Меч и лира. Англосаксонское общество в истории и эпосе - Е Мельникова

Цвет изменяя, бегу, покидаю и небо и землю,

Ни в небесах постоянного нет, ни на суше мне места.

Нет никого, кто бы так терпел постоянно изгнанье,

Но зеленеет весь мир, орошенный дождем моих капель .

Глубоко поэтичное восприятие природы, трогательно-наивный взгляд на мир придают этой загадке Альдхельма («Облако»), как и многим другим, очарование истинной поэзии. Не случайно именно эти загадки были переведены или пересказаны на древнеанглийский язык и включены в «Эксетерскую книгу» (Exeter book), крупнейший сборник англосаксонской поэзии. Их связь с народной словесностью проявляется и в мироощущении, и в использовании поэтических приемов, типичных для традиционного эпоса и неизвестных латинской литературе: аллитераций, внутренних рифм, нанизывания синонимов. В поэтическом творчестве Альдхельма очевидно стремление сблизить церковную и народную культуры, облечь в формы народной словесности христианскую идеологию.

Выдающимся ученым и писателем своего времени был монах-бенедиктинец монастыря в Ярроу Бэда Достопочтенный (672 или 673–735 гг.)11. С его именем связана целая эпоха в развитии англосаксонской литературы. Богатство мысли, глубокая образованность и широта интересов Бэды проявились прежде всего в разнообразии тем его сочинений. Наряду с теологией и грамматикой, наиболее распространенными областями ученых занятий в то время, Бэда пишет трактаты по математике и медицине, истории и поэзии. Его сочинение «О природе вещей» (De natura rerum), основанное на трудах Плиния и Исидора Севильского, содержит рассказы о создании мира и его устройстве, описания различных явлений природы: звезд, солнца и их путей на небосклоне, комет, радуги, океана, многочисленных камней и растений. Хотя в этом труде во многом сказывается средневековый мистицизм, Бэда опирается на достижения естественнонаучной мысли своего времени и на собственные наблюдения природы. Так, например, бич средневековья — чуму — Бэда описывает с позиций медицинских знаний VIII в. Возникновение болезни он связывает с чрезмерной засухой или излишней влажностью; он считает, что чума проникает в воздух и попадает в человека с пищей или вдыхаемым им воздухом. В этом описании, как и во многих других, проявляется тенденция к рационалистическому объяснению явлений.

Еще нагляднее эта тенденция обнаруживается в крупнейшем сочинении Бэды — «Церковной истории англов» (Historia ecclesiastica gentis anglorurn), законченной в 731 г. Этот труд — первый из длинного ряда сочинений, посвященных происхождению англосаксов и истории Англии, — оказал огромное влияние на развитие раннесредневековой английской и европейской историографии. Во-первых, это было первое авторитетное произведение, где использовалось новое летосчисление— от рождества Христова, предложенное римским диаконом Дионисием Экзегетом (в 525 г.), — вместо традиционного счета времени от сотворения мира. Авторитет Бэды был настолько высок, что его примеру последовало большинство средневековых хронистов. Во-вторых, Бэда первым выдвинул и воплотил в своем сочинении идею единства английского народа - gens anglorum, объединяющего и англов, и саксов, и ютов.

Основная тема «Истории» — распространение и утверждение христианства в Англии. В соответствии с общеевропейской традицией Бэда начинает ее географическим описанием Британских островов. Историческое повествование открывается рассказом о завоевании Цезарем Британии и доведено до 730 г. Большой интерес проявляет Бэда к отдельным личностям, сыгравшим значительную роль в истории страны: королям и папским легатам, святым и простым монахам.

Прекрасно знающий западноевропейскую хронистику, как и богословские сочинения, Бэда широко использовал все возможности уточнить имеющиеся в его распоряжении сведения, расширить и пополнить их. Большое значение он придавал точности и достоверности приводимых им сообщений. Он не упускает случая сослаться на авторитеты, процитировать автора, пользующегося всеобщим доверием. Создавая «Историю англов», Бэда предпринял небывалую по тем временам работу: он сам и его ученики сверили многие копии документов с оригиналами, хранящимися в других монастырях, а священник Нотхельм, посетивший Рим, по просьбе Бэды переписал и сверил с оригиналами документы папской канцелярии, в частности послания Григория I в связи с миссией Августина.

