Сочинения в четырех томах. Том третий. Избранные переводы - Самуил Маршак

142

Любовь — мой грех, и гнев твой справедлив.Ты не прощаешь моего порока.Но, наши преступления сравнив,Моей любви не бросишь ты упрека.

Или поймешь, что не твои устаИзобличать меня имеют право.Осквернена давно их красотаИзменой, ложью, клятвою лукавой.

Грешнее ли моя любовь твоей?Пусть я люблю тебя, а ты — другого,Но ты меня в несчастье пожалей,Чтоб свет тебя не осудил сурово.

А если жалость спит в твоей груди,То и сама ты жалости не жди!

143

Нередко для того, чтобы пойматьШальную курицу иль петуха,Ребенка наземь опускает мать,К его мольбам и жалобам глуха,

И тщетно гонится за беглецом,Который, шею вытянув впередИ трепеща перед ее лицом,Передохнуть хозяйке не дает.

Так ты меня оставила, мой друг,Гонясь за тем, что убегает прочь.Я, как дитя, ищу тебя вокруг,Зову тебя, терзаясь день и ночь.

Скорей мечту крылатую ловиИ возвратись к покинутой любви.

144

На радость и печаль, по воле рока,Два друга, две любви владеют мной:Мужчина светлокудрый, светлоокийИ женщина, в чьих взорах мрак ночной.

Чтобы меня низвергнуть в ад кромешный,Стремится демон ангела прельстить,Увлечь его своей красою грешнойИ в дьявола соблазном превратить.

Не знаю я, следя за их борьбою,Кто победит, но доброго не жду.Мои друзья — друзья между собою,И я боюсь, что ангел мой в аду.

Но там ли он, — об этом знать я буду,Когда извергнут будет он оттуда.

145

Я ненавижу, — вот слова,Что с милых уст ее на дняхСорвались в гневе. Но едваОна приметила мой страх, —

Как придержала язычок,Который мне до этих порШептал то ласку, то упрек,А не жестокий приговор.

«Я ненавижу», — присмирев,Уста промолвили, а взглядУже сменил на милость гнев,И ночь с небес умчалась в ад.

«Я ненавижу», — но тотчасОна добавила: «Не вас!»

146

Моя душа, ядро земли греховной,Мятежным силам отдаваясь в плен,Ты изнываешь от нужды духовнойИ тратишься на роспись внешних стен.

Недолгий гость, зачем такие средстваРасходуешь на свой наемный дом,Чтобы слепым червям отдать в наследствоИмущество, добытое трудом?

Расти, душа, и насыщайся вволю,Копи свой клад за счет бегущих днейИ, лучшую приобретая долю,Живи богаче, внешне победней.

Над смертью властвуй в жизни быстротечной,И смерть умрет, а ты пребудешь вечно.

147

Любовь — недуг. Моя душа больнаТомительной, неутолимой жаждой.Того же яда требует она,Который отравил ее однажды.

Мой разум-врач любовь мою лечил.Она отвергла травы и коренья,И бедный лекарь выбился из силИ нас покинул, потеряв терпенье.

Отныне мой недуг неизлечим.Душа ни в чем покоя не находит.Покинутые разумом моим,И чувства и слова по воле бродят.

И долго мне, лишенному ума,Казался раем ад, а светом — тьма!

148

О, как любовь мой изменила глаз!Расходится с действительностью зренье.Или настолько разум мой угас,Что отрицает зримые явленья?

Коль хорошо, что нравится глазам,То как же мир со мною несогласен?А если нет, — признать я должен сам,Что взор любви неверен и неясен.

Кто прав: весь мир иль мой влюбленный взор?Но любящим смотреть мешают слезы.Подчас и солнце слепнет до тех пор,Пока все небо не омоют грозы.

Любовь хитра, — нужны ей слез ручьи,Чтоб утаить от глаз грехи свои!

149

Ты говоришь, что нет любви во мне.Но разве я, ведя войну с тобою,Не на твоей воюю сторонеИ не сдаю оружия без боя?

Вступал ли я в союз с твоим врагом?Люблю ли тех, кого ты ненавидишь?И разве не виню себя кругом,Когда меня напрасно ты обидишь?

Какой заслугой я горжусь своей,Чтобы считать позором униженье?Твой грех мне добродетели милей,Мой приговор — ресниц твоих движенье.

В твоей вражде понятно мне одно:Ты любишь зрячих, — я ослеп давно.

150

Откуда столько силы ты берешь,Чтоб властвовать в бессилье надо мной?Я собственным глазам внушаю ложь,Клянусь им, что не светел свет дневной.

Так бесконечно обаянье зла,Уверенность и власть греховных сил,Что я, прощая черные дела,Твой грех, как добродетель, полюбил.

Всё, что вражду питало бы в другом,Питает нежность у меня в груди.Люблю я то, что все клянут кругом,Но ты меня со всеми не суди.

Особенной любви достоин тот,Кто недостойной душу отдает.

151

Не знает юность совести упреков,Как и любовь, хоть совесть — дочь любви.И ты не обличай моих пороковИли себя к ответу призови.

Тобою предан, я себя всецелоСтрастям простым и грубым предаю.Мой дух лукаво соблазняет тело,И плоть победу празднует свою.

При имени твоем она стремитсяНа цель своих желаний указать,Встает, как раб перед своей царицей,Чтобы упасть у ног ее опять.

Кто знал в любви паденья и подъемы,Тому глубины совести знакомы.

152

Я знаю, что грешна моя любовь,Но ты в двойном предательстве виновна,Забыв обет супружеский и вновьНарушив клятву верности любовной.

Но есть ли у меня на то права,Чтоб упрекать тебя в двойной измене?Признаться, сам я совершил не два,А целых двадцать клятвопреступлений.

Я клялся в доброте твоей не раз,В твоей любви и верности глубокой.Я ослеплял зрачки пристрастных глаз,Дабы не видеть твоего порока.

Я клялся: ты правдива и чиста, —И черной ложью осквернил уста.

153

Бог Купидон дремал в тиши лесной,А нимфа юная у КупидонаВзяла горящий факел смолянойИ опустила в ручеек студеный.

Огонь погас, а в ручейке водаНагрелась, забурлила, закипела.И вот больные сходятся тудаЛечить купаньем немощное тело.

А между тем любви лукавый богДобыл огонь из глаз моей подругиИ сердце мне для опыта поджег.О, как с тех пор томят меня недуги!

Но исцелить их может не ручей,А тот же яд — огонь ее очей.

154

Божок любви под деревом прилег,Швырнув на землю факел свой горящий.Увидев, что уснул коварный бог,Решились нимфы выбежать из чащи.

Одна из них приблизилась к огню,Который девам бед наделал много,И в воду окунула головню,Обезоружив дремлющего бога.

Вода потока стала горячей.Она лечила многие недуги.И я ходил купаться в тот ручей,Чтоб излечиться от любви к подруге.

Любовь нагрела воду, — но водаЛюбви не охлаждала никогда.

Конь

(из поэмы «Венера и Адонис»)