На запад от солнца - Эдгар Пенгборн

— Он охранял нас всю ночь, — прошептала Дороти.

— Так ты все время была в сознании? Расскажи.

Дороти говорила тихо. Пол посмотрел на возвышающийся за барьером из веток корпус шлюпки. Шлюпку развернули так, что она была обращена носом к западу — надо полагать, работа Эда. Теперь огонь из дюз в случае их запуска вырвался бы в сторону озера, ничего не повредив. Тень шлюпки заслоняла их от жаркого солнца. Сверкающее творение человека двадцать первого века, единственный чуждый предмет в этом утреннем мире, исполненном первозданной дикости. Дороти рассказала, что недомогание обернулось для нее внезапным параличом: она видела, слышала, сознавала, что тело ее горит в лихорадке, но не могла и пальцем шевельнуть. Затем ее покинуло даже ощущение внутреннего жара — остались только глаза, уши, и наблюдающий мозг. Ей примерещилось, что она мертва, и больше не дышит…

— Но на самом деле я дышала. — Смуглое лицо Дороти сморщилось от искреннего смеха. — Это привычка, от которой я не собираюсь отказываться!

— Нейротоксин, — сказал Райт, — и весьма интересный. На Земле, когда я считал себя ученым, мне никогда не доводилось слышать о чем-либо похожем.

Такое состояние продлилось весь день, рассказывала Дороти. С наступлением темноты к ней постепенно вернулось осязание. Она смогла двигать руками, потом ногами и головой. В конце концов она приподнялась и села, испытав при этом резкую головную боль, которая чуть ее не ослепила. А потом Дороти уступила всепоглощающей потребности уснуть.

— Я глянула на тебя, Пол, и провалилась в сновидения, которые были… ну, вовсе не плохи. Я проснулась перед рассветом, и чувствовала себя совершенно другой. Не спрашивай сейчас, в чем именно это заключалось. Я никогда не чувствовала себя здоровее. Не было даже слабости, как обычно бывает после высокой температуры. Но, док, не скажется ли эта болезнь на…

Райт отвернулся, не желая видеть глубокую тень страха, которая легла на ее лицо.

— Если ты будешь и впредь чувствовать себя нормально, мы можем считать, что с ребенком все в порядке. Не забивай голову лишними тревогами, крошка — у нас их и так предостаточно.

— Может быть, — предположил Пол, — это недомогание было вызвано тем, что наш земной метаболизм… ну, как бы выжигался из нас. Ускоренный процесс акклиматизации.

Райт что-то проворчал, щипая себя за кончик носа.

— Хотел бы я, чтобы из меня заодно выжглось желание закурить, которое терзает меня вот уже одиннадцать лет, — сказал Пол.

Сирс Олифант, второй человек из экипажа, обладающий какими-то медицинскими знаниями, немедленно принял на себя ответственность за уход над больными, когда они потеряли сознание.

— Он боится, Пол, — пробормотала Дороти. — Я хочу сказать, боится Люцифера. Я поняла это, когда лежала без движения и только наблюдала за всем. Он все время напряжен — больше чем все мы, остальные. И он изо всех сил борется с собой. Он — очень сильный человек, Пол…

Сейчас, в глубоком сне, вызванном болезнью, Сирс Олифант выглядел достаточно спокойным. Его широкое лицо с пробивающейся на подбородке и щеках черной щетиной было расслабленным и умиротворенным. Лежащий на соседней подстилке из мха Спирмен был куда беспокойнее. Его могучие руки непрестанно вздрагивали, как будто он и во сне продолжал бороться с неприятностями и бедами. Щеки Энн Брайен покрывал густой румянец, она время от времени тихонько постанывала во сне.

— Эд тоже хорошо держался. Он был очень внимателен ко всем. Выполнял распоряжения Сирса без суеты и без малейших возражений. Вот он, как мне кажется, ничуть не напуган. По-моему, он считает, что способен пробить себе дорогу сквозь любые препятствия — и, может быть, он прав.

