Звёзды - это блюдо, которое подают холодным (СИ) - Духовникова Евгения

Клементина проглотила удивление. Она не слышала об отставке Нейтана. А его напарник — Йен Стивенсон, кажется — с ним-то что стряслось?..

Но шеф явно не спешил вдаваться в подробности.

— Груз для "Терры" прибудет послезавтра. Его нужно принять и проследить, чтобы не возникло никаких накладок, — господин Файзер выдавал информацию дозировано, по чуть-чуть. Так кормят человека, который долго голодал: маленькими порциями, строго выдерживая положенные временны́е интервалы, чтобы — не дай боже — несчастному не стало худо.

Клементина недовольно поморщилась: собственное сравнение ей очень не понравилось.

Ну, "Терра". Она ведь уже сделала всё необходимое, разве нет? Остальное — не её забота.

— Груз прибудет на космодром в Уэльсе, — шеф будто нарочно тянул, словно боялся перейти к сути.

Клементина ждала. Старательно делая вид, что совершенно ничего не понимает, но в глубине души уже догадываясь, к чему он клонит — всё-таки она была неглупа. И тем не менее слова господина Файзера прозвучали для неё как гром среди ясного неба:

— Через два дня в космопорте должен быть представитель министерства. Я счёл вашу кандидатуру наиболее подходящей и выписал патент контактёра на ваше имя.

[1] Имеется в виду роман Артура Кларка "Конец детства" (прим. авт.)

4

Домой Клементина возвращалась в состоянии глубокого потрясения. Она сама не осознавала до конца всю палитру обуревающих её чувств, вылавливая время от времени из этой мешанины то смутную тревогу, то панический страх, то досаду, то радостное предвкушение, то какую-то непонятную, беспричинную эйфорию, то ещё более беспричинную горечь.

Практически с самого своего появления на Земле флойды весьма доходчиво объяснили, что не терпят бюрократию ни под каким соусом, и число контактёров, представляющих интересы людей, должно быть сведено к минимуму. Изначально ситуацию осложняло, что на Земле на тот момент существовало порядка двухсот независимых государств, рьяно отстаивающих свою независимость к месту и не к месту, и выбрать одного-двух представителей, не ущемляя ничьих прав, было крайне затруднительно. В пылу бурной полемики родилась система патентов, спустя годы ставшая обыденностью. Патент давал право контактировать с флойдами, выступая от имени той структуры, которой он был выдан.

Единовременно на Земле действовали десять патентов — по одному у представителей ООН, международного суда и научной группы, и семь — у министерств экологии Объединенной Британии, Евросоюза, Китая, Японии, Русско-славянской Федерации и обеих Америк — Северной и Южной. И вот теперь один из патентов получила она, Клементина Хизерли. Приплыли, называется.

Интересно, за какие грехи ей такое счастье?

Был бы ещё злополучный патент поводом для гордости или бахвальства — так ведь нет. Должность это чисто номинальная; представитель, по сути, ничего не решает сам, единолично, — он всего лишь транслирует информацию, передаёт флойдам то, что было оговорено заранее, — и только.

Не по душе ей это. Не нравится ощущать себя в этом новом качестве. А причины… Причины лежат так глубоко, что копни она их — и разворошит осиное гнездо, так, что потом сама не рада будет.

В раздумьях она чуть не проскочила свой этаж — выше был только чердак. Проклятье! Свихнуться можно, пытаясь разобраться в себе. Лучше даже не начинать.

Рывком распахнув дверь, она обнаружила, что Стефан уже дома. Причем в крайне нетипичном для него настроении — парень едва ли не кипел от ярости и злости.

— Слышала уже последние новости? — огорошил он её вопросом, не дав даже разуться. — "Открытое небо" объявили вне закона!

— Не слышала, — Клементина озадаченно посмотрела на брата. Таким разгневанным она видела его всего дважды, причём оба раза — давным-давно.

— Сегодня это по телеку с самого утра мусолят, — нетерпеливо перебил Стефан. — Хочешь сказать, ты не в курсе? И чем же ты была так занята весь день?

— Я вообще-то на работе была, — Клементина поставила зонтик сушиться и выразительно посмотрела на брата. — И — не поверишь — работала. Весь день, с утра до вечера.

— Тина, ты что, не понимаешь, что происходит? — воскликнул Стефан, судя по всему, ожидавший солидарности и сочувствия и донельзя раздосадованный её хладнокровным безразличием. — Это начало конца! Знаешь, откуда ноги растут? Флойды! Спорю на что угодно, за этим стоят флойды. Наверняка этот запрет они и пролоббировали. И если так — то этим дело не ограничится. Сначала аккуратненько запретят общественные организации и оппозицию. Потом начнут внедрять свои ценности. А всех несогласных — в расход. Оглянуться не успеешь — как мы превратимся в толпу зомби, или ещё хуже, в стадо послушных рабов!

Клементина взяла пульт, нашла последний выпуск новостей и перемотала на начало.

"Сегодня было обнародовано постановление о делегализации движения "Открытое небо", — пробубнил диктор. — На внеочередной сессии ООН общественное движение "Открытое небо" было признано экстремистским и внесено в список запрещённых организаций. Как стало известно нашему специальному корреспонденту, данное решение ни в коей мере не отражает текущую внешнеполитическую ситуацию и продиктовано исключительно заботой о безопасности граждан.

Картинка поменялась: теперь на экране был светловолосый молодой человек в куртке с логотипом телеканала. Он стоял на фоне старинного викторианского здания; давно не чищенная каменная кладка фасада выглядела мрачновато, а забранные частой решёткой окна только усиливали впечатление. Клементина даже район узнала: Темпл.

— Тёмные окна, опечатанные двери и никаких признаков жизни — вот так сейчас выглядит лондонская штаб-квартира запрещённого отныне "Открытого неба", — бодро рапортовал спецкор. — Судя по всему, сегодняшняя новость не стала неожиданностью ни для его членов, ни для руководства. Лидер британского подразделения "Открытого неба", Майкл Дуглас от комментариев отказался, однако наш источник сообщил о готовящейся апелляции и заявил, что господин Дуглас и его соратники пойдут на всё, чтобы попытаться оспорить данное решение. Удастся ли это или нет — вопрос открытый, пока же этого не случилось, спешу напомнить, что постулаты, лозунги и символика "Открытого неба" отныне вне закона, и лица, игнорирующие запрет, будут привлечены к ответственности.

Стефан отобрал у неё пульт и выключил телевизор.

— Понимаешь, что это значит?

— Понимаю, не дура, — резко ответила Клементина. Ей не нравилось, что Стефан так рьяно отреагировал на новость — будто у него есть в этом некая личная заинтересованность.

— Вот гады… — он был вне себя от бешенства, только что пар из ушей не валил. — Как они посмели… Как им духу хватило… Совести у них нет!

— У парламента?

— У флойдов!

— Думаешь, это они? — Клементина скептически прищурилась.

— А кто ж ещё?

— Людям самим не нужны нарушители спокойствия, — возразила она. — Мне кажется, флойды не при чем. Они же не вмешиваются в нашу внутреннюю политику. А власти всегда недолюбливали сектантов и смутьянов.

— Тина, ну какие сектанты? — взвыл Стефан. — Кому помешала безобидная немногочисленная субкультура?

Клементина недоумённо пожала плечами. Об "Открытом небе" она знала немного: изначально это было стихийное движение несогласных с запретом на полёты в космос. Апологеты "Открытого неба" утверждали, что запрет этот — чудовищная несправедливость, жесточайшая дискриминация и вопиющее нарушение всех мыслимых и немыслимых прав. А поскольку требовать что-то у флойдов было равносильно тому, что резать ножом воду, участники движения заняли позицию "пассивного несогласного". Собирались на немногочисленные митинги, рисовали на строительных заборах граффити, писали песни (а большей частью переиначивали старые классические хиты или даже брали их как есть, в неизменном виде, вкладывая в культовые строки новые смыслы), выпускали значки и футболки со своим логотипом — белоснежным кораблем-шаттлом, взмывающим в звёздное небо. Иногда их приглашали на телевидение, фестивали, конвенты, ток-шоу в качестве носителей "оппозиционной точки зрения". Потому что, по большому счёту, сторонники "Открытого неба" оставались в меньшинстве — подавляющее большинство придерживалось менее радикальных взглядов и на требования флойдов, и на политику Земли.