Козырной день - Виктор Пронин

Вернулись в фойе Заметили, что люди в зал заходят, по местам рассаживаются Тоже зашли. Погас свет. Приятели не потеряли духа, да и люди вокруг спокойно себя вели. Вспыхнул экран, что-то зашевелилось на нем, голоса послышались. Приятели хохотнули приличия ради, чтоб не подумали, что они ничего не понимают. Потом фильм, похоже, кончился, в зале опять стало светло. Когда вышли на улицу, хмель только силу набрал. На улице темно, март опять же, дни еще короткие. Шли, слова всякие друг другу говорили, общались. Глядь, а на другой стороне улицы здание стоит, большое такое здание, окна погашены. Ба! Да это же универмаг! И как они сразу его не признали? Решили, что не зря на пути оказался.

— Заберемся? — предложил Нефедов.

— Можно, — согласился Бузыкин — Только закрыт, наверно.

— А вот! — Нефедов показал отвертку.

— Ну, ты даешь! — восхитился Бузыкин.

Поговорили они вот так и двинулись к универмагу. Конечно, видели их, но учитывая состояние, в котором находились приятели, люди естественно, подумали, что у тех нужда возникла укромный уголок найти.

Обойдя универмаг с тыла, высмотрели дверь. На ней, разумеется, замок висит. Но вверху оказалось окошко, затянутое решеткой. Узкое такое окошко, полметра в высоту. Приставили приятели какие-то ящики, коробки — сообразили.

Представляя эту их работу в синих весенних сумерках, неуверенные движения, терпеливую настойчивость, невольно почему-то вспоминаешь популярные книги о необыкновенных способностях человекообразных обезьян, фотографии, показывающие, как эти обезьяны ставят один ящик на другой, надставляют палки, удлиняя их, чтобы дотянуться до банана. А пирамида из ящиков рассыпается, палки разваливаются, обезьяны начинают сначала и в конце концов дотягиваются до банана, подтверждая тем самым смелые предположения ученых о наличии интеллекта у человекообразных.

У наших героев тоже не сразу получилось, ящики падали, их подпирали палками и досками, но настойчивость была вознаграждена. С помощью отвертки Нефедову удалось сковырнуть решетку. Бузыкин тоже силу приложил, не увиливал от работы. В общем, развернули решетку и внутрь свалились.

Здесь было темно и запахи какие-то незнакомые, тревожные. Новым товаром пахло. Нащупали выключатель, вспыхнула слабая лампочка. Оказалось, приятели стоят среди ящиков с обувью. Обрадовались, гоготнули для порядку — если вдруг какой случайный свидетель окажется при этом, то чтоб не подумал, будто у них совсем юмора нет. Почему-то всегда таким вот отчаянным ребятам хочется, чтоб все видели, какие они остроумные, удалые и потому смеются громко и долго, так что не заметить наличия юмора никак нельзя.

— Переобуемся? — предложил Бузыкин.

— А на кой? — удивился Нефедов. — Это же все ширпотреб.

— Наденем, чтоб не нашли нас… Придут завтра с собакой, а она, собака-то, и не унюхает… Во смеху будет, а? Давай, Юра!

— А что, — Нефедову понравилась изобретательность Бузыкина, и они принялись ковыряться в ящиках, подбирая обувку по размеру. Нефедову это было непросто, размер-то у него куда больше стандартного, но нашел ботинки сорок третьего размера, натянул.

Двинулись дальше, в торговый зал. Вначале страшно было, за каждой тенью им что-то виделось, ждали что вот-вот сигнализация взвоет, с улицы увидят. Но все эти беды миновали их хмельные души — пьяным везет. Бывает, с верхних этажей вываливаются, друг дружку колотят смертным боем, случается под машины, под поезда попадают — и хоть бы хны! Не берет никакая их напасть и продолжают они шествовать по земле неуверенной и неуязвимой походкой.

— И-и-и! Мать твою за ногу! — не удержался от восторженного вопля Бузыкин. — Часов-то, часов! Носить не переносить! Не зря я с портфелем!

— Да, — одобрительно протянул Нефедов. — Дурной — дурной, а хитрый!

Отверткой сковырнули замочек на витринном ящике и все часы сгребли в портфель. Бузыкин принялся шарить по другим ящикам и, увлекшись, не замечал, как Нефедов сгребал с соседней витрины золотишко, распихивая по карманам кольца, кулоны, перстни, часы. Очистив площадь под стеклом, пошарил в маленьких ящиках под витриной, кой-чего еще нашел, но приятелю не признался, для виду даже помог ему часы в портфель ссыпать — почти полторы сотни часов всех марок, расцветок, мужских и женских. Приложив ухо к холодной металлической россыпи, Бузыкин блаженно ухмыльнулся.

— Тикают.

