Исповедь палача с Лубянки. Эмиссар Берии с особыми полномочиями - Петр Фролов

При Ежове нарушение норм соцзаконности происходило на всех уровнях, начиная от самого наркома внутренних дел и заканчивая комендантами и палачами. Берии пришлось приложить титанические усилия, чтобы выявить и покарать всех нарушителей закона. Всех их расстреляли или отправили на много лет в ГУЛАГ. Многие незаконно репрессированные при Ежове были выпущены на свободу и восстановлены во всех правах.

Поэтому от Берии требовалось не только очистить органы госбезопасности от «зараженных» вирусом правового нигилизма, но и превратить систему НКВД в машину, которая эффективно уничтожала агентов иностранных (в первую очередь германской) разведок, а также всех подлинных врагов советской власти, кто мог оказать содействие Третьему рейху в реализации агрессивной и коварной политики Германии в отношении СССР.

Документы свидетельствуют

По личному указанию Хрущева Берия был «назначен» главным виновником «репрессий 1937 года». Понятно, что Хрущеву нужно было как-то объяснить причины расстрела Берии в 1954 году. Ведь «сеятель кукурузы» незаконно сместил его с поста фактического руководителя страны. А потом решил уничтожить как нежелательного свидетеля. Ведь после XX съезда партии, где Хрущев выступил с докладом «О разоблачении культа личности Сталина», Берия мог много чего рассказать о личном участии Хрущева в незаконных репрессиях в 1937 году и активном содействии преступной деятельности Ежова и его сообщников.

Недавно были рассекречены и опубликованы два важных документа, которые показывают истинную роль Берии в репрессиях 1937 года.

Первый из них – «Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». Воспроизведем его текст:

«СНК СССР и ЦК ВКП (б) отмечают, что за 1937—1938 гг. под руководством партии органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистке СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную пищу для иностранных разведок в СССР, и в особенности разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции.

Одновременно органами НКВД проделана большая работа также и по разгрому шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, переброшенной в СССР в большом количестве из-за кордона под видом так называемых политэмигрантов и перебежчиков из поляков, румын, финнов, немцев, латышей, эстонцев, харбинцев и пр.

Очистка страны от диверсионных, повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства.

Однако не следует думать, что на этом деле очистка СССР от шпионов, вредителей, террористов и диверсантов окончена.

Задача теперь заключается в том, чтобы, продолжая и впредь беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, организовать эту борьбу при помощи совершенных и надежных методов.

Это тем более необходимо, что массовые операции по разгрому и выкорчевыванию вражеских элементов, проведенные органами НКВД в 1937—1938 гг. при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Больше того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД, как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, проводили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, и в особенности засевших в органах НКВД.

Главнейшими недостатками за последнее время в работе органов НКВД и Прокуратуры являются следующие:

Во-первых, работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительную работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не заботясь при этом о полноте и высоком качестве расследования.

Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительной работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых «лимитов» для производства массовых арестов.

Это привело к тому, что и без того слабая агентурная работа еще более отстала и, что хуже всего, многие наркомвнудельцы потеряли вкус к агентурным мероприятиям, играющим в чекистской работе исключительно важную роль.

Это, наконец, привело к тому, что при отсутствии надлежаще поставленной агентурной работы следствию, как правило, не удалось полностью разоблачить арестованных шпионов и диверсантов иностранных разведок и полностью вскрыть все их преступные связи.

Такая недооценка значения агентурной работы и недопустимо легкомысленное отношение к арестам тем более нетерпимы, что СНК СССР и ЦК ВКП (б) в своих постановлениях от 8 мая 1933 г., 17 июня 1935 г. и, наконец, 3 марта 1937 г. давали категорические указания о необходимости правильно организовать агентурную работу, ограничить аресты и улучшить следствие.

Во-вторых, крупнейшим недостатком работы органов НКВД является глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми дополнительными данными (показания свидетелей, акты экспертизы, вещественные доказательства и др.).

Часто арестованный не допрашивается в течение месяца после ареста, иногда и больше. При допросах арестованных протоколы допроса не всегда ведутся.

Нередко имеют место случаи, когда показания арестованного записываются следователем в виде заметок, а затем, спустя продолжительное время, составляется общий протокол, причем совершенно не выполняется требование ст. 138 УПК о дословной, по возможности, фиксации показаний арестованного.

Очень часто протокол допроса не составляется до тех пор, пока арестованный не признается в совершенных им преступлениях.

Нередки случаи, когда в протокол допроса вовсе не записываются показания обвиняемого, опровергающие те или другие данные обвинения.

Следдела оформляются неряшливо, в дело помещаются черновые, неизвестно кем исправленные и перечеркнутые карандашные записи показаний, не подписанные допрашиваемым и не заверенные следователем протоколы показаний, включаются неподписанные и неутвержденные обвинительные заключения и т. п.

Органы Прокуратуры со своей стороны не принимают необходимых мер к устранению этих недостатков, сводя, как правило, свое участие в расследовании к простой регистрации и штампованию следственных материалов. Органы Прокуратуры не только не устраняют нарушение революционной законности, но фактически узаконивают эти нарушения.