Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти - Ли Юй

– В таком случае я, пожалуй, рискну поведать вам свою историю… Должен вам честно признаться, я, ничтожный, принадлежу к разбойному люду. Как говорят в подобных случаях, «взлетаю над крышами и хожу по стенам». Для меня, к примеру, не составит большого труда влезть на башню высотой в тысячу чжанов или пробраться в дом, скрытый со всех сторон высокими стенами. Я могу проникнуть в самые дальние покои и даже подползти к спальному ложу или обчистить дом до нитки, утащить все, что пожелает моя душа, вплоть до постельного белья. И, будьте уверены, сделаю это так чисто, что хозяева не сразу хватятся пропажи и лишь спустя день или два поймут, что у них в доме побывал вор.

Говорят, что в далекие времена жил некий Куньлунь, который, незаметно проскользнув в шатер полководца Го, умыкнул прекрасную даму по имени Хунсяо – Красная шелковинка. Он проделал этот трюк всего лишь раз за всю свою жизнь, а прославился на долгие века. Я же подобных подвигов совершаю сотни. Вот почему меня и прозвали Соперником Куньлуня.

Молодой сюцай посмотрел на собеседника со страхом.

– Если вы, почтенный, давно занимаетесь этим ремеслом и даже приобрели столь громкую известность, значит, вы совершали преступления?

– Если бы я совершал преступления, меня не называли бы героем-удальцом. Еще в древности говорили: «Чтобы схватить вора, надо найти краденое»! Помните? Вот так и я. «А вы нашли у меня уворованное?» – спрошу я властей, и им нечем крыть. Вот почему все, кто живет поблизости, да и жители дальних мест, стараются мне во всем угодить. Они боятся меня, стараются не задевать, не обижать, потому как хорошо знают, что я способен рассчитаться с ними в два счета. – Соперник Куньлуня, помедлив, продолжал: – Надо вам знать, сударь, что мой дух весьма благородный! Верьте или нет, но я соблюдаю пять запретов. Хотите их узнать? Извольте! Сейчас объясню! К примеру, я никогда не краду у тех, кто пребывает в горе или, наоборот, у кого в доме радость. Я никогда не ворую у добрых знакомых, а также обхожу стороной тех, кто был ограблен прежде. И еще одно: не люблю красть у людей, кто не может себя защитить.

– Ах, как это все любопытно! – воскликнул сюцай. – Пожалуйста, расскажите обо всем поподробней!

– Извольте… Известно, что у каждого человека в жизни непременно случается какая-нибудь неприятность: скажем, его охватил недуг, или он несет траур, или на человека вдруг обрушилась неожиданная беда. Одним словом, он в отчаянном положении. Ограбить его в такой момент, значит, как говорится, подлить масла в огонь. Он ни за что не вынесет нового удара. Вот почему я стараюсь не трогать такого человека. А теперь о счастливых событиях – вроде свадьбы, появления на свет дитяти или дней рождения. К ним можно отнести и возведение нового жилища. Ограбить человека, когда тот испытывает необыкновенную радость в своей жизни, это значит так его огорчить, что у него сразу все пойдет прахом. К таким людям я тоже не хожу…

Сейчас я говорил вам о тех, кто мне незнаком. Обчистил или нет, право, что здесь такого? Но как быть с теми, с кем я встречаюсь, здороваюсь, раскланиваюсь? Ведь если я у них что-то украду, они меня даже не заподозрят. Но каково мне, если я снова их повстречаю? Стыд и срам!

Известно, что в мире немало богатеев, которые, можно сказать, купаются в золоте и серебре. Вот их-то я и держу на примете, потому что прекрасно знаю, что у них смогу урвать какую-то толику. Одним словом, я не считаю за большое преступление их обчистить разок-другой. Более того, я испытываю огромное удовольствие от того, что мне удалось им досадить. Замечу кстати, что я вовсе не алчен… Должен вам сказать, сударь, в жизни встречаются люди страшно подозрительные и боязливые. Они ужасно боятся воров и по всякому поводу их вспоминают. С наступлением ночи они принимают самые строгие меры предосторожности. Вот эти злыдни проявляют ко мне особую непочтительность, а потому и я вынужден относиться к ним подобным же образом. Мне доставляет безмерную радость проделывать с ними разные трюки и устраивать всяческие каверзы, причем так, чтобы им все это было бы непременно известно, дабы они в конце концов уразумели, что бессильны перед моим искусством. Понятно, в жизни встречаются и другие люди, широкие натуры. Для них богатство ничего не значит, о деньгах они даже и не думают. Ворота их дома всегда распахнуты настежь, а порой они забывают даже закрыть двери внутренних комнат. Разве можно грабить таких добряков и хлебосолов? Ни в коем случае! Так поступить я никак не могу! Ведь это значило бы, что «слабого обжулил, а перед сильным сник»… Вот каковы пять моих заповедей!

