Лучший мир - Маркус Сэйки

– Мы не обогащаем плутоний. А финансирование есть финансирование.

«Хотя, если наши результаты верны, с финансированием больше не будет никаких проблем. Многие проблемы будут навсегда сняты».

Прогнав эти мысли, Итан добавил:

– Я, откровенно говоря, не думаю, что это может иметь какое-то отношение к похищению Эйба.

– Итан, – сказала Вест, – я знаю, это свалилось на вас как снег на голову. Но я зарабатываю себе на хлеб, анализируя информацию, и она здесь угрожающая. Жизнь Каузена в опасности, и все, что вы можете сказать нам о вашей работе, поможет спасти его.

«Какой от этого вред? Пусть им будет известна цель работы, но это не значит, что они смогут повторить результаты. Даже тебе самому их не повторить. Только Эйб владеет всеми частями этого пазла… Постойте-ка».

– А почему ДАР? – вдруг спросил Итан.

– Прошу прощения? – не поняла Вест.

– Если его похитили, то почему этим занимается ДАР? Разве с такими вещами разбирается не ФБР?

– Мы с ними сотрудничаем. Он известная персона, и мы делаем все возможное, чтобы выяснить, что случилось.

– Но каким образом его работа может вам помочь? Эпигенетическая теория не скажет вам, кто проник в его дом. Не логичнее ли вам было поискать отпечатки пальцев, следы ДНК?

– Мы этим занимаемся, – сказал Куин. – Мы делаем все, что обычно показывают по телевизору. Но если вы хотите снова увидеть вашего друга, нам необходимо знать то, что знаете вы.

Итан смотрел на них, и его тревожное подозрение перерастало в уверенность.

– А ведь вы вовсе не занимаетесь поисками Эйба.

Ни один из агентов не моргнул, не вздрогнул. Но температура в комнате, казалось, упала.

– Агенты ДАР, значит? – улыбнулся Итан. – Вам нужны наши исследования.

– Итан…

– Доктор Парк, – отрезал он. – И вам пора уходить.

Агенты переглянулись.

– Вы знаете, что мы можем вызвать вас повесткой? – спросил Куин. – И вы будете по закону обязаны сообщить нам ту информацию, которой владеете.

– Если вы меня вызовете, я приду. С адвокатом. Но сейчас наш разговор окончен.

Он встал. Сердце его бешено колотилось. Отчасти он сам не мог поверить в то, что делает, но в глубине души был абсолютно уверен в своей правоте. Этим агентам наплевать на Эйба.

«Они знают, над чем ты работаешь. Не могут не знать. Возможно, они даже знают, что ты добился успеха. И это их пугает».

Итан подошел к двери и открыл ее. Мгновение спустя посетители встали.

– Хорошо, доктор Парк.

На веранде Куин повернулся, его дружелюбие исчезло, как и не бывало.

– И все же вам, возможно, будет интересно поразмыслить над тем, что я скажу, Итан. Все, с кем мы говорили, утверждают, что вы были его протеже. Да, возможно, он был гением, но он ничего не смог бы добиться без вас.

– И что?

– А то, что стены кабинета Эйба были забрызганы его кровью.

Куин проследил за движением руки Итана, которая опустилась по дверному косяку, и со значением посмотрел ему в глаза.

– Советую вам подумать: вы хотите, чтобы эти люди пришли и за вами? – Куин холодно улыбнулся и извлек из кармана визитку. – Позвоните мне, когда до вас дойдет, что вам грозит опасность.

Глава 7

День был паршивый, наполненный разочарованиями и пережженным кофе. Но стал лучше, когда Купер приземлился на четырнадцатом спутнике Сатурна.

– Энцелад, – сказал его сын, – это самое вероятное место в Солнечной системе, где может быть обнаружена жизнь. Там много воды, углерода и азота.

– Похоже, подходящее место, чтобы поискать там маленьких зеленых человечков.

– Да, – согласился Тодд. – Но сначала нам нужно закрепить стены «станции». Температура снаружи – минус триста градусов.

– Ничего себе! – воскликнул Купер, взял покрывало, повесил его на спинку стула и связал бахрому двух углов, чтобы держалось. – Тогда нам лучше не тратить времени даром. Специалист Кейт?

Он подал другой конец покрывала дочери, и она натянула его поперек гостиной. Вместе с Тоддом они подтащили диван – пусть будет стеной – и набросили покрывало сверху.

Сын, оглядев сооружение, недовольно скривил губы:

– Потолок нужно понадежнее.

– Понял, – сказал Купер, выбрался из-под провисающего покрывала и отправился на кухню, где принялся копаться в шкафу в поисках клейкой ленты.

