Принцессы огненного мира - Яна Алексеева

- Раз так хочешь выбраться отсюда, будем приводить тебя в порядок, шпион! - и кровожадно щелкнула лезвиями. Наградой мне был откровенно растерянный взгляд. - Да ты себя в зеркало видел?! Ах, категорически не рекомендую!

Наклонив голову, прикинула объем работ. Прилично… И что делать, резать, только резать. Вот только я не горничная и раньше никого не стригла! Надеюсь, несмотря на результат, пациент будет рад оказанной ему чести. Ибо сама кронпринцесса занялась прической вражеского разведчика! Длинные волосы пришлось откромсать, иначе не скажешь, по самые уши, да и оставшийся колтун обломал немало зубьев моей расческе. Не пойму, это у эльфов мода такая, на волосы по пояс, или только этот создает себе такие трудности?! Во время войны можно было бы и пожертвовать приличиями… Даже моя мать, царствующая королева, таких длинных не носила! Что ж, теперь и эльф приобрел практичную прическу.

С мытьем оставшихся волос проблем не возникло. Намочить, смыть губкой пенящуюся воду, еще раз намочить… по пещерке разлился густой травяной аромат дорогого мыла. Еще раз смыть, придерживая за шею бессильно откинувшего голову пациента. Мысленно хихикнула. Как в куклы играю, право слово… А он хоть и не помогает, но не мешает творить мне что вздумается. Не верю я в его полную беспомощность… уже нет, не верю. Он смог бы помешать, но не посчитал нужным… Наверное…

Густая, цвета спелой пшеницы короткая шевелюра после активной просушки встала дыбом. Невольно сравнив со своими - неопределенно-каштановыми тонкими и тусклыми волосами, отчаянно позавидовала пребывающему в недоумении шпиону. О чем не преминула сообщить в самых изысканных выражениях. Он полулежал, опираясь на мое плечо, и глаз его не было видно, но я кожей чувствовала искренне удивление, расходящееся волнами по пещере.

Кажется, он доволен… Устроив пациента поудобнее, устало прикрыла глаза.

Здесь было хорошо, покойно, будто там, далеко, за лесами и полями не лилась кровь, не грохотали сапоги пехоты по разрушенным мостовым, не мяли траву на чужих полянах…

Я быстро научилась понимать эльфа. Необходимость - самое лучшее подспорье…

Иногда его молчание, такое выразительное, казалось насмешливым или гневным. Очень редко - просящим… Иногда - ободряющим.

Он постоянно наблюдал. Как неловко я перетряхиваю одеяла, копаюсь в немногочисленных флаконах и фиалах, нарезаю хлеб. Слушал мои бесконечные монологи. Кажется, ему было даже смешно… иногда? Что он видел в обычной, повседневной суете, какие мысли его одолевали? О доме, семье? О мести?

Присутствие эльфа ощущалось остро, но не смущало. Он занял мои мысли полностью, без остатка. К тому же, под этим внимательным взглядом сама себе казалась более умелой, ловкой, значительной.

Заглядевшись на ладони, медленно сжимающиеся в кулаки, и расслабляющиеся, опять порезала палец. В негодовании огласила тишину пещеры парочкой выражений, не в коем случае не должных осквернять уст принцессы.

На четвертый день я застала эльфа терпеливо вырезающим какую-то фигуру из тонкой дощечки. Плохо слушающиеся пальцы соскальзывали с рукояти, лезвие мелькало в опасной близости от едва зажившей кожи, но он не собирался останавливаться. Он спешил…

На следующий день светлый потребовал снять повязки с ног и попробовал встать. Я просто диву давалась, хотя отлично понимала его нежелание оставаться здесь хоть на один день дольше необходимого. Мое недовольное бурчание, кто тут врач, он или я, осталось без комментария. Действительно, если бы не шрамы, неуверенная походка и изможденный вид, никто и не скажет, что полдюжины дней назад этот эльф был почти мертв.

Но мне казалось, что время еще есть. Время разобраться в собственных чувствах… Но это была иллюзия.

Все закончилось неожиданно резко, еще через пару дней.

Эльф уже вполне уверенно ходил, встречая меня в беседке по утрам, и примерялся к моему кинжалу, брошенному впопыхах под скамью, да так и забытому. Блеск лезвия, охотно подчинявшегося умелым рукам, навеял идею наведаться в старый Арсенал. Что я собиралась сделать? Вооружить врага… Но чей он враг? Мой? Вот уж нет…

Ночью, постоянно оглядываясь и шарахаясь от каждой подозрительной тени, я спустилась вниз. Ни придворные, ни слуги не жаловали посещениями подвалы западного крыла замка. Говорили, что там бродили привидения замученных узников. Явная глупость. Тюрьма и пыточная последние триста лет находились совсем в другом месте. Как и их охрана… По этим пыльным коридорам, освещенным редкими тусклыми желтыми огнями, редко ходили даже патрули. Сюда назначали проштрафившихся солдат, да и те отсиживались в караулке. Мрачные стены полуподвального зала, скрывающегося за пыльными скрипучими дверями, были увешаны старинным оружием. Углубляться в эту сокровищницу орудий уничтожения я не стала. Сняла с крюка ближайший ко мне клинок, тонкий и изогнутый в ножнах, обделанных замшей, и легкий лук, по иронии - трофейный эльфийский, с полным колчаном облезлых стрел. Хм, я слышала, что тетива портится со временем…

Сколько пота и нервов мне стоило незаметно дотащить тяжелый, неудобный сверток до конюшен, не передать! В темноте, по выщербленным ступеням подвала, по длинным извилистым коридорам до задней двери, обмирая от шороха и нервно прислушиваясь к голосам из кухонных покоев. Полночь, когда придворные развлекаются, а свободная прислуга перемывает косточки хозяевам, лучшее время для авантюр. Ну, не одна я так считаю, а потому пришлось пару раз спешно нырять в темные кладовые, благо их расположение я помню. Тяжело дыша, спрятала добычу в сундуке со сбруей.

На что стали похожи мои руки!? Ссадины, царапины, порезы… Ксавия, сейчас мирно спящая в комнатке рядом с моими покоями, опять будет бурчать, щедро умащивая кожу мазью… Впрочем, я могу и сама…

И за этими заботами я совсем забыла, что следующий день - традиционно охотничий. Только когда в ранней осенней прохладе леса раздалось гиканье и трубный глас рога, я испугалась и на миг заледенела. Натасканные гончие мигом почуют разумную дичь. И найдут! Кое-кто из охотников специально натравливал собак на пленных, дабы охота была еще интереснее. Мерзкая и кровавая забава, в королевских лесах не поощряемая. Но лорды не позволяли гончим забыть навыки подобной травли, активно практикуя жестокую охоту в родовых имениях.

Сбросив оцепенение, пришпорила кобылку. Сильнее, чем необходимо. А та, не привыкла к такому суровому обращению. Обиженно всхрапнув, резко и нервно рванулась с тропы в лес. Не успела пригнуться, и тяжелая еловая лапа, с размаху хлестнув по лицу, вышибла меня из седла. От резкой боли пальцы, судорожно стискивающие уздечку, разжались…Резкий рывок, короткий, захватывающий дух полет вниз, на еловую подстилку. Удар! Больно… В голове будто что-то взорвалось… Придушенный всхлип вырвался из груди. В глазах на мгновение помутилось, небо и деревья закружились в безумном хороводе. С трудом поднявшись, понимая, что никуда, никуда не смогу дойти. Но… надо… Вся спина превратилась в сплошной комок боли, длинные раскаленные иглы терзали позвоночник. Размазывая злые слезы по исцарапанному лицу, огляделась. Где это мерзкое животное? Вот она… тварь такая! Дрессированная… к крови приучена, а строгости - нет! С огромным трудом взгромоздилась в седло терпеливо ожидающей лошадки, и ме-е-едленно тронулась дальше, чувствуя, как каждое ее движение отдается в теле.