Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
138
Не на белых слонах чистой крови,Не на черных китах над водой,Мир дрожит на лазурной корове,На корове Корана святой.
Стал быком он, конечно, при этом…Как арена пустыни – тоска.Буду я матадором, поэтом,Шпагой песни вопьюся в быка.
139
Надоели нам цветы.Не дождемся ждем плодов все.Перед жатвой красотыНе желаем видеть вовсе.
И приходит осень в сад,Декольте листвы – плодами.Тихо астрами он радЕй, своей прекрасной даме.
А она спаленных жницТам в затонах васильковыхЗаставляет падать ниц,Как перед луной в альковах.
И, когда мы о косеЗапоем в снопах, в постели, –Узнаем мы, что мы всеНе плодов – цветов хотели…
140
На солнце языки всегда,Всегда руками дирижера…Земля, до рвоты лавой скороВаляй симфонию труда!..
Волнами звуков по струнамПляшите, мускулы, по нервам.И стало мясо сладко намС тех пор, как звук железом прерван.
Как уши, разверзайтесь, рты,Глотайте звуки, что застыли.А устриц скользких, как мечты, –Живьем – под смех и звон бутылей.
141
Гребите жабрами, барахтайтесьВ утробе времени, миры…О, ночь, в твоем мягчайшем бархатеПоэта жесткие дары.
Сухими ветками протянутаСтрофа последняя, быть может…И та единая моя – не та,Прекраснейшая в мире ложь.
Восходов и закатов клочьяТеперь листы. Я в них влюблен.Цепами ветра обмолоченВ Сокольниках последний клен.
142
Упадок, возрожденье сноваИ вновь упадок золотой.Как метеор катится слово,И дышит радуга бедой.
На клумбах ярусов, балконовГолов качаются цветы.И лишь тиха в партере сонном,Трава некошеная, ты.
И новь вчерашняя сегодня,Как лошадь старая, дряхла.И вновь смеется жизни сводня,И десны золотые – мгла.
И в час, когда мне муза светит,Уж чует острое перо,Что где-то на дворе там ветерОрет во всю гортань: старо.
А вы там – не в священном трепете, –Шумите на дорогах всех,До рукопашной ссорьтесь, требуйте,За то, что жизнь – борьба и смех.
143
Как одеяло над МосквоюЗвездами стеганная синь.И ржавые трамваи воют.И ветерок в ушах басит.
И переулок злей и глуше,Зарылся в сумраке сыром.И в пасти желтые пивушекГлотками падает народ.
И скрипкой стройной и лукавойРаздавленная ночь визжит.А где-то падает на травыРоса с Микуловой вожжи.
И где-то в том же белом светеСошник луны в кустах увяз.И Селяниновичем ветерЕго вытаскивает враз.
144
Куда твои мне струны спрятать,Какой укрыть, убить фатой?Рыдает в гимне юном святостьГреха слезою золотой.
Не я последний и не первыйХочу забыть, порвать, уйти…Но ты для струн живые нервыВзяла вот здесь, в моей груди.
И что же делать, поневолеЯ на решетке струн пою.И всюду синь, заря и поле,И ветер всем про грусть свою…
145
Есть черные слепцы глухие,Не чующие клекот слов.И не для них поет стихия,И сумрак звездный им не нов.
Как рыб, пестреющие тряпкиНа берегах удят витрин.И ни одним созвездьем зябкимИх не стегнет палач зари.
И вечный, вечно непроглядныйСосет их веки черный яд.И не для них миров гирляндыВ колоннах синей мглы горят.
Их ненавидеть, – слишком этоИ благородно, и не то.Есть меч иной в очах поэта.Из отвращенья вылит он.
146
В мыле снега конь земной.День гусаром слез у рощи.Трубку-месяц он звездойРаскурил и брови сморщил.
Это я к тебе приехал,Расфуфыренная мгла,Чтоб звездами капли смехаТы в зрачки мои влила.
Конь мой фыркает метелью,Ржет столбами всех дорог..Дай безумие веселью,Замети ухабы строк.
147
Огонь, как женщин, струны трогал.И в девственных степях прелюдийЖирафами столетий – дым.И с Мефистофелем и с богомПисали договоры людиЧернилом крови золотым.
В глубоком сердце, как в подвале,Вино седело и струю –Сквозь пробку черепа зловеще.И дух – за молодость вторую,И первородство продавалиЗа красные живые щи.
Как меч в ножны, в веках соитье.И кровь по лезвию стекала,Иная, белая, слюнаТого огня, что хмель похитилХлопушкой звучного бокалаВ стекле небесного окна.
148
Бродит шагами большими,Кружит, и гонит, и бьет…Ветер с листвою – шимми,Ветер с листвою – фокстрот.
Ночку трясет, как осину.Звезды листвою в траву…Вот, когда песню я выну,Бурею слов зареву.
Лезвие строчек негладко,Полон зазубрин металл.Если засел под лопаткой,Значит, пиши, что пропал.
Ходит шагами большими,Гонит закаты и строг…Ветер с листвою – шимми,Ветер с листвою – фокстрот.
149
Машинам не нужен ты боле,Столетия мучил и ныл.Уж звезды – длиннейшие ролиБез будки суфлерской луны.
И любят быстрей, экономней…В смолистые щели спешат.А то, эту музыку помнишь, –Про тело забыла душа.
Один лишь не хочет сдаваться,Безумец упрямый один.Поэтом зовут его вкратцеПодробнее – свиток в груди.
150
Ее, быть может, из Нью-ЙоркаВезли в Москву 15 дней.Дымя паршивою махоркой,Задумывался князь над ней.
В застенках фабрики бумажнойВ чанах с горючей кислотойЕе ласкали не однаждыГорючей лаской трудовой
И вот бескровною страницейРаспята на столе моем.И за строкой строка садитсяГолодным черным вороньем.
Шакалом ветер там на крыше…Влюбился в мертвую трубу.И на добычу месяц вышел,Как птица смерти – марабу.
151
Вскипают сумерки, и кружит.В сосудах улиц снег бурлит.Вздымает крышку… Там снаружиЗари холодный сердолик
Дома в очках зажженных окон,Вращают желтые белки.Желудок комнаты жестокоВарит кислятину тоски.
Ты – клавиши бульваров… Кто ты?На снеговых пюпитрах крышТы перелистываешь ноты,На чем попало струны злишь.
Ты черной молнией заставишь,А не строкою петь тот гром,Когда страниц белейших клавишКоснусь я в эту ночь пером.
152
На череп Африки, на черепЕвропа лапой золотой.Мадонны, тайные вечериХранятся нежно в лапе той.
И караванами миражиВ мозги песков издалека.И Клеопатрою лебяжьейВ горбах молчания река.
И люди черные, как копоть,Все ночи корчатся в мечтеО снежных женщинах Европы,О снежном сахаре их тел…
153