Наряду с документальным материалом и более ранними хрониками (например, сочинением Гильдаса) Бэда привлекает многие легенды и сказания о событиях прошлого, сохранившиеся в народной памяти. Он прибегает к ним, когда они одни освещали какие-то моменты истории (как, например, упоминавшееся выше сказание о призвании Хентеста и Хорсы) или сохраняли более подробные сведения об известных по другим источникам событиях.

Велик вклад Бэды и в создание канонов агиографической литературы в Англии. Большой популярностью пользовались его небольшие жития, включенные в «Церковную историю»: житие св. Освальда из Нортумбрии и св. Чада из Мерсии. Позднее оба они были переведены на древнеанглийский язык и во многом определили канонические формы английской житийной литературы.

Сочинения Бэды получили широчайшее распространение в средневековье. Они высоко ценились во всех странах Западной Европы наряду с трудами Орозия, Исидора Севильского. Бэда стал непререкаемым авторитетом для многих поколений богословов, хронистов, ученых вплоть до эпохи Возрождения. И не случайно уже в конце XIII в. великий итальянский поэт Данте поместил Бэду среди других знаменитейших мудрецов и христианских мыслителей древности в рае.

Большое влияние, оказанное Бэдой на развитие средневековых естественнонаучных и исторических представлений, было связано не только с глубиной и новизной материала в его трактатах, но и с тем, что Бэда имел немало учеников, впоследствии ставших видными деятелями английской церкви. Один из них, Эгберт, глава монастыря в Йорке, превратил его во всемирно известный культурный центр, где спустя несколько десятилетий получил образование Алкуин, один из вдохновителей каролингского Возрождения.

Если Бэда провел всю свою жизнь в монастыре Ярроу (7-летним мальчиком его отдали в Веармутский монастырь, а через два года он перешел в Ярроу), то Алкуин — одна из интереснейших личностей своего времени— это человек, немало постранствовавший на своем веку, видевший крупнейшие города средневековой Европы, близко знакомый с выдающимися церковными и светскими лицами и, наконец, активный участник многих важных событий. Его роль в истории западноевропейской культуры — это роль выдающегося организатора и просветителя, инициатора небывалых по своему размаху и замыслу начинаний, но не самобытного писателя, каким явил себя миру Бэда.

Родившийся в 735 г. в Нортумбрии, Алкуин учился в Йорке у ученика Бэды Эгберта и стал, как предполагают, епископом Кентерберийским. В 780 г. он был послан в Рим и на обратном пути встретился с Карлом Великим. Встреча изменила всю дальнейшую судьбу Алкуина. С этого времени Алкуин находился преимущественно при дворе Карла, возглавляя созданную им академию. Лишь один раз (в 790–792 гг.) побывал Алкуин в Англии, а в конце своей жизни — с 796 г. — стал аббатом в Туре, где умер в 804 г.13 Литературное наследие Алкуина представлено работами исключительно церковного содержания: это трактаты по богословию, на этические тедоы, комментарии к Библии. Не-. большие исторические сочинения не представляют сколько-нибудь серьезного самостоятельного интереса. И тем не менее значение Алкуина в развитии средневековой культуры чрезвычайно велико. «Всем тем, что изучил я у учителей… этим я весьма рад делиться с людьми нашей народности; и не только с ними, но со всеми, которые охотно ищут», — писал он епископу Гигбальду около 783 г. Эти слова можно было бы поставить эпиграфом ко всей его деятельности. Целью его сочинений было «не искание новых путей в науке, но передача старых знаний в возможной их чистоте» м.

После смерти Бэды и Алкуина в развитии церковной культуры в Англии наступил некоторый застой, вызванный в первую очередь острой борьбой англосаксонских государств, особенно Нортумбрии, с нараставшей экспансией скандинавских викингов. Набеги на побережье Северного моря, ограбление и разрушение монастырей и церквей привели к утрате ими прежнего значения. Многие монастыри опустели, средств на их восстановление и поддержание не было: все силы уходили на борьбу, по большей части безуспешную, с отрядами датчан и норвежцев. Не удивительно поэтому, что первая половина IX в. отмечена падением грамотности. Это позволило Альфреду Великому 50 лет спустя написать: «Мало было людей по эту сторону Хамбера, кто мог бы понять службу на английском языке или перевести написанное с латыни на английский. И я думаю, что и за Хамбером таких не слишком много. И так их было мало, что я не могу вспомнить ни одного человека к югу от Темзы, когда я начал править этим королевством»15., Конечно, Альфред сильно сгущает краски, но англо-латинская литература к началу IX в. уже пережила и завершила период своего расцвета. Это было связано с вполне определенными причинами.