Дороти, лишенная возможности пошевелиться, видела и то, как Миджок приносил в лагерь мох большими охапками. Она считала, что это помогло Эду Спирмену принять его как человека и, быть может, как друга. Дороти помнила, как Миджок поднял своими огромными руками одновременно ее и Пола, и как он опустил их рядом друг с другом на мох. Потом он под руководством Эда, который объяснялся с ним жестами, развернул шлюпку. Шлюпка имела в длину тридцать четыре фута и весила три тонны на Земле, а здесь еще больше. Миджок поднял одной рукой нос шлюпки и развернул ее, как человек мог бы развернуть легкий автомобиль.

— Я не боялась. И когда стемнело, и болезнь свалила остальных, я все равно не боялась. Веришь? Я видела, как Миджок обходит лагерь. Один раз он зарычал — наверное, кого-то отпугивал. А потом, когда всходила красная луна, он сидел рядом с нами. Его глаза светятся в темноте красным, По, а не зеленым. Вблизи от него пахнет мускусом, но это приятный запах, чистый. Я не боялась. Он то и дело поглядывал на нас, улыбался странными черными губами и прикладывал к нашим лбам мохнатый палец… Еще я видела синих светляков, Пол. Когда-нибудь ты придумаешь про них сказку для нашего ребенка… И я снова слышала этот плач — гораздо ближе, чем прошлой ночью из разбитой шлюпки. Как если бы плакали несколько детей, но только синхронно, почти музыкально. Миджок заворчал и обеспокоился, когда начался плач, но тот не приближался. Когда я проснулась, он уже умолк.

— Некоторые земные животные издают звуки, похожие на человеческий голос: пантеры, совы, лягушки…

— Да-а… Может быть, что-то вроде древесных лягушек…

Райт сказал:

— Утром, прежде чем заснуть, Миджок принес нам сырое мясо. Ляжку местного оленя. Костер его пугает. После того, как Эд, Сирс и Энн тоже свалились, он явно не подходил к костру.

— Эд пытался познакомить его с идеей костра, я помню, — сказала Дороти. — Миджок испугался, и Сирс посоветовал Эду отложить эту затею.

— А мясо было хорошее, — ухмыльнулся Райт. — Мы приготовили его на костре, Миджок тоже попробовал, и ему понравилось. Если я не покроюсь фиолетовыми пятнами, вы с Дороти тоже сможете его отведать. Завтра.

— Безобразие, — сказала Дороти.

— Проголодались?

Райт перебросил Полу пищевой рацион.

— Уфф! — Но Пол все-таки вскрыл пакет. — Вы научились еще каким-нибудь слова Миджока?

— Нет. Да у него их и всего-то немного. Существительные, простые прилагательные. Должно быть, он находится в постоянном контакте со своими соплеменниками, не то бы у него вовсе не было слов. Он охотник, и, по-моему, охотится только при помощи того оружия, которым снабдила его природа. Эта ляжка была оторвана, а не отрезана. Какое-то копытное животное размерами меньше пони, только что убитое — кровь еще текла. Надо полагать, Миджок добыл его, пока Дороти спала. Не исключено, что оно набрело на наш лагерь в ночи. Я думаю, что Миджок живет в лесу. Возможно, у него нет даже какого-либо убежища, нет постоянной самки. Таковы антропологические выводы, — сказал Райт, изображая в сторону спящего гиганта поклон в качестве извинения. — Те пигмеи на лугу стоят на совершенно другом уровне развития, соответствующем земной культуре времен неолита. Хотел бы я понять, что это у них за выпуклость между лопаток. Она присутствует у всех виденных нами живых существ, даже у этой жуткой черной рептилии. Хотя тут трудно сказать с полной уверенностью, у меня плохо получилось разглядеть в суматохе.