Дикая охота. Посланник магов - Элспет Купер

Красный глаз трубки плюнул искрами и погас. Альдеран вытряхнул табак, постучав трубкой о каблук, прочистил ее ножом и снова набил.

– Я в свое время изучал Песнь, – сказал он. – Было у меня такое хобби. Она довольно хорошо описана, если искать в нужных книгах – в тех, которые Церковь еще не уничтожила. – Он сунул ветку в угли костра, поджег ее и снова раскурил трубку. – Ты знаешь, что величайшие библиотеки империи закрыты в подвалах под Сакристией, чтобы никогда больше не увидеть солнечного света? Тысячи книг, утерянное знание, которое доступно лишь хранителям Индекса?

– Но разве это не еретические книги?

– А что такое ересь, как не альтернативная точка зрения? Книгами нужно делиться, Гэр. Они должны быть открыты всем, а не спрятаны от людей только потому, что могут, небо пощади, вдруг подтолкнуть кого-то к свободомыслию.

Гэр нахмурился.

– Но Индекс был создан для того, чтобы оградить нас от греха.

– От какого греха? – фыркнул старик. – Греха философии, астрономии, медицины? Нет, Индекс должен контролировать знания и держать людей в неведеньи, чтобы они верили в то, что лихорадка появляется от неравномерного течения соков телесных, а не оттого, что сортиры роют рядом с колодцами.

– Но меня учили иначе.

– Церковь учила тебя только тому, чему хотела научить. – Альдеран снова фыркнул и яростно затянулся. – Тебя водили с шорами на глазах, парень. Поверь мне, тебе повезло, что ты вырвался оттуда. На плече Церкви до сих пор лежит мертвая рука инквизиции.

– О чем ты?

– Ты же знаком с историей, верно? Знаешь, как была основана империя? Десяток мелких герцогств грызлись между собой, не доверяя друг другу настолько, чтобы встать плечом к плечу, и недостаточно сильных поодиночке, чтобы сопротивляться кланам Нимроти, пришедшим через перевалы. Понадобилась Церковь, чтобы сплотить их в нечто, способное остановить наступление Гвалча.

– Великий совет заявил о кризисе веры. Им нужно было сплотиться перед угрозой отлучения.

– А потом, естественно, Мать Церковь достала из кармана императора, который исполнял любой каприз священников. Те, кто мог поколебать власть Церкви или произносил не то слово не в те уши, видели поутру на пороге черные рясы.

– Но мастер наставник рассказывал все иначе.

Старик в очередной раз фыркнул.

– Ну естественно! У Церкви слишком много секретов. – Альдеран вытянул ноги к костру и скрестил лодыжки. – Мы живем в эпоху разума. Часы и мануфактура… Листовки на столбах рассказывают нам новости. Но из-за наследия инквизиции мы потеряли нечто невероятно ценное. Среди нас почти не осталось тех, кто может слышать Песни земли.

– Кроме меня.

– И других, таких же как ты. Во время путешествий я встретил несколько человек. Они жили в разных уголках империи. Большинство похожи на тебя: непонятые, запутавшиеся, сбитые с толку. Я помогал им, чем мог.

– Так ты поэтому помог мне выбраться из Дремена? – Гэр посмотрел на темную фигуру старика, сидящего по ту сторону костра. – Кто ты, Альдеран? Ты знаешь о медицине почти столько же, сколько брат Инфирмарий, тебе известно о моем даре больше, чем мне самому. Что он такое? Откуда он взялся? И что мне теперь делать с моей жизнью? С этим? – Он протянул к Альдерану заклейменную руку.

– Столько вопросов, что я и не знаю, с чего начать! – засмеялся старик. – Ну что ж… Кто я? Ученый, коллекционирую книги, чем древнее экземпляр, тем лучше. У прошлого многому можно научиться, и есть вещи, которые заслуживают того, чтобы их не забыли. А по поводу того, что тебе делать… Тут все зависит от тебя. Есть места, где твой шрам не будет такой уж проблемой.

– Где? Любой священник, увидев его, тут же велит заковать меня в кандалы.

После ужина Альдеран чистил и перевязывал ожог, и колдовская метка была отчетливо видна, несмотря на опухоль и волдыри. Куда бы они ни отправились, шрам будет сложно спрятать.

– Необязательно. Я знаю пару священников, которые более лояльно интерпретируют книгу Эадор.

– Это доктрина, Альдеран. «И ворожеи не оставляй в живых». – В голове Гэра эти слова звучали, произнесенные голосом элдера Горана. Закон был черным и белым, как плитки на полу в зале совета. Паника снова зашевелиласьу него в душе.

