Крах Украины. Демонтаж недо-государства - Ростислав Ищенко

Характерно, что все эти перевороты готовились практически открыто, а в случае их провала причастные не несли практически никакого наказания. Это еще одно подтверждение того, что политический класс рассматривает государство, как имущественный комплекс, а политическую борьбу, как рейдерство, которое на Украине никогда не было наказуемым. В случаях с рейдерством «правоохранители» говорят, что разбитые головы и захваченные здания — не хулиганство, не бандитизм, не подделка документов, а именно рейдерство, а за рейдерство статьи нет. Точно так же при провале попытки государственного переворота политики все время говорили о «политическом решении конституционной проблемы».

Понятно, что с посадкой Тимошенко нравы ужесточились и больше уже никто не отделается легким испугом или «политическим решением». Самое, однако, важное в прецеденте Тимошенко, что он ясно показал — политический класс больше не един. Если даже после «майдана» противостоявшие группы политиков пытались играть по одним правилам и противопоставляли себя (в совокупности) народу значительно в большей степени, чем друг другу, то сейчас обозначился четкий водораздел уже внутри самого политического класса. Потеря власти теперь означает не переход в оппозицию или на пенсию, а, во многих случаях — в тюрьму. При этом такие процессы в большей мере будут мотивированы политически (надо показать сторонникам, что слова не брошены на ветер и оппоненты «за все ответили»), чем экономически (как показывает опыт предшествовавших десятилетий, отобрать имущество можно не прибегая к крайностям).

Маховик репрессий, получив первый толчок, не останавливается до тех пор, пока начисто не выметет запустившую его социальную группу. В этом отношении власть и оппозиция равны. При условии, что Украина была бы единым государством, можно было бы не просто констатировать революционную ситуацию, но даже в пределах 12–18 месяцев высчитать момент падения власти нынешнего политического класса. Подчеркиваю, не падения власти Януковича, а революционного переворота, полностью меняющего систему власти и людей при власти, включая нынешнюю оппозицию.

Однако Украина расколота, и это факт. И две части Украины готовы поддержать кого угодно, лишь бы не допустить прихода к власти ставленника оппонентов. То, что около трети избирателей уже отказывается идти на выборы или готовится голосовать против всех, ничего не меняет. Это только показывает, что протест пока не выливается в активную форму, поскольку отказать в поддержке «своим» = поддержать «чужих».

Даже пассивный протест (путем отказа от участия в выборах или голосования против всех) делегитимирует государство Украина. Ибо, если общество никого не может найти для руководства государством (никому не верит), то политический класс (который и есть государство) теряет право на управление. А поскольку на Украине нет адекватной смены дискредитированному политическому классу (мы знаем против кого мы, но не знаем за кого), то некому релегитимировать государство в глазах граждан.

Такое положение вещей плохо для страны, поскольку угрожает анархией. Если центральная власть теряет легитимность в глазах населения, усиливается значение власти местной и рано или поздно (как это, кстати, случилось в СССР) местная власть выдвигает претензию на автономию, а затем и на суверенитет над своей территорией (иногда при формальном признании власти центра).

В сложившихся на Украине условиях делегитимация власти, хоть и грозящая анархией, выгоднее нам, чем нашим оппонентам. Во-первых, если внутри страны борются две непримиримые группировки, то каждая из них пытается опереться на внешнюю силу. Националисты всегда пытались опереться на связку США-ЕС. Для нас естественным союзником была Россия. Россия уже который год усиливается, а недавно Путин выступил с заявлением о том, что Россия может существовать лишь как многонациональное государство, а это влечет за собой необходимость перехода к реставрации империи. Реставрация же империи невозможна без возвращения утраченных земель, поскольку невозможно объяснить: почему русские Украина и Белоруссия должны быть самостоятельными государствами, а в составе многонациональной России должны оставаться нерусские Якутия и Дагестан.

В то же время союзники наших оппонентов (США и ЕС) слабеют, сталкиваясь с накатывающимися волнами системного кризиса из которого у них нет выхода в рамках существующей модели. К тому же они слишком растянули свои ресурсы (военно-политические и финансово-экономические) по миру, и их уже просто не хватает еще и на Украину.

