По обе стороны моста - Денис Геннадьевич Гордеев

дул мне в лицо, мешая идти. Тем не менее, я решил не садиться в тесный автобус, а пройтись через город, вспоминая родные места.

Я пошел по главной дороге. Но, медленно шагая по тротуару, я резко остановился. Мое сердце застучало еще быстрее. По моей спине пробежала легкая дрожь. Я взглянул направо, где увидел дверь обычного с виду кафе. Большие стекла, открывавшие вид на просторное, но не менее уютное, помещение, в кофейно-шоколадной расцветке. Ноги сами повели меня, я открыл дверь и сел за столик у окна в дальнем углу.

В этом кафе мы с Костей много времени проводили после школы.

На лицо тихо падали большие хлопья снега. Мы медленно плелись уставшие из школы. Под нашими ногами хрустел мокрый снег. У обоих маленькие портфели на спинах с кучей учебников. Самое время играть в снежки, лепить снеговика, но нет, мы хотим отдохнуть. На пути появляется эта кафешка, а из нее – запах булочек и кофе. Мы быстро забегаем и садимся в дальний угол у окна, где никому не мешаем. Отряхиваем с себя снег и начинаем искать монеты во всех карманах. На двоих наскребаем на две булочки с шоколадной начинкой. Нас пожалели и принесли воды. Не мило ли? М-м-м, как вкусно… Уплели сразу, сидим и чего-то ждем, Костя вдруг говорит:

–Мой брат научился ходить.

–О, это прекрасно!

–Прямо вчера. Он уже давно пытался, но вчера прямо встал и пошел. И знаешь, он ко мне пошел. Ни к маме, ни к папе. Ко мне.

Ничего удивительного. Почти все свободное время Костя проводил с Сашей. Костя любил говорить о нем, все уши мне прожужжал. Но меня это не бесило. Наоборот. Он сиял, когда заводили разговор о Саше. Я пошутил:

–А у тебя точно родители дома были? Может, у него выбора не было?

–Ох, ну ты! Я тебе сейчас дам,– он покатился со смеху.

Мы вышли из кафешки и дальше поплелись по улице.

–Слушай! А, может, мы сюда каждый раз приходить будем?– начал я, разбивая мертвую тишину.

–А смысл?

–Будем отдыхать, все равно мимо каждый раз проходим.

–Наверное, можно,– как-то безразлично ответил Костя. Может быть, потому что устал или спорить не хотел. Можно было подумать, что после такого равнодушного ответа на этот вопрос, ничего не получится. Но нет. Сначала мы заходили раз в неделю как-то нехотя. Время шло. Мы все чаще и чаще садились на те же места, задерживаясь в кафе надолго. Оно стало родным местом. Персонал начал нас узнавать, мы стали своими. Когда я и Костя разошлись, мы виделись там несколько раз, и даже если кто-то из нас заговаривал первым, то это длилось совсем недолго. Обычно, когда я его замечал, он сидел на нашем месте. Я не хотел его отвлекать пустыми разговорами и садился куда-нибудь в середину, откуда был хороший вид на дорогу. Но позже, когда снова сошлись, все вновь вернулось на свои места. Пока я не уехал.

Только сейчас я задумался о нем, вспоминая не наши общие воспоминания, а то, как я был один. Что делал, чувствовал, о чем думал. И мне кажется, что я соврал самому себе о том, что стер его из моей памяти навсегда. Кажется, мне хотелось снять свою вину. Но что-то внутри все равно оставалось.

Ко мне подошла официантка, видимо, новенькая. На ней была та же униформа: черная короткая юбка, обшитая по краю и на поясе коричневой тканью, и белая рубашка. Просто, но стильно. Она держала в руках небольшой коричневый блокнотик и обычную ручку. У нее были длинные белые волосы, больше похожие на серебряные нити, которые закрывали уши и почти весь лоб. Небольшой заостренный носик и худощавое лицо. Она, улыбаясь, ожидала заказа. Мое лицо все также оставалось унылым, но ее это не смутило. Я еле выдавил из себя, что мне нужно просто кофе с молоком, любое. Она вновь мило улыбнулась и ушла, не влезая в душу. Мало кто из людей готов улыбнуться незнакомцу. Ее улыбка чуть согрела меня.

Когда мне принесли кофе, я насыпал сахар и начал мешать небольшой ложечкой. В чашке образовалась небольшая воронка, как в море. Глаза у Кости были как море. Сложно думать о чем-то другом, когда все, что ты видишь, начинает ассоциироваться с другом. С другом, которого больше нет. Я вновь насыпал сахар, потому что мне показалось, что кофе будет недостаточно сладким, и размешал. Я еще немного разглядывал ничем не примечательную чашку, перед тем как решился попробовать. Кофе был все еще горький.

VI

А ведь тут я впервые встретил Катю. В кафешке было не очень много народу. Мы с Костей как обычно сидели в конце зала, у окна. На мне была повседневная одежда: черные джинсы и серая кофта, рукава которой были загнуты до локтей. Я смотрел в окно на чистое голубое небо и большое солнце, свет от него слепил мне глаза. Но это не раздражает, когда смотришь на что-то грандиозное и интересное. А небо, космос всегда зачаровывают. Костя же больше ел, ни о чем не задумываясь. Иногда, бывало, останавливался, что-то мне говорил, но я не реагировал, и он продолжал делать то, что делал. Ему и так было хорошо.

В этот момент за окном я увидел двух девушек. Одна из них, пониже, привлекла мое внимание. Мое сердце стало часто биться. Мне казалось, что я сразу в нее влюбился. «Странно, она всего лишь прошла рядом, а меня к ней уже тянет!»– подумал я. Ее короткие, пышные русые волосы развевались на ветру. Ох, как же это было прекрасно. Это состояние очень трудно описать словами. Как будто тебе вручили первый подарок на день рождения, и ты только узнал, что это такое. Искреннее счастье и ничего большего. Или как первое выступление на сцене, когда ладошки потеют, а ты вместо оваций слышишь стук своего сердца. Похоже, но все равно по-другому. Я пришел в себя и разглядел ее лучше. Она была одета очень простенько: в голубые штаны, серую с тонкими полосками футболку, белую джинсовую курточку, но стильно. Этой девушкой была Катя.

Девушки прошли, и мне стало тоскливо. Я опустил глаза и задумался. Она ушла, шанс не то, что упущен, его и не было. Я ничего не мог сделать. Вот поэтому мне и грустно. Возможно, это была девушка моей мечты, но она просто прошла мимо. Она даже не взглянула в мою сторону. Она ушла и больше не вернется. Я, в надежде, что Костя тоже обратил внимание на девушку, спросил:

–Ты видел ту девушку?

–А!– как будто проснувшись, воскликнул он.– Девушку?