Надо вам знать, сударь, что многие люди, не только здешние, но и из мест отдаленных, высоко ценят мои достоинства. Хорошо зная, что я мошенник, они, однако, не относятся ко мне как к обычному вору. Они, к примеру, стараются установить со мною связи и не гнушаются близким знакомством. Поэтому, сударь, мы с вами, то есть вы и я, могли бы стать добрыми друзьями и даже назваными братьями, если, конечно, вы не против. Быть может, в свое время я, ничтожный, смогу оказаться вам полезным. Ради вас я проявлю большое старание, даже, глядишь, пойду на смерть.

«Вот уж никогда не думал, что среди разбойного люда бывают подобные герои! – подумал Вэйян с восхищением. – Надо познакомиться с ним поближе! Может статься, я когда-нибудь повстречаю красавицу, похожую на Хунсяо или Хунфу,[74] которые сейчас скрываются в высоком тереме за тяжелыми воротами. К ним не то что пробраться невозможно – даже весточку не пошлешь! Да, быть может, он мне понадобится, как давний Куньлунь, который оказал подобную услугу. Прекрасная мысль!» Полуночник пришел в радостное возбуждение. Тут он вспомнил о предложении соседа назваться побратимами. И он согласился, хотя и ощущал в душе некоторую тревогу. Соперник Куньлуня, как видно, понял его колебания и разгадал его мысли.

– Я вижу, господин сюцай, что у вас в душе некое сомнение, хотя вы и заявили, что не против нашего побратимства. По всей видимости, вы боитесь, что я впутаю вас в какую-нибудь дурную историю. Не так ли? Что вам сказать?… Мое воровское искусство хотя и высоко, однако же я прекрасно понимаю, что наступит день, когда я попаду в суд, быть может, даже не совершив никакого преступления, и если такое случится, я приму смерть один; невинных людей я не замараю. Так что, сударь, не тревожьтесь!

После таких слов все опасения и сомнения Вэйяна мигом рассеялись. Молодой человек сказал, что он согласен. Каждый выложил свою долю денег, принес в жертву трех священных животных,[75] и, обменявшись карточками с годами жизни,[76] они поклялись, что будут вместе до самого конца. Соперник Куньлуня, оказавшись старшим по годам, назвался старшим братом, а Вэйян младшим. Так был заключен союз побратимства, скрепленный клятвенной кровью. По этому важному случаю они устроили трапезу, которая закончилась лишь в полночь.

Перед тем как идти на покой, Вэйян предложил:

– Брат мой, теперь пойдем ко мне, скоротаем за беседой долгую ночь. Страшно не хочется оставаться одному! Экая скучища!

– И то верно! – согласился Соперник Куньлуня.

Оба направились в комнату сюцая. Когда они, раздевшись, легли на ложе, Вэйян тут же завел разговор о том, что его давно волновало.

– Как странно! Здесь такое чудесное место – и ни одной приличной женщины!

– Почему ты об этом заговорил, мой мудрый брат? – спросил Соперник Куньлуня. – Ты еще не женат? Ищешь будущую супругу?

– Ах, нет! Жена у меня как раз есть! Но порядочному мужчине негоже ограничивать себя лишь одной женой и жить только с ней до самой смерти. Он непременно должен иметь еще несколько подружек! Не скрою, старший брат, природа оделила меня нравом весьма любвеобильным, а путешествую я сейчас вовсе не ради ученья. Это – так, лишь для отвода глаз. Я решил познакомиться с красавицами, что живут в Поднебесной. Я уже побывал во многих уездах и областях, где встречался со множеством женщин. Ты спросишь каких? Одни, напомаженные и нарумяненные, скрывают за густыми красками телеса темные и уродливые. Другие, увешанные жемчугом и нефритом, таят под драгоценным покровом лик сморщенный и пожелтевший. Увы, я не встретил еще ни одной девы, которая бы явила мне свою природную красоту, не прибегая к румянам и украшениям. В общем, насмотрелся на них вдосталь, аж до омерзения!..

– Ты ошибаешься, брат мой! В Поднебесной обычно бывает так: прекрасные женщины вовсе не те, которых видят все люди, а те, кого открыто не увидишь. Мои слова относятся не только к женщинам из порядочных семей, но и к певичкам. Скажи, кто обычно выходит из дома и, «подперев врата, расточает улыбки»? Женщины наружностью своей довольно безобразные. Те же, кто имеет приятную внешность, тем паче знаменитые красавицы, сидят в дальних покоях и ждут момента, когда их навестит какой-нибудь мужчина. Только тогда они появятся перед очами гостя. Что ж говорить о женщинах из приличных семей? Эти никогда не позволят себе стоять возле дверей на виду у прохожих. Если тебе не терпится познакомиться с какой-нибудь красоткой, без меня не обойтись.