талантов, а коммерческим шоу, однако и это другой разговор. Нас лишь интересует, почему в СССР проявилась двойная мораль в выстраивании спортивной политики, к чему это привело и не просматривается ли эта самая двойная мораль сегодня.

Вообще, в самом понятии «двойная мораль» заложен такой негатив, что, кажется, и говорить тут не о чем. Но понимаете, какая непростая эта штука – судить о неправедном шаге, сделанном ради благородной цели?! Наш массовый спорт и вправду ведь был, пожалуй, самым массовым в мире, физическая культура получала прописку в учебных заведениях, на предприятиях, а соревнования самых разных рангов давали прописку в большой спорт талантливейшим людям. Тренеры, организаторы спортивного дела в прямом смысле ходили по дворам, школам, выискивая даже не таланты, а просто склонных к спорту детей.

Вот пример, который, так сказать, всегда под рукой – судьбы ребят из нашего двора, а вернее, из нашего стадиона. Я вырастал на Гольяновской улице, в доме рядом со стадионом «Серп и Молот» (сейчас он носит название «Металлург»). Чем был он в послевоенные годы для мальчишек? Да всем! И культурным объектом, и местом дружеских сборищ… Но в первую очередь, конечно, центром нашего спортивного соперничества. Мы гоняли тут мяч с утра до ночи, и даже не всегда обращали внимание на то, что с краю поля стоят и внимательно следят за нашими финтами и ударами великие тренеры и просто удивительные люди, жизни свои положившие на служение отечественному спорту. Сюда приходил Николай Васильевич Поставнин, уже тогда имевший звание Заслуженного мастера спорта. Играл он за «Трехгорку», московское и минское «Динамо» на месте полусреднего нападающего – была в футболе такая позиция, в русский (с мячом) и канадский (с шайбой) хоккей, потом перешел на тренерскую работу и бегал, как сам потом говорил, «по наводкам» по московским пустырям, дворикам, стадионам, просматривая ребят для вовлечения их в большой спорт.

Сродни ему поступали и тренеры Владимир Аксентьевич Габичвадзе, знаменитый в прошлом торпедовский футболист, умевший разглядеть талант в человеке за пять минут игры, и трижды чемпион страны спартаковец Николай Иванович Паршин, и Георгий Иванович Жарков, Гостренер спорткомитета СССР, работавший с такими командами, как «Торпедо», «Зенит», «Локомотив», и Владимир Борисович Алякринский, Вадим Григорьевич Захаров… А уж что говорить о Константине Ивановиче Бескове, который тоже был нередким гостем на «Серпе и Молоте», наблюдая за игрой дворовых команд…