Точка сингулярности - Ант Скаландис

Игорь на удивление быстро успокоился и с энтузиазмом приступил к обсуждению проблемы. А Вербицкий был все-таки поразительно талантливым человеком. Не только юрист от Бога, но еще и опытный психолог, и натуральный актер. Впрочем, быть может, это и есть составляющие истинного юриста? В ходе предельно доверительной беседы всплыли все необходимые подробности происшедшего, и даже не слишком разбирающийся в подобных делах Редькин не мог не сообразить, как ловко подставили и его, и пьяного мальчишку, сидевшего за рулем. Настало время выложить на стол справку об аварии из ГАИ и весь комплект оценочных документов из фирмы «Авто-мобил». Игорь просмотрев листочки, пришел едва ли не в эйфорическое состояние.

– Ну! Я же говорил! – чуть ли не кричал он. – Ежу понятно – тачка идет под замену кузова. И к тому же: лонжероны поехали, мосты поехали, полуоси и чулки ставить новые, сварные работы, как ни крути, и еще не известно, что там с карданами, коробкой и раздаткой, даже суппорта и шрузы могли пострадать¦

Игорь сел на любимого конька, его несло. Несло чуточку слишком: все-таки глупо считать, что никто, кроме тебя не разбирается в устройстве автомобиля. Этот патентованный автомеханик валил в одну кучу все, как при разговоре с богатым чайником, приехавшим на ремонт. Если бы он сейчас заявил, что могли пострадать щеточки дворников на фарах и бегунок трамблера, Майкл бы и тому не удивился. Он еще совсем чуть-чуть послушал словоизвержения незадачливого афериста, а потом вежливо перебил и произнес свою ключевую фразу:

– Значит, вот такой у вас бизнес, ребята?

– Какой еще бизнес? – вздрогнул Игорь.

– Да очень простой, в сущности: сами бьете новые машины, и сами по остаточной стоимости скупаете. Навар, должно быть, невеликий получается, но судя по твоей тачке и прикиду, на жизнь хватает.

– Ребята, – Игорь резко поднялся. – Я, кажется, не туда попал. Если машина не продается, лучше я пойду. Поговорили – и ладно.

– Охрана тебя не выпустит, – тихо сказал Майкл.

– Да пошел ты! – обозлился тот и шагнул к двери.

Майкл даже не шелохнулся. А Игорь распахнул дверь и чуть не налетел грудью на здоровенного детину, стоявшего в проеме с широко расставленными ногами и руками в карманах свободного пиджака.

Рукоприкладства не потребовалось. Игорь вернулся к столу, достал сигарету, закурил ее не с того конца, бросил в сердцах в пепельницу и окончательно сник.

– Кто вы такие? – выдавил он, наконец.

– Об этом мы будем говорить не с тобою, – солидно ответил Майкл.

– А я тогда зачем нужен? – как-то совсем по-детски поинтересовался Игорь.

Вербицкий не торопясь поднялся, взял лист бумаги и ручку, положил перед Игорем и ласково сообщил:

– А ты, браток, нужен только для одного. Ты сейчас напишешь расписку и все. Помнишь сумму ущерба? Что-то около четырех тысяч грин. Накинем еще штучку – ну, там моральный ущерб, мои комиссионные – будет ровно пять. Вот и пиши: я, такой-то такой-то взял взаймы у гражданина Редькина и обязуюсь вернуть… В свободной форме. Цифру согласовали, теперь главное, давай решим со сроками. Недели хватит тебе?

– Хватит, – выдохнул Игорь.

Он уже писал. Тимофей просто глазам своим не верил: гипноз, магия – да и только.

Наконец, Игорь ушел, вежливо попрощавшись. Громиле, что стоял в дверях, Майкл только кивнул, слов не потребовалось.

– И что же, теперь все? – поинтересовался Редькин, не в силах скрыть своего восторга. – Две с половиной мне, две с половиной вам – и через неделю все в порядке. Ремонт-то мне за полторашку обещали сделать. (На самом деле вообще за тысячу, но приврать хорошему человеку – дело святое).

– Нет, Тим, это еще далеко не все, – разочаровал его Майкл. – Денег-то у нашего клиента, похоже, нет, вот я и дал ему неделю, чтоб он со своей крышей связался, посоветовался, а его люди вызовут наших, будет разбор. Сумма при этом может даже возрасти, в том числе и для тебя, но сроки поползут обязательно. Андестэнд? Быстро только кошки родятся, а божьи мельницы мелют медленно…

Вот так и закончился этот исторический визит. Отсрочка не слишком испугала Редькина, зато намек на увеличение суммы откровенно порадовал. Вера во всемогущих бандитов укрепилась, и домой он летел, почти как на крыльях. Однако там его ожидало пренеприятнейшее известие. Маринке звонил некий человек от Меукова. Вряд ли это именно он молчал в трубку, но если даже и он, то теперь откровенно изменил тактику, назвался и передал, что есть разговор. Даже просил позвонить, потому что дело серьезное. Последние два слова человек не поленился повторить дважды и с нажимом, что запомнилось Маринке, как очень-очень дурной знак. Вот такие пироги с котятами. Тушите свет и сливайте воду.