По сути, Украину от ускоренного дрейфа в сторону России удерживает только политический класс, рассматривающий страну как собственность и не желающий признать свою подотчетность обществу. Мировая история свидетельствует, что такой политический класс не может существовать долго. Зря оппозиция радуется падению рейтингов регионалов — власть и оппозиция движутся в направлении одной политической помойки.

Мы же должны понять сами и разъяснить нашим сторонникам, что никто не обязан никакой лояльностью квазигосударству, построенному для себя неадекватным политическим классом. Что мы имеем право не только требовать у пришедших к власти политиков исполнения данных нам обещаний и не только давить на весь политический класс в целом, при помощи пикетов, писем, митингов и т. д., но имеем право и вообще отказаться от услуг данного политического класса и даже от услуг созданного им государства. Конституция Украины определяет единственным носителем суверенитета народ (понимая под этим термином всю совокупность граждан страны), а никак не представителей политического класса, или «свидомых патриотов», или «евроатлантистов» и т. д.

Сейчас они спокойно идут на выборы без выбора, поскольку не видят себе альтернативы. Но КПСС тоже не имела альтернативы и была отменена вместе с государством. И наш политический класс тоже может быть отменен вместе с государством. Какая-никакая, а альтернатива.

Глава 9. Цена ошибки

Жозефу Фуше, герцогу Отрантскому, министру полиции императора Наполеона I и Шарлю Морису Талейрану-Перигору, князю Беневентскому, герцогу Дино, бывшему епископу Отенскому, министру иностранных дел того же императора приписывают фразу: «Это хуже, чем преступление, это — ошибка».

Не суть важно, кто именно из них произнес эту фразу — оба упомянутых государственных деятеля по своему масштабу и умению адекватно оценивать политическую ситуацию навсегда внесли себя в список исторических личностей первого ряда. Важна оценка роли ошибки в политике — «хуже преступления».

Действительно, многие политические ошибки оказываются роковыми, хорошо, если только для государственных деятелей, которые лично или по наущению команды эти ошибки допустили. Часто ошибки становятся роковыми и для народов.

Когда Тимошенко прислушалась к мнению своих соратников, убеждавших ее в том, что власть «не посмеет посадить», а если и посадит, то ненадолго и тут же выпустит, она допустила политическую ошибку. Очевидно, при всем желании, Януковичу было бы намного сложнее закрыть Тимошенко до суда, а затем и решением суда, если бы не избранная ею ошибочная конфронтационная стратегия (если «не посмеет», значит можно и даже нужно идти на обострение, чтобы показать всем, какая храбрая девушка Юля и какой трусливый мальчик Витя).

Политика нельзя упрекать за готовность рискнуть. Риск столь же неизбежно присущ принятию политических, сколь и военных решений. Поговорка «Кто не рискует, тот не пьет шампанского», — очень точно отражает глубинную сущность стратегии. Невозможно добиться сокрушительной победы, не рискнув сокрушительным поражением. Однако, идя на риск, следует максимально полно просчитывать все возможные варианты и понимать как ты будешь «выходить из боя», если события начнут разворачиваться не по твоему сценарию.

Откажись Тимошенко от конфронтационной стратегии ведения судебного процесса, ее было бы невозможно закрыть до приговора. Оставаясь на свободе, она бы могла куда более эффективно мобилизовывать и внутреннюю оппозицию, и зарубежных друзей для своей защиты. В конце концов, до самого последнего дня имела бы возможность эмигрировать и бороться с «преступным режимом» из-за рубежа, как поступали многие политики до нее, в том числе и такие успешные, как аятолла Хомейни и Беназир Бхутто.

Что же она получила, выбрав стратегию конфронтации? Безусловно, если бы ее не решились отправить в тюрьму, она бы победила сразу и навсегда. Янукович мог бы писать отречение и оговаривать условия капитуляции. Но, как мы знаем, чувство самосохранения в этом случае не подвело украинскую власть, и Тимошенко оказалась в тюрьме. Как только за ней захлопнулась дверь камеры, выяснилось, что теперь уже не только «преступный режим», но и «демократическая оппозиция», и «люди доброй воли всего мира» заинтересованы в том, чтобы проблема Тимошенко как-нибудь побыстрее рассосалась без выхода ее на волю.