Женский ликбез - Доктор Нонна

– Нет! Я не оставлю мужа.

– Ты ведь его не любишь…

– Когда два человека сходятся, им кажется, что они любят, а спустя год-два начинают обвинять друг друга: «Ты всегда думала только о себе». В любви мы каждый решаем свои проблемы: одному хочется нежности, защищенности, другому – заботы, понимания. Никто не знает, когда наступит разочарование. Нам обоим нужно время, чтобы понять – это настоящее чувство или просто увлечение?

Генрих молчал. Он понимал, что Клара права. Он знал, что у нее две дочери и что для того, чтобы решиться на крайний шаг, женщина должна быть уверена в правильности выбора. Чаще всего именно ощущение ненадежности, зыбкости чувств создает пропасть в отношениях между любящими друг друга людьми. А их связывал, пожалуй, только страстный секс – сильный магнит для мужчины и женщины, но крайне ненадежная основа для прочного союза.

Последние три ночи Клара оставалась с родителями и дочерьми. Фаина чувствовала, что она мечется, но у нее было правило, которое она передала по наследству дочери: не вмешиваться в решения детей.

Клара вернулась в Тюмень. Когда она убирала комнату, то сразу, как и в Киеве, догадалась, что Гриша был не один. Да еще соседка по кухне кинула фразу, которая рассеяла все сомнения:

– Как хорошо, Кларочка, что вы приехали, а то…

– Ненавижу кухонные сплетни, – она взяла кастрюлю с супом и быстро ушла в комнату.

Вечером, уложив спать Нину, Клара вопросительно посмотрела на мужа:

– Ты хочешь развестись?

– Что ты, любимая. Я тебя люблю и уходить от жены и двух детей не собираюсь.

– Но ты был здесь с женщиной.

– Ну, это просто интрижка, ничего особенного! – он пытался улыбнуться.

– Я ничего этого сейчас не слышала!!!

Клара избегала копаться в своих мыслях о Генрихе. Ей казалось, вот оно, решение: у Гриши есть другая… Свою измену мужу она воспринимала как шаг отчаяния. Кларе нужно было поднять самооценку, убедиться, что она еще нравится мужчинам, что ее любят, что ради нее готовы на любые подвиги. С другой стороны, она понимала, что такой человек, как Генрих, вряд ли за всю жизнь удовольствуется ею одной, а Гришины похождения никогда не были серьезными увлечениями, более того, она всегда ощущала себя полновластной хозяйкой его дум и чувств, семья была смыслом его жизни, крепостью, которую он сам все эти годы заботливо возводил и не желал разрушать.

– Пойдем спать. У меня нет сил разбираться в этом…

Они легли в кровать, и оба притворились спящими, а утром Клара сказала мужу:

– Я тебе верю. Слишком долго меня не было. Забудем это!

Утром она приготовила завтрак, ничем не выказывая неприязни, как будто и не было вчерашнего выяснения отношений. Гриша оценил мудрость жены и больше никогда ей не изменял, так же, как и Клара ему. Наконец и к ним пришло настоящее чувство, чувство взаимного доверия, взаимопонимания, привязанности и зрелой любви.

Глава 24

Клара подчеркнула эту мысль дочкам:

– Никогда не оставляйте мужчин так надолго. Жена должна быть рядом. И еще, не идите на поводу у своих чувств. Они у нас, женщин, очень переменчивы!

Когда Свете исполнилось двенадцать лет, а Ниночке – шесть, Клара забрала Свету у родителей. Маме стало тяжело ухаживать за ребенком и за мужем. У нее нашли гипертонию, и врачам никак не удавалось сбить давление. Когда приезжала Клара, она, владея потоками энергии благодаря урокам китайской медицины, быстро снижала маме давление и справлялась с последствиями депрессии, но как только она уезжала – Фаина лежала дома с гипертоническими приступами. Отец вызывал «Скорую», а сам страшно терялся в такой ситуации. Света была еще маленькой, чтобы вести хозяйство.

Приходила тетя Маня, готовила, убирала, стирала и попрекала Фаину, что она взвалила на себя ребенка при живых родителях.

Гришу перевели в звании подполковника под Калининград, в город Советск.

Клара любила переезды – каждый раз она заново «вила гнездышко», создавала уют и потом, не жалея, переезжала на новое место. С работой детского врача проблем никогда не было. Ее любили и дети, и их мамы.

В стране происходили невиданные перемены: ХХ съезд партии, выступление Хрущева, разоблачение культа Сталина. В «оттепель» Гриша поначалу не верил.

– Это, знаешь, чтобы пар выпустить, а потом снова гайки завернуть, – говорил он на кухне жене. Клара по выработавшейся привычке, как всегда советовал отец, «помалкивала». Главное – сохранить семью. А как ее убережешь? – Клара с ужасом вспоминала военное лихолетье, недавнее «дело врачей» и мужественное поведение Гриши. «Какому поколению выпала спокойная жизнь?» – думала Клара, перебирая в памяти семейную историю, – всем жилось трудно, ой как непросто! Одна надежда на детей – может, они будут счастливы?

