Закон вечности - Нодар Думбадзе

- Ну, правильно! - рассмеялся Бачана.

- Так вот, это "правильно" обошлось мне в три тысячи рублей! Взял, подлец, деньги, и был таков!..

- Обманул? - поинтересовался Иорам.

- Нет... Устроить-то устроил, но деньги... Плакали мои деньги!

- Так в чем же ты его обвиняешь?

- Как в чем? В декабре вызывает меня директор того самого техникума и спрашивает: "Гражданин Гогилошвили, вы отдали три тысячи рублей гражданину Гваладзе?" Ну, я, конечно, признался, "Отдал", - говорю. - "Ты смотри, каков мерзавец!" - заорал директор и хлопнул рукой по столу.

- Это он про тебя? - огорчился Иорам.

- Зачем про меня! Про того подлеца Гваладзе!

- Оклеветал, значит, человека! - возмутился Иорам.

- Да ты что, батюшка, не понимаешь, что ли? Ведь деньги-то ему Гваладзе не отдал! Вот он и взял меня в оборот. "Ты, говорит, за кого меня принимаешь? Торговый техникум - это, говорит, тебе не тот техникум...", как он называется, ну, тот самый... рядом с пекарней, в Ваке... Там студенты днем и ночью в трубы смотрят...

- Топографический! - подсказал Бачана.

- Да, "торговый техникум - это, говорит, тебе не топографический! Сейчас декабрь. В январе, говорит, принесешь мне три тысячи рублей, иначе, говорит, не быть твоему кретину племяннику больше студентом!.."

- Кто это говорит? - удивился Иорам.

- Как кто? Директор говорит, кто же еще!

- Дальше?

- Что дальше?! Посовещались я и моя Света, она и говорит мне: "Лучше, говорит, добавить еще столько же, может, удастся устроить его министром торговли..."

- Значит, директор тоже оказался бандитом? - Бачана беспокойно заворочался в постели.

- Оказался, дорогой!.. А вам, может, судно требуется? Пока принесут новое, можете воспользоваться моим... - предложил Булика.

- Нет, спасибо... Я вот подумал, может, стоило взять эти деньги?

- Не знаю... Вообще-то деньги довольно грязная вещь... - произнес Булика задумчиво.

- Тридцать сребреников погубили человечество! - воскликнул отец Иорам. - Тридцать сребреников!

- Я, уважаемый Бачана, распознаю людей, как эти... Как они называются? Физ... Физо... - начал Булика.

- Физиономисты.

- Вот, вот! Только они - по лицу, а я - по обуви... По обуви человека безошибочно определю, что он за птица... Вот этот болван, который пришел к вам... Как взглянул я на его туфли, сразу же понял, что он подлец и сволочь...

- Как? - спросил Бачана.

- Во-первых, туфли на нем были лаковые...

- А я, наоборот, подумал, что он профессор, - прервал Булику отец Иорам.

- Войдя, он вытер туфли о брюки... - искоса взглянул на него Булика. - Профессор никогда так не поступит... Во-вторых, подошвы туфель были стерты спереди, а каблуки совершенно новые. Значит, эти туфли у него парадные, и надевает он их только во время визитов к начальству. Перед начальством, ясное дело, ходит на носках, оттого и подошвы стерты только спереди... Подлец он или нет? Подлец, конечно... В-третьих, как только он уселся, тотчас же выпростал пятки из туфель. Почему? Туфли жмут, вот почему! А зачем человеку тесная обувь? Для того, чтобы лицо его выглядело страдальчески. Вот, дескать, смотрите, какой я несчастный, измученный человек!.. Кто же он, как не подлец?! В-четвертых, каблуки у него были на три-четыре сантиметра выше обычных. Почему? Потому, что хочет казаться выше, чем он есть на самом деле! Подлец? Конечно! Что еще? Да, самое главное в том, - но это уже обуви не касается, - самое главное в том, что, когда человеку на голову опрокидывают больничное судно и этот человек не перегрызает горло своему обидчику, - значит, он не человек, а самый отъявленный подлец и подонок! - закончил Булика характеристику Дарахвелидзе.

- Как же, по-твоему, выглядит обувь хорошего человека? - спросил усомнившийся в приемлемости рассуждений Булики отец Иорам.

- Обувь порядочного человека стерта равномерно: слева и справа, по краям... И носит ее он номером больше размера ноги. Почему? Да потому, чтобы ходить свободно, легко, не натирать себе мозолей... Понятно? И еще одно: если задник на обуви человека смят и продавлен - значит, такой человек или носит чужую обувь, или же он просто нечистоплотный неряха и разгильдяй...

- А как с детьми? - поинтересовался Бачана.

- Дети дело другое. Дети много двигаются, кость у них неокрепшая... По обуви определить характер ребенка трудно...

- А ты сам? Как ты стираешь обувь? - задал отец Иорам Булике неожиданный вопрос.

Булика растерялся:

- Я-а?

- Да, ты!

Булика перегнулся, вытащил из-под кровати изрядно измятую туфлю с продавленным задником и удивленно повертел ее в руке.

