Магия большого города. Журналистка - Нинель Мягкова

Я подошла поближе и внимательнее изучила ткань. Места, где раньше отсутствовали целые куски, были не просто зашиты — они будто восстановились заново. Даже будучи гениальным портным, такие дыры не заштопать незаметно.

Мой вопрошающе-обвиняющий взгляд заставил соседку заерзать на стуле.

— Ну да, я сжульничала, — призналась она наконец, придвигая ко мне в виде извинения накрытый крышкой горшочек. Судя по тому, что стоял он на подставке, а на ручки были намотаны тряпки, каша томилась в духовке.

У меня потекли слюнки и испарилось желание скандалить. Почти.

Усевшись за стол, я щедро положила себе истекающей паром наваристой овсянки с луком и говядиной и всем видом продемонстрировала готовность внимать. И прощать.

— Я потомственный артефактор, — понизив голос, гордо сообщила Саманта. — У меня лучше всего получается взаимодействовать с неживыми объектами. Ну, не как у тебя, не-живыми, а теми, которые изначально не бегали. С кожей, например, не очень. А вот ткани, дерево, металл — запросто. Ну, я и помагичила немного.

Я покосилась на Шейда. Он лоснился и что только не светился, как лампа. Понятно, помог соседке справиться с искрами и про себя не забыл.

— Спасибо, — выдавила я наконец.

Судя по отсутствию характерных отметин от клюва и когтей, шарить по моим вещам Саманта не пыталась. А за заботу и откровенность заслужила как минимум благодарность.

— Очень вкусно, — подумав, добавила я, понимая, что отношусь к соседке довольно черство, если не хуже. Мне даже было немного совестно. Самую малость.

Но поразмыслив, я задавила угрызения в зародыше.

Мне есть, что терять. У меня полная полка записей о магии, питомец из редких магических видов, некромантский фолиант и ворованная фотография. Секреты не из тех, которые доверяют соседкам после недели знакомства. Если Саманте так хочется, пусть откровенничает, я не собираюсь обрывать ее на полуслове. Однако от меня подобной открытости ей придется подождать, и довольно долго.

Девушка просияла от незатейливой похвалы и подложила еще мясных волокон скворцу. Кусочек мяса лежал на ее блюдечке там, где матроны обычно кладут печенье или сахар, и она периодически отщипывала понемногу и скармливала чёрной прожорливой птице. Бенджи покосился на меня, проверяя, не злюсь ли. Я только вздохнула. Скворец не дворовый, обычными подачками его верность не купить. Мы с ним связаны куда большим, чем взаимоотношения хозяин-питомец. Даже если он из вежливости принимает еду из чужих рук, ближе к Саманте от этого не станет.

И в шкаф с запретной литературой не пустит.

В благодарность за сытный ужин я убралась на кухне. Подумав, снова выпустила очищающий смерчик, вызвав восторженный взвизг соседки. Помимо небольшой демонстрации доверия — в меру, ничего лишнего — заодно проверила квартиру. Никаких негативных эмоций, сглаза или проклятий.

Возможно, Саманта именно такая, какой хочет казаться — милая и непосредственная одарённая. Только вот в мире, где на таких, как мы, открыта охота, слишком маловероятно, чтобы настолько доверчивое создание дожило до совершеннолетия. Или же ей сверх меры везло. Но везение имеет свойство заканчиваться, и вот незадача — теперь рядом с этим незамутненным существом живу я. И мой склад запрещённой литературы. И мои магически чувствительные питомцы. Так что, если вдруг в жизни Саманты наступит чёрная полоса и она пооткровенничает с тем, с кем не надо, зацепит и меня, просто потому, что мы соседки и я должна была заметить странности, искры и прочее довольно быстро. И донести. А раз не донесла — то и меня на проверку, за компанию.

Я покачала головой, глядя на беззаботно играющую с котом девушку. Саманта смастерила из очередной партии невесть откуда взявшихся обрезков бантик и поддёргивала его за ниточку, а кот радостно пытался игрушку закогтить.

Скворец устроился на моем плече и с неодобрением взирал на это безобразие.

— Пойдём, — почесала я гладкое горлышко. — У нас с тобой дело есть.

Нас ждал некромантский фолиант. Пользуясь тем, что с работы я в кои-то веки пришла вовремя, решила заняться изучением наследства мистера Кросса. Тщательно закрыв дверь и оставив скворца охранять ее, я выудила из-за книг фолиант и забралась с ногами на кровать.

Надеюсь, инструкции написаны понятным языком и мне не придется тратить полжизни на расшифровку.

Глава 7

Обложка раскрылась сразу же, словно заждалась внимания, я едва успела прикоснуться к потертой коже. Блеснули металлические уголки, зашуршали движимые неощутимым ветром страницы. По моим рукам пробежали мурашки, кончики пальцев на мгновение почернели и снова стали нормальными — книга настраивалась на нового владельца. Принять-то она меня приняла еще в особняке, но раскрывалась полностью, буквально, именно сейчас.

Меня почти не удивило, что раскрылась она в итоге на заклинании «Поиск пропавших объектов, живых и неживых».

Говорят, в старину маги часто делали себе гримуары — фолианты, обладающие зачатками разума. Чем сильнее был заклинатель, тем умнее и сообразительнее получался гримуар. Кроме того, последующие поколения, добавлявшие новые знания в своеобразную копилку, приумножали силу книги, так что в итоге получались довольно-таки пугающе сообразительные сборники. Кажется, мне посчастливилось завладеть именно таким.

Четкий и разборчивый почерк был вполне читабелен. Я бегло проглядела список ингредиентов и поморщилась. Мел, доска, предмет, каким-то образом связанный с объектом поиска, и кровь призывающего.

Из записей отца я уже успела понять, что большинство сильнодействующих некромантских формул завязаны именно на крови. Если повезет. А то и смерти. Мелкого животного или даже человека. Собственно, именно так создавался лич, которого мне недавно не посчастливилось повстречать.

Почувствовав направление моих мыслей, фолиант трепыхнул страницами, намереваясь показать мне заклинание призыва сей сущности. Я придержала слишком рьяного помощника, распластав ладони по шероховатой старой бумаге.

Книга напоминала сообразительного, но слишком ретивого пса, готового услужить хозяину в любое время и любым образом.

— Спокойно, мне нужно только заклинание призыва. Пока что, — пробормотала я себе под нос по привычке. Обычно я так беседовала только с Бенджи, и скворец, примостившийся рядом с дверью на полке, встрепенулся. — Нет, милый, я не тебе. У нас тут неожиданно образовался еще один питомец.

Птица эта новость не успокоила. Он недовольно нахохлился, всем видом демонстрируя пренебрежение какой-то там книжонкой. Подумаешь, она ни летать не может, ни скрипеть среди ночи. Горлышко почесать и то негде!

Фолиант послушно угомонился. Я по инерции погладила листы, почти как шерсть или перья, и могла бы поклясться, что книге это понравилось.

Доски у меня не было, потому я решила нарисовать предложенную пентаграмму прямо на полу. Мел нашелся в базовом