В семье у нее тем временем возник новый повод для беспокойства. Начались проблемы переходного возраста у Светы, которую Яков и Фаина баловали, как могли. Девочка решила, что дедушка с бабушкой любят ее сильнее, чем родители. И, не получив привычной ласки, проявляла характер. Она отказывалась застилать постель, класть вещи на место, помогать младшей сестре. Нина обожала Свету, старалась ей во всем подражать и угождать. Света быстро смекнула, что младшая сестра подчиняется ей. Она ложилась с книгой на диван и кричала:

– Нинка, принеси мне яблоко!

Через полчаса:

– Нинка, а конфеты остались?

– Мама оставила нам по конфетке, но сказала съесть после обеда, – отвечала Нина.

– Отлично, неси мне обе.

И Нина безропотно подчинялась.

– Да, маме не рассказывай, что я съела две конфеты, – приказывала Света, дергая сестру за косичку.

Так и повелось, что все свои подарки Нина отдавала старшей сестре. Наверное, потому, что воспитанием Светы теперь никто особо не занимался, – она становилась настоящей эгоисткой. Казалось бы, наоборот, избалованной и строптивой должна была быть младшенькая Нина, но все черты характера, видимо, закладываются генетически, и Клара с неудовольствием замечала в своей старшей дочери Людмилины замашки. «Не может быть, чтобы от всей семьи Птенцовых она унаследовала лишь Люськин норов», – уговаривала себя Клара. Света не только командовала младшей сестрой, она пыталась управлять всеми: и мамой, и папой.

– Я хочу в воскресенье пойти на речку!

– Папа на ученьях, а у меня дежурство, – пыталась объяснить Клара упрямой девочке.

– Тогда я пойду с соседкой. Ее дети, Вовка с Сашкой, тоже идут на речку.

Внутри у Клары нарастало раздражение.

– Нет, вы останетесь дома! Я могу позвонить и узнать, что у вас происходит, а на речке опасно. Неман – река глубокая, и течение может вас унести. Нина может перекупаться и заболеть.

Света ничего не ответила. А в воскресенье, закрыв Нину на ключ одну дома и приказав ей, если мама позвонит, сказать, что она в туалете, побежала купаться на Неман. Когда Клара позвонила, Нина пожаловалась, что ей тяжело дышать, а Света в туалете. Клара перезвонила через пять минут и, снова услышав тот же текст, поняла, что что-то не так. Взяв служебную машину, она приехала домой и нашла перепуганную Нину с приступом астмы, который был впервые после Ленинграда, с тех пор, как Клара использовала китайский массаж. Клара быстро сняла приступ, взяла с собой притихшую Нину и вернулась на работу. В пять вечера Света прибежала с речки и обнаружила, что сестры нет дома, легла на диван и спокойно раскрыла книгу.

Когда Клара вернулась с Ниной, она не стала с ней разговаривать. Это тоже была особенность Клары, она могла не разговаривать очень долго, пока к ней не приходил ответ, как разрешить ситуацию. Это был момент испытания, кто сильнее: дочь или мать?

Пришел с учений Гриша. Он был очень измотан, но заметил возникшую в доме напряженную атмосферу.

– Что же случилось? А, девочки мои?

Клара все рассказала мужу. И тут произошло то, чего она не ожидала: Гриша взял портупею, положил орущую Свету на диван и стукнул несколько раз пониже спины.

– Если ты… – медленно выговаривая каждое слово, внушал он дочери, – еще хотя бы один раз… ослушаешься маму, я повторю это наказание снова.

Зареванная Света поняла, что перегнула палку.

Ночью Клара сказала Грише:

– Девочек бить нельзя. Они могут возненавидеть мужчин.

– Понял. Больше не буду. На меня-то не сердись, родная!

– Ты знаешь, когда ты ее бил, мне самой стало страшно. У тебя было такое лицо…

– Правильно, бойся меня, женушка! Не будешь слушаться, портупея всегда под рукой.

– Если ты на меня поднимешь руку, в ту же минуту уйду от тебя.

– Ну, я же пошутил

– В каждой шутке…

Гриша обнял жену и не дал ей договорить.

Больше Гриша никогда дома не рукоприкладствовал.

А много лет спустя сестры с улыбкой вспоминали свои ссоры, и Нина, отдавая должное неуемной Светиной энергии, рассказывала, как та придумала историю про мрачного тевтонского рыцаря, бродящего по их городу и пугающего маленьких детей, как Света, которой везло находить янтарь, просила местных мальчишек смастерить им с сестренкой бусы. Обе были благодарны и отцу, который много с ними занимался, возил на Куршскую косу, в Калининград, показывал немецкие кирхи и могилу Канта, водил по Советску, говоря о Наполеоне, Александре I и Тильзитском мире. Как писала Клара в письмах ленинградской родне, «Гриша старается девочек развивать».