Знаем ли мы свои любимые сказки? О том, как Чудо приходит в наши дома. Торжество Праздника, или Время Надежды, Веры и Любви. Книга на все времена - Елена Коровина

• Шамиссо не только автор многих естественно-научных идей. Он еще и открыл в своих путешествиях 80 видов новых растений и описал их с научной точки зрения. Растения даже получили его имя: есть ива Шамиссо, есть жимолость Шамиссо и много-много других.

• Его заслуги как путешественника и естествоиспытателя столь велики, что один из островов в Чукотском море назван в его честь – остров Шамиссо.

• Мало кто даже подозревает, что Россию с Шамиссо связывает не только история путешествий и мореплавания. Вот кто бы мог подумать, что именно стихи Шамиссо легли в основу русской народной песни, а скорее даже романса «Окрасился месяц багрянцем»? Этот шедевр городского романса исполняли наши величайшие певицы: и Анастасия Вяльцева, и Надежда Плевицкая, и Лидия Русланова. Жив романс и сейчас. Звучит и в домашнем пении, и с эстрады.

• На самом же деле это перевод баллады Шамиссо «Ночная прогулка», выполненный в 1884 году поэтом-переводчиком Дмитрием Минаевым.

• Забавно, но имя композитора романса сохранилось во времени. Это Яков Федорович Пригожий (Пригожев) (1840 – 1920), живший в Москве и написавший много удачных романсов, которые он сочинял для своего брата – артиста оперетты Адольфа Пригожева. А вот про текст романса «Окрасился месяц багрянцем» все дружно пишут: слова народные. Выходит, что Шамиссо – наш народный российский поэт и сказочник.

Сказка в интерьере отчаяния

А КОГДА ПРОБЬЕТ ЗВОНОК: БИМ-И-БОМ! – ПОДХОДИТ СРОК. НЕ ПУГАЙСЯ, МОЙ ДРУЖОК. БЬЮТ ЧАСЫ И В СРОК И КСТАТИ НА ПОГИБЕЛЬ МЫШЬЕЙ РАТИ.

Эти странные, то вкрадчивые, то пугающие стишки произносит маг и волшебник Дроссельмейер, вынужденный притворяться обычным то ли чиновником, то ли часовщиком-любителем. О, волшебникам частенько приходилось маскироваться – не любят люди волшебников! Уж это автор сказки «Щелкунчик и мышиный король» Эрнст Теодор Амадей Гофман знал по собственной жизни. Это ему всю жизнь приходилось скрывать, что он – сказочник, и выдавать себя за чиновника средней руки или за служащего заштатного театра.

Это сейчас мы читаем его сказки, то замирая от ужаса, то потешаясь до колик, то сострадая до слез. А современники считали его «пренеприятнейшим типом», «маленьким человечком, вечно ходившим в одном и том же поношенном фраке». Им и привидеться не могло, что перед ними – сказочник-романтик.

Э.Т.А. Гофман. Автопортрет-фронтиспис к «Фантазиям в манере Калло»

Сегодня его называют великим и мерзким, служащим Богу и дьяволу. Взывающим к самым высоким порывам человеческой души и подробно живописующим всю низость, до которой может скатиться человек. В одном лице он – фантазер и философ, лирик и обличитель.

Великий немецкий писатель-романтик Эрнст Теодор Амадей Гофман (1776 – 1822) – человек-легенда. Добавим сразу – легенда не из приятных. Так же как выдуманный им Щелкунчик – оскаленный деревянный карапуз, изумленно вытаращенный на мир Божий. Пока узнаешь, что это – заколдованный принц, пока разглядишь прекрасное лицо, спрятанное за деревянной личиной, пока поймешь, как можно его расколдовать… Глядь, а отвратительная маска уже прилипла к телу – не отдерешь!

Сама личность Гофмана парадоксальна. Мечтал стать композитором – даже свое третье имя Вильгельм поменял на Амадей (в честь обожаемого Моцарта), – а стал писателем. Мечтал заниматься романтическим творчеством, а вынужден был служить на самых скромных чиновничьих должностях. Мечтал быть притягательным собеседником, душой компании, человеком приятной наружности, наконец, а окружающие видели его едким дурным насмешником, неприятным уродцем, прозванным «обезьяной». Мечтал от удушающей обыденности скрыться в волшебстве фантазий, а понял, что действительность превращается в жуткую фантасмагорию.

Всю жизнь страшные уроки судьба преподавала Гофману. Может быть, она хотела заставить его писать – сказки и истории, романы и новеллы. Это он, Гофман, впервые в литературе создал готическую фантастику, триллер, исторический детектив. Каждый из этих ныне немыслимо популярных жанров может считать Гофмана своим прародителем. А он, чудак, не хотел никакой литературы, но мечтал стать знаменитым композитором. Но произведения его проваливались. А после премьеры его оперы «Ундина» в Берлине даже сгорел весь театр. Но что же делать, если вместо известного музыканта Судьба готовила ему путь литературного гения?!

Когда человек идет против воли Судьбы, его поначалу подтолкнут в нужном направлении, ну а если не поддается – безжалостно развернут куда следует. А то, что у него будут хрустеть кости и болеть душа, Судьбе не интересно. Она-то знает, зачем послала сюда Гофмана: писать сказки – страшные и веселые, фантастические и мистические.

А ведь среди его огромных философско-мистических романов, исторических повестей и прочих «серьезных вещей» сказки занимают наискромнейшее место – их всего шесть: «Золотой горшок», «Песочный человек», «Крошка Цахес по прозванию Циннобер», «Королевская невеста», «Повелитель блох» и шедевр – «Щелкунчик и мышиный король».

О странной – трагической и парадоксальной – жизни этого великого немецкого писателя, музыканта, музыковеда, художника мы говорили подробно в прошлой книге. Кто хочет узнать о том, сколько нужно «заплатить» судьбе за гениальность, – почитайте. Сегодня у нас другая тема. У нас – Рождество. А значит, речь о самой светлой сказке Гофмана «Щелкунчик и мышиный король» (1816).

Вспомним, как начинается сказка. Глава первая – «Елка». В сочельник в немецком семействе Штальбаум, живущем в Берлине, наряжают елку. Детей в волшебную «елочную» комнату не пускают, и они томятся в другой маленькой комнатке.

А кто знает – какой день называется сочельником?

Не отвечайте сразу – подумайте. Вопрос с подковыркой. Рождественский сочельник вовсе не день! Это канун (навечерие) перед Рождественской ночью. То есть у немцев, про которых сочинял сказку Гофман, это вечер 24 декабря, ну а 25 декабря Рождество. У нас это вечер 6 января (24 декабря по старому стилю). А 7 января (25 декабря по старому стилю) будет Рождество. Правда, все это несколько условно. Известно же, что Христос родился со Звездой – значит, в ночь с 24 на 25 декабря (по нашей церковной традиции – в ночь с 6 на 7 января).

А откуда название – сочельник?

В этот день – последний день Рождественского поста – ели блюдо «сочиво», приготовленное из пшеничных зерен, размоченных соком (сочем, отсюда слово «сочиться») семян.

В этот чудесный и святой вечер и начинается волшебство в обычном берлинском доме. Не в некотором царстве и некотором государстве, а во вполне реальной семье XIX века, современной Гофману. Брат и сестра, Фриц и Мари Штальбаум, ходят по обычным улицам Берлина, ждут праздника, смеются, переговариваясь. А сказка уже, оказывается, рядом.

П.К. Гейсслер. Иллюстрация к сказке «Щелкунчик и мышиный король»

У детей есть любящие родители и обожаемый крестный – господин Дроссельмейер, который на каждое Рождество (ведь тогда именно Рождество было главным праздником, а не Новый год) дарит им замысловатые подарки – эдакие технические новинки своего времени, ведь он хоть и служит где-то чиновником, но по натуре романтик, к тому же еще и часовщик-любитель. То создаст замысловатый сад, где гуляют крошечные механические человечки, а то и вовсе выстроит большой замок, в залах которого танцуют куколки, а перед замком плавают лебеди в озерце размером с ручное зеркальце. И через равные промежутки времени двери замка открываются, и оттуда выходит человечек (ну точная копия самого крестного!) и раскланивается, сняв шляпу. Конечно, дети замирают от восторга перед такими сложнейшими механическими творениями. Однако быстро теряют интерес, ведь с эдакой сложной игрушкой не поиграешь. Как говорит Фриц – неинтересно! Ну вышел бы человечек хоть раз из другой двери, но он не может. Да и родители волнуются – а ну как Фриц и Мари испортят сложную игрушку. Словом, творение господина часовщика убирается в особый шкаф, как самый ценный новогодний подарок.

Но оказывается, что самый любимый подарок – не роскошная игрушка, а простой Щелкунчик, которого находит Мари.

Вопрос главный:

А что это за игрушка – щелкунчик?

Ответ прост – это вообще не игрушка. Щелкунчиками (щелкунами) раньше назывались приспособления для колки орехов. Мастера-выдумщики типа господина Дроссельмейера любили придавать этим простым приспособлениям искусные формы. Вот и Щелкунчик, которого забрала себе Мари, был сделан из дерева очень искусно – в виде реального крошечного человечка с огромным ртом, острыми зубами и деревянной косичкой, которую человечек носил на старинный манер. Орех вставлялся Щелкунчику в рот, его нижняя челюсть оттягивалась за косу и резко отпускалась. И тогда острые зубы Щелкуна легко справлялись с любым орехом, раскалывая скорлупу и очищая ядрышко.