Однако день еще не кончился, наоборот – только начинался. Предстояло много мелких дел с милицией, ГАИ, кредиторами, должниками, компаньонами, сервисом Бурцева. Последний просил подъехать и согласовать теперь уже детально весь минимально необходимый объем работ по срокам и ценам. Начать Тимофей решил с ГАИ. Оттуда пришлось ехать обратно в отделение (не хватало каких-то справок), потом еще раз в ГАИ, вроде и недалеко – Посланников переулок возле Бауманского рынка, одна остановка на метро, – но отвыкший перемещаться своим ходом Редькин жутко умотался. А тут еще выяснилась милая подробность: Игорь не был хозяином «Волги», хоть и заявлял об этом устно. Очевидно, ездил по доверенности, а такие мелочи в ГАИ не регистрируют. Хозяином же был некий Гейдар Шанафутдинов (если Редькин правильно расслышал), и номера «волжанка» имела североосетинские. А ведь Редькину тогда сразу не понравились маленькая буковка "в" в начале номера в сочетании с большими "С" и "Е" в конце. Вполне симпатичный милицейский майор аж крякнул, убирая в шкаф соответствующую учетную карточку.

– Ну, брат, с этого Шаромпердинова, ты не много сумеешь получить.

– Как знать, как знать… – многозначительно и загадочно проговорил Редькин.

А про себя подумал: «Плохо дело. Переведет наш друг Игорь стрелку с себя на кавказцев, подключится целая мафия, и плакали мои денежки…»

Дальнейшая четверговая суета большого интереса не представляла: звонки то и дело срывались, людей не оказывалось на месте, где-то было сплошное «занято», наконец, Тимофея рвались услышать самые нужные контрагенты именно в тот момент, когда его не было дома, ну и так далее. С Бурцевым – уже под вечер, как обычно – все получилось нормально. Окончательная калькуляция зашкалила за штуку на двести долларов, но Редькин сумел сотню в свою пользу сторговать. Он чувствовал глухое недовольство исполнителей, на глазах теряющих заработок, но остался крайне доволен собой. Ведь даже полторы тысячи – это было бы очень дешево по современным меркам и при такой сложности работ, а бурцевские персонажи согласились на тысячу сто. Это ж фантастика! Другой бы набросил им двадцатку-другую от щедрот, но только не Редькин, у него принципы иные: настоящий бизнесмен обязан считать каждую копейку.

За поздним обедом Тимофей выпил пива, телефон как будто перестал трезвонить, за окном стихло все, ветерок поднялся, сдувая остатки дневной жары с раскаленных городских крыш – тут бы и расслабиться полностью, накатить после пива коньячку, как это делают аристократы в конце обеда… Вот тогда Маринка и вспомнила:

– Меукову позвони, мало ли что…

– Вот черт! – пробурчал Тимофей, но сразу согласился: позвонить было надо, без этого все равно не уснешь, опять всякая дрянь в голову полезет.

И позвонил. И дрянь полезла в трубку. Точнее, через трубку в ухо.

– Эдмонда можно к телефону?

Долгая пауза.

– Эдмонда к телефону нельзя.

Еще одна пауза, длиннее первой.

– Эдмонд Меуков умер три часа назад.

Господи! Кто же это на том конце провода? Жена, мать, сестра? Но родственники не могут так говорить о смерти близкого человека! По-видимому, это одна из пациенток Меукова под действием черной магии или еще какого-нибудь там эн-эл-пи. Или это вообще дурацкая шутка в продолжение психологического давления на Тимофея? Мысли скользили и путались, скользили и путались, все больше напоминая клубок змей, каждая из которых норовила укусить свой собственный хвост. Тушите свет, сливайте воду… Впрочем, свет давно погасили, темно, как в гробу, а вода… вода не понадобится – уж лучше действительно коньяку… Господи, кто придумал эту дурацкую поговорку: тушите свет…

Трубка давно надрывалась короткими гудками, а Маринка смотрела на мужа округлившимися глазами и причитала:

– Тимка, что с тобой? Тимка, Тим…

– Ничего, все нормально, – с трудом проговорил он, потом добавил, сам себе противореча: – Сейчас пройдет.

И потерял сознание.

Глава четвертая

БЕЗУМНОЕ РАНДЕВУ

Ох, как давно это было! Года полтора назад…

Вначале позвонил Бурнашов. Редькин не знал, кто это, но человек сразу представился по фамилии очень солидным голосом. Так и сказал в трубку: