Одна ночь в Дубае - Хани Накшабанди

Она вложила листок в одну из книг, оставила ее на пурпурном столике в гостиной и стала переодеваться к встрече с подругой. Ее занимал не клочок бумаги, а произошедший между ними диалог. Она пыталась как-то связать историю своей жизни с тем, что сказал ей индийский мудрец. Когда, одеваясь, она спросила себя, почему была с ним столь откровенна при разговоре, поняла, что это случилось не из-за личных симпатий, до которых ей не было дела, но благодаря надежде, которую он вселил в нее и которая теперь будет расти как плод во чреве матери.

Сразу после шести ей позвонила подруга: «Что думаешь, если встретимся в районе аль-Бурж?». «Не возражаю». «Погода отличная, мы можем сесть на улице и полюбоваться фонтанами. Ты уже их видела?»

Ясмин удивило, что она поменяла место. Сначала было решено, что они встретятся в галерее башен на побережье аль-Джумейра, но в последний момент подруга передумала. «Может быть, там лучше… Возможно». Но что-то внутри говорило ей, что это не так. Отбросив все вопросы, она направилась на встречу. Когда она выходила из здания, Эфтаба на месте не было, дежурил другой. Она спросила о нем, и тот ответил, что на сегодня его рабочий день закончился. Ясмин поблагодарила и направилась по своим делам.

Подруги сидели в кафе, выходящем на озеро аль-Бурж, и говорили о самом разном. Ясмин медлила с тем, чтобы рассказать свою историю, и выжидала, выслушивая рассказ подруги о неровных отношениях с мужем. Ясмин слушала, не вникая в суть, время от времени поглядывая на гигантскую «Бурж Халифа» напротив, но все-таки иногда делая вид, что ее волнуют проблемы подруги.

Когда после кафе подруги прогуливались вдоль озера, заиграла музыка. Фонтанные струи склонялись под эту мелодию, рисуя в воздухе чудесные картины. Они были подобны сотне копий арабской танцовщицы, потом ей показалось, что индийской, потом китайской. Танцующие воды будто обращались к миру, говоря на всех его языках. Из них била жизнь. «Как прекрасна вода! И потому, что мы любим ее, она оживает», — сказала Ясмин про себя, не замечая, что повторяет за Эфтабом: «Любовь из материи творит живое существо».

После того как водное представление закончилось и его последние брызги улетели со свежим ветерком в сторону гигантской башни, Ясмин подняла голову и взглянула на небоскреб перед собой. Она разглядела его снизу доверху и ощутила дрожь. «Люди любят все высокое, как будто осознают, что небеса — их истинный дом». Не понимая, то ли башня пленила ее, то ли напугала своей величавостью, она отвела взгляд в сторону. При первом же удобном случае Ясмин извинилась перед подругой и ушла под тем предлогом, что дома ее ждет неотложное дело.

Дома ее ничто не ждало. Она и не направилась домой, вместо этого поехала по улицам города, рассматривая старые и новые здания. Высотки соперничали за ее внимание. Они танцевали, как вода, но вместо нее по ним лился свет. «Живые ли они? А зеленое здание, оно тоже живое?» — спрашивала она, ведя машину без цели. Через полчаса она оказалась недалеко от торгового центра на аль-Джумейра, куда всегда ходила и где впервые в ее телефон ворвался «Я». Случайно ли очутилась она здесь? Она не знала, но внутренний голос говорил ей: «Он там». Странно, но она подумала о том, чтобы самой набрать «Я», звонки которого со вчерашнего дня она игнорировала.

Она вошла в здание через главный вход. Запах моря, который проник в нее через нос, навевал образ Салима, мертвой рыбы, как будто он и море — братья-близнецы.

Несмотря на то, что разум ее уже был утомлен размышлениями и анализом, она вновь попыталась найти связующее звено между Салимом, собственной памятью и зеленым небоскребом. Что-то их объединяло. Из-за зеленого здания пропала память, но оно же вызвало воспоминания о Салиме. Память не вернулась, но Салим остался. Она сделала вывод, что Салим — иллюзия, которая должна испариться.

Она села в кафе на нижнем этаже с чашкой кофе в руке и обратила внимание на то, что почти каждый из тех, кто был один, разговаривал по телефону. Напрашивался вывод, что тот, кто пришел один, не мог перенести одиночества, хотя весь мир был здесь. «Интересно, о чем же они разговаривают? Наверняка, ничего особенного», — и она стала подсчитывать продолжительность воображаемого разговора с агентом, который хочет продать недвижимость. Купля-продажа — главное, что совершает человек в жизни, самая простая операция, но в то же время самая запутаная. Несмотря на это, заключение сделки по недвижимости по телефону занимает две минуты, максимум три, чтобы довести все до ума.

Она положила телефон ровно в центр стола и начала размышлять о времени, наблюдая за снующими вокруг людьми. Вдруг телефон задрожал и раздался звонок. Она смотрела, как он вибрирует: уползал в сторону от нее. Это звонила коллега, чтобы уточнить время утренней встречи с агентом: «Все будет в порядке», — сказала она и быстро повесила трубку, как будто ждала более важный звонок.

Она подумала о том, чтобы прогуляться и присмотреть себе одежду в соседних лавках, но прежде чем сделать это, обнаружила, что сама звонит «Я». Гудок, второй, с третьим она бросила трубку, спохватившись, как ребенок, совершающий проступок. Она встала, пошла скорым шагом, как всегда, и заглянула в первую же лавку. Она покрутила перед собой какую-то одежду, не замечая, что руки слегка дрожат, вошла в другой магазин, третий, но ей ничего не понравилось. Она и не думала что-либо покупать, просто развлекала себя тем, что могло отвести мысли о телефоне и обо всем, что с ней происходило. Менее чем через полчаса она вернулась к тому же столику, положила на середину телефон и стала искать в сумочке книгу, которую читала уже месяц. Сколько же у нее было книг, которые приоткрывали секреты души! Некоторые из них она не дочитывала до конца, если чувствовала, что они усложняли жизнь, вместо того чтобы представлять ее проще. Другие же книги она бросала еще на начале, если ей казалось, что автор навязывает идеи, в которые сам не верит или которые он не проверял, вроде тех книг, где даются советы как разбогатеть или как сделать так, чтобы люди тебя полюбили. Здравый смысл подсказывал ей, что такое могли написать лишь банкроты и неудачники.

Она вытащила из сумочки, что искала, подумав, что если б охранник-индиец Эфтаб мог записать свои мысли, получилась бы книга куда лучше. Так она сказала про себя, положила ногу на ногу и приступила к чтению, но тут же почувствовала, как стол завибрировал. Раздался звонок. Она заметила, что на этот раз телефон дернулся в ее сторону. Не глядя на экран, она знала, что этот звонок от Я, она ждала его.

На этот раз она ответила.

Работать в строительном бизнесе — что вкалывать на каторге. Нужно совершать поездки по городу, объезжать объекты, которые стоят друг от друга на огромном расстоянии. Летом становится просто невыносимо, когда температура зашкаливает и вы ощущаете такую влажность, будто вас облили морской водой.

Это она узнала из первой своей телефонной беседы с Я, который работал архитектором в одной из крупных строительных фирм. Она сначала была поражена, как она могла позволить болтать с собой, будто они были давно знакомы. Узнав его имя и национальность, она посчитала, что он самоуверен настолько, что и не предполагает, что собеседник мог не разделять его взгляды при первой же встрече.

Ее поразила его твердая вера в себя и манера вести разговор откровенно, в то же время импровизируя. В первой же беседе она уловила в нем нечто, чего ей самой недоставало. Он не спросил ее, почему она не отвечала на его звонки, не спросил, почему ответила сейчас. Он просто представился и завел разговор.

Разговор продолжался пятнадцать минут, может, немногим больше. Она успела узнать о Я очень много, но предпочла бы, чтобы собеседник сохранил некоторую завесу тайны, вместо того чтобы распространялся обо всем, как другие мужчины, с которыми она знакомилась. Отношения тогда заканчивались очень скоро, во всяком случае продолжались недолго.

Хотя в работе ей была свойственна несдержанность и нетерпеливость, она не бросалась в объятия человеку, даже если он ей нравился, и действовала обдуманно. Она понимала, что желания, созревая медленно, становятся более сладкими и приобретают прочность. Поэтому пыла у нее поубавилось, и она отступила на шаг назад, когда он предложил ей встретиться.

— Будем созваниваться. Может быть, придет день, встретимся.

— Придет день?! Ты хочешь сказать, мы можем и не встретиться?

— Посмотрим.

— Мне перезвонить тебе или ты позвонишь?

— Я сама.

— Я только и делал, что говорил. Ты ничего не рассказала о себе.

— Со временем узнаешь.

На этом первый разговор закончился. Он был открытым и активным, она же оставалась замкнутой и холодной, как кусок льда.

Первое, что пришло ей в голову по окончанию разговора, пресловутый вопрос: «Что же теперь будет?».