Невеста-девственница для итальянца - Триш Мори

Зал Лунного Света на верхнем этаже был прекрасным местом для приема. За широкими мраморными колоннами и облицованными камнем дверями находились просторные галереи. Массивные пальмы в кадках достигали в высоту несколько метров, но все же не касались высокого матового потолка, сквозь который проникал лунный свет. В зале звучала камерная музыка в исполнении квартета.

Официанты разносили напитки и закуски. Моральное состояние персонала «Клеменджерз» заметно улучшилось с тех пор, как Опал объявила об инвестициях «Отелей Силверз». Многие подходили к ней, сообщали, что перестали просматривать газеты в поисках работы в другой гостинице, и делились планами на будущее.

Сейчас их благодарность выражалась в том, что они делали все, чтобы этот свадебный прием стал идеальным. А на душе у Опал скребли кошки. Она обманывала свой персонал, обманывала своих сестер. При таких обстоятельствах было невероятно трудно улыбаться и принимать добрые пожелания гостей.

Кто-то похлопал ее по плечу, и она повернулась, заранее растянув губы в улыбке, приготовившись выслушать очередное поздравление. Блондинка в облегающем красном платье показалась ей смутно знакомой. Та оглядывала Опал гак пристально, не скрывая своего интереса, что у нее по коже побежали мурашки. Неудивительно, что некоторые гости были ей незнакомы. Доменик сам занимался списком приглашенных, как и всем остальным. Он поступил умно и позаботился о том, чтобы в число гостей включили влиятельных лиц из бюро путешествий: тогда сделка «Клеменджерз» — «Силверз» получит еще более широкую известность.

— Мы с вами не встречались, — произнесла блондинка с протяжным американским акцентом, — но я не могла не познакомиться с умной женщиной, которой наконец удалось покорить Доменика.

Опал показалось, что женщина говорит весьма недоброжелательным тоном. И, судя по ее дыханию, она немного перебрала шампанского.

— Спасибо, — сказала Опал. — Я рада, что вы нанесли нам визит.

— Домми настоял, чтобы я приехала.

Опал все поняла. Фотографии! Это была одна из блондинок — актриса, которая повисла на руке Доменика. Как мило, что он додумался пригласить одну из своих подружек. Судя по всему, брак не изменит его образ жизни.

— А я никогда не могла отказать Домми.

Блондинка отпила из бокала с шампанским. Ее глаза заблестели, в них появилось выражение торжества.

— Что ж, с ним гораздо легче соглашаться, верно? — Опал мило улыбнулась женщине, хотя в глубине души ей хотелось выплеснуть на нее содержимое бокала. — Я пыталась, но Домми просто не принял мой отказ. Он настаивал, чтобы я вышла за него замуж. — Она пожала плечами и весело хохотнула, наблюдая, как меняется выражение лица ее собеседницы: победа уступает место поражению. — Прошу прощения, я должна распорядиться насчет закусок. Рада была познакомиться, мисс?..

Но блондинка уже ушла — направилась прямиком к официанту, проходившему мимо с шампанским на подносе.

— Ты даже не притронулась к еде, — сказал Доменик, наклоняясь к ней, когда они наконец уселись перекусить за главный стол с роскошной сервировкой. — Ты должна поесть.

— Я не голодна.

Блюдо, к которому она не притронулась, сейчас же унес официант, вместе с пустой тарелкой Доменика.

— Когда мы виделись в последний раз, ты не была такой худой.

Она гневно посмотрела на него. Чего он еще ждал? Этот месяц не прошел для нее гладко.

— Не понимаю, с чего бы это?

Судя по его глазам, ему не понравился ее тон. Ну и пусть. У нее все сильнее и сильнее болела голова. Она потерла висок.

— Тебе нездоровится?

— Нет. Ничего особенного.

— Если понадобится, можно вызвать врача. Ты должна быть абсолютно здоровой, раз собираешься в ближайшем будущем родить мне сына.

Перед глазами у нее все поплыло.

— Что ты сказал?

Он пожал плечами и положил салфетку на стол.

— Тебе нужно поправиться. Чтобы родить мне наследника, ты должна быть сильной. Я не хочу, чтобы ты продолжала худеть.

— А кто сказал, что я рожу тебе наследника? Если я и согласилась с тобой спать, это не означает, что должна родить тебе ребенка. Честно говоря, мне будет достаточно нелегко перенести ночь с тобой, не говоря уже о зачатии твоего отпрыска.

Опал очень хотелось освежиться водой со льдом, чем угодно, лишь бы успокоить нервы. Но не успела она поднять стакан, как Доменик схватил ее за запястье. Вода выплеснулась ей на руку. Он не обратил на это внимания.

— Полагаю, ты все-таки прочитала свой экземпляр контракта, прежде чем подписать его и отослать обратно?

Наблюдая со стороны, можно было подумать, что между ними идет любовная игра и влюбленные обмениваются секретами. Если не замечать жгучей ярости, раскалившей воздух, которым они дышали, мертвой хватки его пальцев, сжимавших ее руку. Опал выпустила стакан. Он выскользнул у нее из пальцев и, перевернувшись, упал на стол. Опал смотрела на льняную скатерть, на которой расплывалось пятно, но перед глазами стояла пелена.

Контракт. Адвокат советовал ей по возможности ничего не менять. Как глупо, что, прежде чем подписать бумаги, она не прочла их, одно унизительное условие за другим. Доменику нельзя было доверять ни на дюйм.

— Я не могла согласиться рожать ребенка. О таком мы не договаривались.

В ответ он еще сильнее сжал пальцы. Она поморщилась.

— С какой, по-твоему, стати я настаивал на том, чтобы наш брак был настоящим, если не ради детей? Как еще я смогу дать моей семье наследника? — Доменик немного помедлил, словно давая ей время осознать его слова. — Вряд ли ты воображала, что я потерял голову от твоей небесной красоты.

— Ни минуты не воображала, — ответила она ему. — И тоже не в восторге от твоего общества.

Он выпустил ее руку, которую Опал прижала к себе, потирая горящую кожу. Потом она встала.

— Куда ты?

— Я должна каждый раз тебе сообщать, когда мне нужно в туалет? Это тоже условие контракта?

Он промолчал, но бросил на нее сердитый взгляд. Она повернулась к выходу и услышала, как он шепотом выругался.

Голова разболелась невыносимо. Опал застыла, вцепившись в мраморную стойку в дамской комнате. Ей было незачем смотреть в зеркало. Она и так знала, что выглядит измотанной.

Дело не только в головной боли. У нее болело все тело. Плечи не могли расслабиться, шея одеревенела, она чувствовала себя опустошенной, и ее тошнило.

Опал повращала головой, пытаясь по возможности расслабить шею и плечи, зная, что, даже если она сумеет хотя бы немного успокоиться, это все равно ей мало чем поможет.

В зале остался человек, за которого она только что вышла замуж. И который ждет, что она поведет себя как его жена и исполнит свою роль в этом фарсе. Будет танцевать с ним вальс, разрежет многослойный торт, а в последнем акте поднимется в номер люкс для новобрачных и разделит с ним постель.