Надо заметить, что Нефедов работал в перчатках. Начитанный был, знал, что к чему, про отпечатки пальцев понятие имел. И посмеивался про себя, глядя на Бузыкина, которые все лапал руками и оставлял, оставлял следы, расписываясь на каждой планке, полке, витрине.

И невдомек было хитроумному Нефедову, что в общем-то невелика разница, оставит он следы своих пальцев или это сделает Бузыкин. Многие в Касимове знали об их дружбе, общих интересах. И стоило установить отпечатки пальцев Бузыкина, как тут же было ясно, кто этот второй такой предусмотрительный, оставляющий оттиски кожаных перчаток.

А потом у них азарт случился. Начали в портфель игральные карты бросать, не помнят сколько и набросали. Как выразился Бузыкин, играть — не переиграть. Еще чего-то блестящего бросили, не могли мимо блестящего пройти.

Нефедов опять обошел своего тугодумного приятеля. Пока тот с игральными картами тешился, он начал с пальто воротники меховые спарывать, но поскольку швейных навыков не имел, дело хлопотным показалось, бросил. — Хмель к тому времени потерял остроту, навалился гнетущей тяжестью. Пора было сматываться, но не хотелось оставлять такой богатый зал. Пока они здесь — они хозяева, все принадлежит им и больше никому. А как уйдут, все превратится в место происшествия. Что делать? Походил — походил Бузыкин по залу и направился к отделу радиотоваров. Включил телевизор. Дождались изображения, настроили, расположились напротив. Но то ли передача оказалась скучной, то ли притомились — начали засыпать. И лишь тогда твердо осознали — пора уходить.

Так и не выключив телевизор, двинулись к выходу. Надо же, нашли выход, на свежий воздух пошли — из вывороченного окна холодом тянуло. У двери наткнулись на ящики с обувью, с удивлением увидели свои ботинки. Подумали, подумали, решили прихватить с собой. Чтобы собака не унюхала. Выбрались через окно и, не торопясь, двинулись в безлюдную часть Касимова. Часы поделили. Половину одному, половину другому. Зарыли в снег в укромном месте.

Приходят утром продавцы на работу, а в зале непривычно холодно, обесчещенные замочки болтаются на сорванных петлях, кассовый аппарат стоит косо, а на телевизионном экране уж программа «Утро» мелькает. Тут и ахнули, тут и забегали.

Нефедову было невтерпеж в свой городок поехать, предстать в новом качестве — на белом коне и с золотом в карманах. А Бузыкин, улучив момент, пробрался к тайнику и все часы себе хапнул. Подумал, куда бы их понадежнее спрятать и принес в кубрик баржи, — мотористом работал. Навигация еще не началась, баржа стояла на приколе, велись на ней неторопливые ремонтные работы, вот и решил Бузыкин, что лучше кубрика места не найти. Там их при обыске и обнаружили. И карты игральные. Не успел Бузыкин даже колоды распечатать. И бинокль нашли, прихваченный в универмаге. Видно, была у него мечта: с баржи берега рассматривать, причалы, проплывающие мимо города и деревни. Красивая голубая мечта. Не сбылась, однако. И карты, и часы, и бинокль вернули в универмаг.

Оглядываясь на эти события, можно и посмеяться над незадачливыми грабителями, пытающимися перехитрить друг друга. Но нужно признать — забавами в универмаге, пьяным хохотом при дележе часов и карточных колод, они подготовили себя для чего-то большего. И когда наступил критический момент, когда можно было, обидевшись, хлопнуть дверью. Нефедов берет молоток и опускает его на голову обидчика. А потом убирает свидетелей. Тем более, что свидетели, сваленные червивкой, оказались неспособны к сопротивлению. Поджигает дом и уходит. Когда Нефедов увидел что дом не загорелся, он вернулся и, перешагивая через убитых им людей, стащил в кучу все, что нашел горючего — сорвал шторы с окон, принес газеты, приготовленные к сдаче в макулатуру, бросил в кучу детские одежки и пеленки — совсем скоро матерью должна была стать Дергачева. И снова поджег. На этот раз вспыхнуло очень хорошо.

Потоптался у забора, оставляя следы для криминалистов, которые прибудут через несколько часов, и, убедившись, что огонь набрал силу, протиснулся сквозь доски забора и быстро пошел прочь.

Смотрите, кто к нам приехал!

Существует мнение, что человек, совершивший опасное преступление, какое-то время находится в психологическом шоке. Он, якобы, склонен к неразумным поступкам, его охватывает страх там, где нет опасности, он ведет себя легкомысленно, там, где требуется осторожность. Возможно, так и есть, не будем спорить с людьми, поднаторевшими в подобных делах. Если взглянуть на поведение Нефедова после преступления, то можно обнаружить и неоправданный риск, и самонадеянность, и браваду. Были в его поступках страх, растерянность, надежда найти поддержку там, где ее и быть не могло. Однако, все это бывало и раньше, и нет необходимости объяснять метания таинственным комплексом преступника.