- Гм, оказывается, я сам порядочный подлец! - пробурчал он недовольно и зашвырнул туфлю под кровать.

Бачана и отец Иорам громко прыснули. Рассмеялся и Булика.

- Уважаемый Иорам, - Бачана вдруг переменил тему беседы. Приходилось ли вам видеть во сне Христа?

У отца Иорама отвалилась нижняя челюсть и полезли на лоб глаза. Наконец он сказал заикаясь:

- Уважаемый Бачана... Такого не бывает - видеть во сне господа нашего... Есть явление божье... Но меня бог не удостоил пока такого счастья...

- И голоса его не слышали?

- Это ведь тоже божье явление!..

- Чему же вы служите?

- Именно тому, чтобы приблизиться к нему, услышать его голос, лицезреть его!

- В гаком случае нам придется поменяться профессиями.

- В чем дело? - насторожился отец Иорам.

- Час тому назад я видел его.

- Кого?!

- Господа нашего - Христа.

У отца Иорама задрожал голос:

- Сын мой, помни заповедь: "Не солги!"

- Человек говорит - видел. Твое дело - поверить или не поверить ему! - вмешался Булика и подмигнул Иораму - дескать, не мешай, пусть рассказывает.

Бачана молчал.

- А дальше? - спросил с нетерпением Булика.

- Он воскресил меня, превратил в дождь, который оживил мертвую пустыню. Потом я обратился в могучий дуб, расцвел, зазеленел в оазисе, и птицы запели великую песнь красоты жизни...

- Бог мой! Владыка небесный! - вырвалось у отца Иорама.

- Я был готов произнести те же слова, когда увидел все собственными глазами, - улыбнулся Бачана.

- Увидел и усомнился? Фома неверующий! - привстал в постели отец Иорам.

- Во сне-то я повалился ему в ноги... Но потом, когда, проснувшись, увидел вас и Булику, признаться, усомнился...

- Неужели вы не чувствуете, что возвысились?! - отец Иорам даже побледнел от волнения.

- Знаете, батюшка, ваша религия чересчур уж мистична, оторвана от жизни, нереальна... Вот если б от моего сна осталось что-то реальное, осязаемое...

- Грешник! Он воскресил вас, чего же вам более реального?!

- Не вижу цели моего воскресения. Неужто я вернулся к жизни лишь для того, чтобы завтра все повторялось сначала? Для того, чтобы завтра вновь умереть? Ведь смерть неизбежна?

- Но время! - крикнул отец Иорам.

- Какое время? - не понял Бачана.

- Время, продолжительность жизни! Ведь господь продлил ваше время.

- Не все ли равно, когда я умру - сегодня, завтра?

- Все равно для вас, но не для других!

- Для кого же?

- Для тех, чья жизнь зависит от вашей!

- Не имеет значения... Много людей умерло в ранней молодости, но жизнь на земле продолжается...

- Да что вы такое говорите! Как это не имеет значения! - возмутился отец Иорам. - А если б Руставели скончался в люльке?!

- Родился бы другой.

- Когда?

- Когда-нибудь.

- Вот именно! Когда-нибудь! Но сколько прошло бы до этого времени?! Вы представляете себе, каким было бы общество от времен Руставели до наших дней, если б не его гений?!

- Что ж, было же время без Руставели, и ничего, жили люди...

- Жили без бога в душе! - Отец Иорам отпил из кувшинчика молока, промочил пересохшее горло. - Время - бог! Поймите это! Вы, коммунисты, не веруете в бога, потому и не знаете цену времени! Вы транжирите время! Поклонитесь времени, уважайте время! И если вы решили создать новую веру и новую религию, начните с времени! Иначе ничего у вас не получится, ибо, повторяю, бог - это время!..

- А говорили, бог - это слово!

- Слово, дело и время есть неделимая, единая троица! - произнес отец Иорам с благоговением.

- Если это так, то мы - за, батюшка! Мы ценим и время, и дело, и слово. И, между прочим, ничуть не меньше, чем ценит их церковь.

- Ну, знаете, столько отложенных дел да столько любителей откладывать их, как у вас, в жизни не бывало! - рассмеялся отец Иорам.

- Э нет, батюшка, позвольте не согласиться с вами! - отпарировал Бачана. - Откладывать дела - это по вашей линии! Сам господь бог обещал человеку райскую жизнь когда? После смерти! Забыли?

- Рай на том свете нужно завоевать всей своей праведной жизнью. Как же иначе?

- Конечно, завоеванное трудом и потом человека вы называете божьей милостью... Несправедливо это, батюшка! Слишком уж большой жертвы требует от людей ваша религия!

- Грешите, грешите вы, уважаемый Бачана! - обиделся отец Иорам. Основной закон нашей религии - отдавать, а не брать, служить, а не властвовать!

- Красивые слова, батюшка, и только... Вспомните: мрак, религиозный фанатизм, догматизм, крестовые походы, инквизиция... И все это именем бога, во славу божью...