В рабстве у бога - Михаил Ишков

Мы чокнулись.

— Конечно, первым делом я решил поднять тревогу, — наконец подал голос Рогулин. — Прибежал на стоянку, бросился к рации — меня едва оттащили. Пригрозили, что свяжут, если не угомонюсь. На смех, правда, не подняли, но идти со мной, кроме бригадира, никто не захотел. На следующее утро отправились. Искали, искали это место, так и не смогли найти. Вчера я был в растрепанных чувствах, надо было как-то отметить вход, да я не сообразил. Так и вернулись ни с чем. Тут уж надо мной посмеиваться начали. Я ночь не спал и с рассветом опять туда же. Представляешь, сразу нашел вход! Нет, чтобы задуматься, прикинуть — почему же так получается? Неужели я самый хороший? Нет, чтобы постоять подумать… Нет, я от радости сразу в распахнувшийся люк полез.

Так остался я один на один с фламатером. Эта штука себя так назвала. Что-то вроде искусственного существа, напичканного органикой и электроникой. Этакая гигантская разумная машина, предназначенная для межзвездных перелетов. Кем, — он почти выкрикнул, — не знаю. Я ничего не знаю! Прошло более сорока лет, а мне ничегошеньки не известно! И никогда не будет известно!

Я встал, подошел к окну. Что-то в его истории было не так. Я был далек от мысли не верить Рогулину — зачем ему врать? Это слишком просто обвинять пришельцев в погубленной жизни, в пьянстве. Рогулин не был похож на дешевку. С другой стороны, этот рассказ, особенно в той части, которая касалась неизвестного космического корабля, густо отдавал привкусом давным-давно обсосанного фантастической литературой приема. Перелеты он, естественно, совершает в каком-нибудь нуль-, под-, гипер-, субпространстве. На Землю прибыл, чтобы а) следить за нами; б)уберечь нас от планетарной бойни; в)с какими-либо агрессивными намерениями.

Так-то оно так, однако я не мог отрицать, что удивительное было рядом. Я смело взял в руки странный браслет, принялся его рассматривать. У этого предмета не было никакой ауры. Мысленным усилием я попробовал двинуть стрелки на одном из циферблатов — они сместились! Я погнал их и за несколько минут до символа, обозначавшего цифру «двенадцать» — «полночь», «полдень»? — сробел, остановил стрелки. Принялся по очереди рассматривать звенья. Ничто — никто? — не пыталось проникнуть в мое сознание, даже намека на попытку телепатического просвечивания я не обнаружил. Никакая чуждая установка не пыталась вторгнуться в мой внутренний мир. Никакого психотропного воздействия! Браслет можно было свободно натянуть на руку звенья имели некоторую степень свободы в сочленениях. Однако надеть его я не рискнул, тем более, что Олег Петрович продолжил рассказ.

— Фламатер, так сказать, являлся сотворенным неизвестной разумной расой инструментом, предназначенным для сверхточных измерений. Он был способен самостоятельно преодолевать межзвездные дали. Проводить измерения он мог и в сером лимбо или по-нашему — нуль-пространстве. Что измерял, как — не знаю.

Я удовлетворенно кивнул. Все сходилось. Кто-то надежно затуманил мозги этому несчастному. Между тем хозяин, словно угадав, о чем я подумал, заявил:

— Я тоже об этом размышлял, но, как ни крути, другой терминологии люди ещё не придумали. Признаюсь, я перечитал массу фантастической литературы, одно время думал, что свихнусь. Если бы свихнулся! — он стиснул челюсти, крепко сцепил пальцы. Так и сидел посапывая несколько минут. — Если бы я сам не попался на эту удочку! Как мотылек ринулся на открытый огонь — вот и опалил себе крылышки. Зачем? Почему принял этот браслет, почему вел с ними торговлю… Договор заключил. Ну, не идиот ли!.. Вероятно, за все эти тысячелетия лоси, медведи, волки многократно тыкались в этот овал. Может, даже в шлюз проникали. Обнюхивали, мочились по углам и бежали прочь. У них даже намека на желание не возникало вступить с Ди в контакт, торговаться, что-то требовать, о чем-то договариваться. Ну, нашел и нашел завалявшийся в безлюдном месте чужой звездолетишко — и ступай своей дорогой. Нет, надо обязательно пощупать, порассуждать, воспылать мечтой, вспылить, позволить себя увлечь, попытаться урвать кусочек судьбы пожирнее. С кем в кошки-мышки решил сыграть? С силой небесной!..

Он закурил, потом долго, молча дымил сигаретой.

— Насчет чего это я? Ах да, насчет терминологии. Делать нечего, придется объясняться на этом напыщенном, напичканном всякими «измами», «тронами», «торами» воляпюке. Тут я в одном переводном романе вычитал деформатор времени! Каково? Звучит?..

Я невольно улыбнулся. Слышала бы эти речи Каллиопа. Это из её романа об ушедших в Плиоцен. Мой чудесный пояс как раз и трансформирует время. Ну, да ладно!

Олег Петрович продолжил.

— Вот на этом жаргоне фламатер со мной и объяснялся. Знаешь, как это подкупало. От того, может, я и потерял голову.

Цивилизация Ди построила несколько таких кораблей, предназначенных для натурного измерения каких-то констант, определяющих геометрию мироздания. Для них эта программа была жизненно важна. В районе нашего Солнца с фламатером — не знаю, термин ли это или имя собственное — случилась беда. Какая именно, тоже не разобрался. Одним словом, этот комплекс потерпел аварию и вынужден был приземлиться на нашу планету. Сколько тысячелетий он кукует на Земле, неизвестно. При посадке экипаж погиб, их сознания были занесены в память фламатера, и с той поры они являются членами экипажа с совещательными голосами. Или что-то в этом роде. В их уставах и правовых отношениях я не успел разобраться. Что они хотели от меня? Как я понял, они искали разумное существо, достаточно подготовленное в техническом отношении, способное осуществить ремонт какой-то приводной станции. Без этого они не могли вернуться домой. Всех тонкостей я не знаю, они со мной не очень-то откровенничали. Одним словом, я согласился! — он хлопнул себя по коленям. — Вот так, взял и согласился! Правда, поставил условие — дать срок закончить институт.

— Как вы общались? — я вопрос.

— Они проецировали слова прямо в сознание, я также мысленно отвечал.

— На русском?..

— Да.

— Значит, ни одного слова на их языке вы не слышали?

— Как я могу сказать, слышал я или не слышал! Что-то там в горе щебетало, попискивало, а то ещё как телетайпная дробь рассыпется. Была ли это живая речь или просто посторонние звуки — не знаю.

— Нащелкать можно все что угодно. Это плохая примета, если они не позволяют проникнуть в секрет их речи.

— Почему же? — удивился Рогулин.

— Потому, что из вашего рассказа следует, что они, во-первых, обладают сверхчувственными технологиями. Во-вторых, понимают значение магии имени. Имя — суть души, ядро…