Вернувшись, он, привстав на цыпочки, сделал петлю вокруг потолочного вентилятора, ухватился за середину покрывала, приподнял ее и обмотал лентой.

– Ну, как теперь, капитан? – спросил у Тодда.

– Класс!

Купер улыбнулся и залез внутрь. Свет проникал через покрывало сверху булавочными звездочками. Навес теперь находился на достаточной высоте, чтобы Купер мог сесть в центре, скрестив ноги, и наблюдать, как его дети продолжают строительство. Тодд действовал стратегически: установил вертикально, как стены, подушки, подтащил их к дивану, чтобы сузить проход. Кейт сосредоточилась на деталях: заделывала швы, аккуратно разглаживала складки. Наводила порядок. Это был ее конек.

«Конечно. Она ведь сверходаренная. Ее мир – это мир порядка и закономерностей».

При этой мысли его пробрала непроизвольная дрожь. Дочь была не просто анормальной, а мозганом первого уровня. Из четырех миллионов человек, ежегодно рождающихся в Америке, лишь около двух тысяч оказывались наделенными такими способностями. В соответствии с законом их забирали у родителей и отправляли в специальные правительственные школы. Академии были секретом Полишинеля – о них все знали, но предпочитали на эту тему не разговаривать. В конечном счете число анормальных первого уровня было невелико, и академии затрагивали лишь малое количество людей. Как концентрационные лагеря в Германии, или лагеря для интернированных после Перл-Харбора, или тюрьмы ЦРУ в Африке, академии были национальным злодеянием, на которое граждане легко закрывали глаза.

Купер побывал в одном из таких заведений. Он видел, как изолированы и унижены там дети, как учителя натравливают их друг на друга, как преподаватели заносят в специальные журналы их тайны, как подогревают их самые сильные страхи. Академии были чистой воды центрами по промыванию мозгов. Купер слушал, как директор Норридж спокойно объясняет процесс: «Мы главным образом берем переживания, формирующие отрицательный опыт, а такие переживания есть у всех детей, и выстраиваем их в соответствии с психологическими портретами и с гораздо более высокой частотой. С младых ногтей мы учим их, что они не могут доверять друг другу, что анормальные – слабые, жестокие и маленькие».

Бессилие, которое Купер ощущал в эту минуту, было сравнимо разве что с его желанием колотить директора головой о столешницу, пока не расколется голова или стол. Он сумел сдержать ярость, но в ту минуту поклялся себе: его дочь никогда не окажется в академии. Никогда.

Он взъерошил ее волосы, и она посмотрела на него через плечо:

– Па?

– Да, малыш?

– Марсиане будут добрыми?

– Мы же не на Марсе, зайка, так что марсиан здесь не будет.

– А кто будет?

– Тоддстеры?

– Энцеладианцы, – ответил Тодд.

– А энцеладианцы будут добрыми?

– Конечно. Тут слишком холодно, чтобы быть злыми.

Он услышал какой-то звук, выглянул в щель между одеялами и сказал:

– Вообще-то, одну из них я сейчас вижу. Кажется, это энцеладианская девушка.

В дверях их убежища показались щиколотки Натали, потом ее колени, когда она присела, и, наконец, голова.

– А мне можно войти?

– Что скажете, ребята? – спросил у детей Купер. – Небольшое взаимодействие видов? День благодарения на Энцеладе?

Дети переглянулись, и Кейт мрачно кивнула.

– Ого! – усмехнулась его бывшая жена. – Всегда хотела побывать на космическом корабле.

Она протиснулась внутрь и села рядом с Купером.

– Ма, это «космическая станция», – объяснила дочь.

– Извини. А таз здесь есть? Для маленькой космонавтки наступило время помыться.

– Нет!

– Да. Идем.

– Можно оставить здесь «космическую станцию»?

– Конечно, – сказала Натали. – Для чего же еще нам нужна гостиная?

Вдвоем они расшевелили детей, проплясали с ними обычный вечерний танец: еда, ванная, чистка зубов. Весь этот ритуал был пропитан мучительной сладостью, которой упивался Купер.

Яркий свет в ванной отражался от белых кафельных плиток. Глупые песенки. Пижамки супергероев. У Кейт зубная паста стекает по подбородку. Импровизированная вечеринка с танцами в спальне, Кейт подергивается, Тодд немного смущается, пока отец не догоняет его и не начинает щекотать. Чтение книг. Заключение соглашений. Перечитывание книг.

Потом Купер выключает свет в комнате на стороне дочери, подтыкает под нее одеяло. Тодду, которому почти десять, разрешается еще немного почитать. Он уже погрузился в научно-фантастический роман и пробормотал «спокойной ночи», когда отец поцеловал его в лоб.

Купер вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, испытывая смешанное чувство легкости и потери, которое всегда преследовало его, когда дети ложились спать.