Баронесса де Тревиль - Джоанна Мэйкпис

Звук, раздавшийся справа, насторожил его. Он положил руку на эфес меча, обернулся и сделал знак Юону не шуметь. Его взгляд снова обежал поляну, и тут он различил двоих людей, наполовину скрытых ветками буковых деревьев. Мужчина, как показалось де Тревилю, довольно молодой, нагнувшись, целовал девушку.

Де Тревиль чуть не задохнулся: Гизела Брингхерст была в объятиях любовника! Ни с чем не спутать эту гордую посадку головы и нежную округлость юной фигуры!..

Поглаживая своего коня, чтобы тот не заржал, барон развернул лошадь и кивком велел Юону сделать то же самое. Они отправились обратно в Элистоун. Взглянув на щенка, который проснулся и махал хвостиком, требуя внимания, де Тревиль произнес с печальной улыбкой:

— Неудачный момент, малыш. Придется подождать, но скоро ты встретишься со своей новой хозяйкой.

Юон с беспокойством отметил, что пение прекратилось. Оруженосец не знал, что именно предстало взору де Тревиля на поляне, но было ясно: от увиденного хорошее настроение его хозяина пропало.

Гизела молча ехала рядом с Кенриком в Брингхерст, украдкой поглядывая на него. Он хмурился и кривил губы. Ясно, что Кенрику не по душе предстоящий разговор с сэром Уолтером, да и ей тоже. Странно, но в этот раз присутствие Кенрика нисколько не успокоило Гизелу.

Их встреча была теплой. Как она и надеялась, он немедленно пообещал выполнить все, что она просила, затем нежно обнял — все произошло, как мечталось, но ни облегчения, ни счастья Гизела так и не почувствовала.

Поцелуй Кенрика был ей приятен, хотя не вызвал прилива страсти, как обещали песни трубадуров. Гизела побранила себя за наивность — разумной девушке нечего верить сказкам! Ведь Кенрик для нее словно родной брат, она уважает его и верит ему. Что касается их первого настоящего поцелуя — раньше даже при отце Кенрик частенько целовал ее в щеку или в лоб, когда здоровался или прощался, — то странно ожидать, что сердце бешено забьется, а тело охватит истома… Любовь должна созреть. Вот они поженятся, и тогда…

Вряд ли отец охотно согласится на их помолвку, размышляла Гизела. Сможет ли она потихоньку уехать из Брингхерста и тайком обвенчаться с Кенриком? Она с сомнением покачала головой.

Кенрик неожиданно привстал и схватил поводья лошади Гизелы. Она недоуменно посмотрела на него и увидела, как он побледнел.

— Что с тобой? — спросила Гизела и, ничего не понимая, проследила за его взглядом. Черный густой дым поднимался над деревьями. Его нельзя было спутать с дымом от очагов. Девушка испуганно вскрикнула: — Неужели это горит Брингхерст?

— Боюсь, что да! Подожди здесь, Гизела, а я поеду и разведаю.

Но Гизела выхватила из его руки поводья, пришпорила кобылу и помчалась вперед. Ее лошадь была не только послушной, но и сильной, так что Гизела быстро опередила Кенрика, который лишь тихонько выругался себе под нос. Если в Брингхерсте несчастье, то ничего ее не остановит!

Гизела галопом неслась вперед, и Кенрик едва поспевал за ней. Она успокаивала себя, что с отцом ничего не могло случиться, так как он уехал из дома раньше ее и вряд ли успел вернуться. Но если он тоже увидел дым, то либо находится по пути к дому, либо уже там!..

Кобыла промчалась в ворота и остановилась в пустом дворе, по которому бродили оседланные лошади. Едкий дым разъедал горло, и Гизела закашляла. Из дома донесся шум драки. Гизела уже забыла о существовании Кенрика. Надо найти отца! И она кинулась вперед, путаясь ногами в длинном платье. Заплаканный мальчик-слуга, тоже кашляя, пробежал, спотыкаясь, мимо нее.

В зале Гизеле предстала ужасная картина: перевернутые столы, корчащиеся на полу тела. Какие-то мужчины в кольчугах с торжествующими воплями добивают раненых. Гизела огляделась — отца нигде не видно. Очевидно, Брингхерст был захвачен внезапно.

Резкий, полный ужаса девичий крик пронзил Гизелу. Надо бежать из этого ада, но ноги не слушались. Разбойники, жаждущие все крушить, подожгли потолочные балки, закидав их факелами.

В общей сумятице никто не заметил ее присутствия. Гизела увидела лежащую на полу, всю в крови, старую гончую, любимицу отца, и не удержалась от вскрика. Тут же один из грабителей, сдирающий гобелен со стены за отцовским креслом, обернулся, издал дикий вопль, бросился к Гизеле и повалил ее на пол. Отчаянно сопротивляясь, кусаясь и царапаясь, Гизела лишь молила Богородицу о защите.

Кто-то вырвал ее из тисков грубых ручищ разбойника, и она откатилась в сторону. Рыдая, Гизела попыталась прикрыться разорванным платьем и тут же увидела, как Кенрик сцепился в смертельной схватке с напавшим на нее огромным детиной. Тяжело дыша, они катались по полу, пытаясь поразить друг друга кинжалами.

Всхлипывая, Гизела отползла подальше. У нее не было сил, чтобы встать и убежать. От ужаса она даже забыла о том, что жизнь Кенрика в опасности, и безучастно наблюдала за схваткой.

Перемазанные кровью и сажей разбойники таскали по залу награбленное добро — белье, меховые покрывала, кубки, оружие — и радостными криками подбадривали дерущихся, словно их пригласили на развлечение. Они настолько были поглощены этим зрелищем, что не заметили девушку, скорчившуюся в нескольких шагах от них.

Раздался торжествующий крик, и противник Кенрика нанес ему безжалостный удар. Рыдания вырвались из груди Гизелы.

Ален де Тревиль увидел дым почти одновременно с Кенриком Аркоутом. Он сдержал коня и бросил тревожный взгляд в сторону поляны.

— Горит хижина, милорд? — спросил подъехавший Юон.

— Не думаю — слишком много дыма. Скорее всего, Брингхерст. За последнее время в окрестностях было несколько нападений на поместья. Юон, возьми щенка и скачи прямо в замок! Скажешь сэру Клементу, чтобы снаряжали конный отряд. Пусть немедленно отправляют его в Брингхерст. Я еду туда сейчас!

Он вытащил щенка из корзинки и сунул в руки оруженосца. Повинуясь приказу, Юон пришпорил лошадь и поскакал в Элистоун.

Де Тревиль, проклиная низкие ветви деревьев, под которыми он еле продвигался на коне, наконец выехал на лесную прогалину. Все его мысли были о Гизеле, но на поляне он уже не увидел ни лошадей, ни Гизелы с ее молодым обожателем — они, несомненно, находились на пути в Брингхерст, а значит, могли попасть в беду.

И он помчался вперед, невзирая на дым, который разъедал глаза. Когда он достиг Брингхерста, грабителей и след простыл. Де Тревиль соскочил с коня и, приказав тому стоять и ждать его, бросился к лестнице, ведущей в зал, на ходу вынимая меч из ножен. При одной мысли о том, что разбойники увезли Гизелу с собой, кровь стыла в жилах.

То, что он увидал, подтвердило его догадку — грабители убежали, остался лишь один. Радостно смеясь, он тащил за собой сопротивляющуюся Гизелу. Платье и головной убор ее были порваны, руки связаны.