– А разве это не зависит от твоего определения колдовства? Я уже говорил, что не считаю тебя колдуном. И не думаю, что в тебе есть предпосылки к великому злу.

– Тогда кто я такой?

– Парень, который может стать кем захочет, – ответил Альдеран. – У тебя здоровое, тренированное тело, ты хорошо управляешься с мечом – иначе тебя отправили бы в скрипторий, верно? Так что есть множество мест, где ты сможешь жить, а окружающие будут реагировать на твою руку разве что удивленно приподнятой бровью. Можешь пойти в охранники к купцу или наняться в свиту какого-нибудь землевладельца. В имперскую армию. Можешь даже стать наемником. Не самое спокойное существование, но, я слышал, платят там хорошо. Касрин из Глэйва, к примеру, живет не хуже принца.

В изложении Альдерана все звучало просто, но Гэр видел одни препятствия. Ни денег, ни семьи, в которую можно вернуться, – проклятие, у него даже собственной лошади не было!

– Хотел бы я, чтобы все было так легко.

Альдеран некоторое время сидел молча, потом вынул трубку изо рта и выпустил в ночное небо длинный поток дыма.

– Ты можешь вернуться на запад, со мной, – сказал он. – У меня есть школа на Пенгласе, на Западных островах. Ты сможешь учиться, а то и сам станешь учителем, научишься торговать. И будешь уходить и приходить, когда захочешь. По крайней мере, ты уедешь отсюда. Я никак не избавлюсь от ощущения, что чем больше времени мы проводим в Дременире, тем выше наши шансы опять встретить людей Горана.

– Это очень благородно с твоей стороны, спасибо. Но при всем уважении… я тебя почти не знаю. Ты и так помог мне выбраться из города, по каким-то своим причинам. Я не могу просить о большем.

– Ерунда. Это долг любого хорошего эадорианца – протягивать руку дружбы тем, кому повезло меньше, чем ему. А с моей точки зрения, ты все еще подходишь под это определение. Да и сам я буду рад путешествовать с тобой, пусть даже просто ради компании. Когда путь длится тысячи миль, быстро понимаешь, что лошади – не самые приятные собеседники.

– Тысячи миль? Ради старых книг?

– Я люблю путешествовать. – Улыбка сверкнула за огоньком трубки. – К тому же редкие тома разбросаны по двенадцати провинциям, а то и дальше. На следующий год я хочу посетить Сардаук. У них в Марсалисе отличная библиотека, а университет там старше, чем сама империя. По какой-то причине пустыня рождает лучших ученых – видимо, жар и песок способствуют концентрации ума.

Гэр проследил взглядом за призрачным силуэтом совы, выслеживающей ужин с ночного неба. Альдеран делал ему лишь добро с тех пор, как он очнулся в трактире. И предложение отправиться на острова нравилось Гэру куда больше возможных альтернатив. Он всегда любил читать, любил приключения, истории, даже эпические поэмы северян, когда на него находило соответствующее настроение. В библиотеке Дома Матери хранились в основном богословские тексты, но среди ранних авторов находились монахи, которые скрупулезно возились с описаниями земли от самого основания империи. В этих текстах было много интересного.

– И что я буду делать там, на островах?

– Что пожелаешь. Можешь сам выбрать себе дорогу.

– А то, какой я, тебе на самом деле не важно? Я говорю о магии.

– Абсолютно. Ты и другие, кто мне встретился, все без исключения оказывались честными и добрыми ребятами, лучшими эадорианцами, чем большинство знакомых мне священников. Я уже говорил, что к церковникам отношусь без пиетета, слишком мало среди них тех, кого я могу назвать друзьями.

– Твой исповедник один из них?

Альдеран весело рассмеялся.

– Определенно. Он очень хороший парень, посылает мне бутылку доброго золотого тиланского на каждое Угасание и не дуется на меня, если я не прихожу на исповедь. К слову, Гэр, учитывая наше короткое знакомство, тебе будут рады в моем доме.

Гэр редко слышал, что ему будут рады. Его выслали из Леа люди, которые знали его с лучшей стороны. Они отправили его в Дом Матери, к тем, кто должен был прощать все грехи. Но единственного человека, который искренне протянул ему руку помощи, Гэр совершенно не знал. А он привык к тому, что его отвергают.

– И сколько нужно времени, чтобы туда добраться?

– Боюсь, что весь остаток лета. Но бóльшую часть пути можно проделать на корабле и спасти свои задницы от седел. Итак, я могу расценить твой ответ как согласие поехать со мной?

– Я люблю книги.

– Понял. Ну что ж, до Мерсалида еще много миль, а у тебя был трудный день. Постарайся заснуть.