Слеза чемпионки - Ирина Роднина

По моим понятиям, Писеев — вредитель. Я не раз ездила по стране с Шамилем Тарпищевым. Я не по слухам знаю, сколько Шамиль встречается с губернаторами, с руководителями регионов. И на каждой такой встрече он или участок земли просит для кортов, или приводит бизнесменов, готовых помогать теннису. Я могу с уверенностью сказать, что большинство теннисных кортов и стадионов в стране построены благодаря Шамилю. Но нет ни одного ледового катка, построенного благодаря усилиям Писеева.

В Москве строят, но это заслуга Лужкова. В Питере построила академию Матвиенко, ей оказывал помощь Фетисов. В Челябинске десять катков построил губернатор Сумин. Казань — здесь Шаймиев, великий руководитель. Но катастрофа теперь в другом. Ко мне подходили министр спорта Белоруссии, министр спорта Татарстана, подходят руководители многих регионов с одной и той же проблемой: нет специалистов! У нас нет тренеров! Писеев зря считал, что это армия, которую можно только разделять и над ней властвовать, а она все время будет давать результаты. Разрыв в тренерских кадрах двадцать — двадцать пять лет.

Зато в федерации фигурного катания России все кто мог получили звания заслуженных тренеров республики. Оказалось, звания достойна Голубкова, которая всегда была секретаршей. Подозреваю, что она никогда в жизни даже на льду не стояла. Голубкова пришла к нам работать секретарем в отдел фигурного катания. Теперь она — заслуженный тренер страны, вместе с тем же Писеевым. Но тот хоть немножечко с Ковалевым в молодости работал. А получил он заслуженного после того, как мы с Зайцевым в 1976-м выиграли Олимпийские игры. На следующий день. Мы еще говорили тогда Павлову: «Что вы делаете?!» Но тот в экстазе от победы дал, а забрать уже невозможно. И тогда он при нас Писееву сказал: «Ты им обязан этим званием».

Все говорят — в фигурном катании всегда есть медали! Вроде бы Писеев, теперь руководитель федерации, сидит, ничего не делает, кадры разогнал, а результат есть! Но выигрывают наши выдающиеся тренеры, потому что в самый сложный период те же Татьяна Тарасова и Тамара Москвина просто увезли ребят, когда в стране было невозможно тренироваться. Многие сборы тот же Кудрявцев и тот же Мишин до сих пор проводят за границей, чтобы обкатывать ребят на хороших катках и в хорошей компании. И без вмешательства чиновников.

Шестидесятые. Вместе с Улановым

В шестьдесят четвертом году, в пятнадцать лет, я еще продолжала выступать как одиночница. Жуку было не до нас: у него новая пара, Татьяна Жук с Александром Гореликом, на чемпионате Советского Союза сразу выступают несколько его учеников — Валерий Мешков, чемпион страны, Елена Котова, она всегда была третьей-четвертой, и молодая Лена Щеглова, которая подавала большие надежды.

Раньше каждый год юниорские чемпионаты разыгрывались следующим образом. Один год общество выставляет команду, другой — республики вместе с Москвой и Ленинградом (эти города представляли отдельные команды, потому что главные центры фигурного катания располагались именно в них). Поскольку я маленького роста, меня на таком чемпионате поставили в пару с Игорем Лавреневым, потому что в команде ЦСКА не хватало пары.

Но самое смешное то, что кроме меня все остальные одиночницы были крупными. Так что я выступала и в одиночном, и в парном разрядах. Мне тогда уже исполнилось четырнадцать. Прыгала я прилично. Но фигуры в «школе» катала плохо.

Это был 1963-й. Меня поставили в пару с Игорем, буквально только на чемпионат Москвы. Дальше мы не отобрались. Причем мы выступали по первому взрослому разряду. Я продолжала кататься как одиночница, а потом появились у нас в ЦСКА чехи — супруги Балун. Они работали в Москве год. В сезоне 1964 года теперь уже не Москве, а команде ЦСКА полагалось выставить команду. Меня опять поставили в пару, уже с Олегом Власовым, и вновь как самую маленькую. На этот раз мы отобрались на чемпионате Москвы. И теперь уже выступали на уровне кандидатов в мастера. Так я попала на чемпионат Советского Союза, который проходил в Лужниках. Там Жук меня в первый раз и увидел. Он вел пару из Ленинграда. По-моему, Литвинову и Соловьева. Другую пару, Морозову — Сурайкина, тогда вел Протопопов. Когда чехи уехали и Жук пришел в ЦСКА, он на меня все время посматривал, я же продолжала кататься как одиночница.

Многие думают, что Жук всю жизнь проработал в ЦСКА. Но это не так. Он закончил свою спортивную карьеру в 1961 году. В 1960-м был на Олимпийских играх шестым — это первое олимпийское очко, которое наши фигуристы принесли в общекомандный зачет. В 1961 году пара Нина и Станислав Жуки готовилась выступать на мировом первенстве, но чемпионат мира, как я уже говорила, был отменен, потому что в авиакатастрофе разбилась американская команда. До этого советские фигуристы в чемпионатах мира не принимали участия, только в чемпионатах Европы. Разбилось и спортивное будущее Жука — на фоне этого трагического события он закончил свою спортивную карьеру. На следующий год Жук уже тренировал Протопопова и поехал с ним в Братиславу на чемпионат мира 1962 года. Протопопов тогда выступал за «Локомотив». Жук, как и Протопопов, жил в Питере. Оба они были учениками легендарного Петра Петровича Орлова. Там собралась хорошая группа: Майя Беленькая и Игорь Москвин, Станислав и Нина Жуки и молодые Белоусова с Протопоповым.

Хотя Белоусова — москвичка, Протопопов ее из Москвы пригласил в пару. Каталась еще у Жука пара Таня Жук — Александр Гаврилов. Таня — это сестра Стаса. На этом чемпионате в Братиславе Протопопов с Белоусовой заняли второе место. Первое место оказалось за канадцами — братом и сестрой Джилиник. Протопопову повезло, потому что сильнейшие, немцы Килиус — Боймлер, во время выступления столкнулись друг с другом при исполнении прыжка в либелу, то есть прыжка с вращением. И в середине программы остановились — из-за травмы не могли кататься.

По-английски этот прыжок называется флайн-кэмел, у нас почему-то прыжок в либелу. Это чисто советская выдумка, потому что мы долгие годы были оторваны от мира. Вот откуда появились нелепые названия вроде «двойного тулупа» и всякие другие «цааки». Сейчас мы в основном пользуемся международной терминологией. Но, по-моему, до сих пор половина наших тренеров до конца не знает международных названий элементов. Говорить «тулуп», как у нас это принято, нельзя, потому что это название произносится как «то луп»: «то» — «через», «луп» — «зубец», «через зубец». А у нас появились двойные зимние тулупы, тройные дубленки. Например, Жук сам «цааку» придумал. Откуда эта «цаака», которой в помине нет в международной терминологии? Но она была изобретена Жуком, постарались не по своей воле и другие советские тренеры.