Волшебный сон Алисы (СИ) - Литт Ксюша

Ничем…

Павлик еще глубже засунул руки в карманы. Трезвости катастрофически не хватало.

Глаза в зеркальном отражении встретились.

Ничем и никем...

Многолетнее нахождение подле Алисы Иванцова, к сожалению, так же ни насколько не убавило в ней очаровательности.

Резко открывшаяся дверь вырвала Пашку из накатившего неожиданно транса.

— Ой, — воскликнул кто-то и тут же прихлопнул дверь обратно. Через несколько секунд щелкнул замок в соседней уборной.

Павлик с Алисой, снова переглянувшись, улыбнулись. Пора было закругляться с прихорашиванием.

— Пойдем, — кивнул он.

— Пойдем, — ответила она. Сделала шаг к выходу и вдруг встала. — Хотя. — Обернувшись, чуть не уткнулась ему носом в грудь. – Подожди. Слушай. Давай еще чуть-чуть тут побудем. А?

— Побудем? – схватив за плечи, Пашка притормозил Алису.

— Угу. — Вывернувшись из спонтанно образовавшихся объятий, не дожидаясь согласия, она огляделась и решительно взгромоздилась на мраморную столешницу раковины.

«Чуть-чуть побудем», — вероятнее всего собиралось слегка затянуться.

Павлик шумно выдохнул:

— Ты все-таки решила вытрясти из него ревность, — ухмыльнулся.

— Ну да, — пожала она плечами и вдруг поморщилась. Задрала толстовку, оголяя полоску живота, куда уткнулся торчащий из кармана выигранный в жесткой схватке чупа-чупс. – Будешь? – щедро предложила свой приз. Пашка покачал головой. – Ну, как хочешь. – Распечатала и сунула себе в рот. – Да. Хочу вытрясти. –  Доверчиво вернулась она к разговору о Даньке. — Что, считаешь, совсем дохлый номер?

Про реакцию парня Алисы Павлик с точной долей вероятности ничего ответить не мог. Черт его знает, во что все могло вывернуться. Он лишь прикинул, что кнопка тревожной сигнализации находилась всегда, как правило, у барной стойки, еще был один брелок у администратора, а второй, скорее всего, у гардеробщика. На вызов приехать должны однозначно свои. Просчитав, что расклад получался не так уж и плох, решительно подошел к девушке.

Глава 17

Ревность для Данила было чувство неизведанное. И не потому что он какой-то киберчеловек, не способный испытывать эмоции. Просто ему, видимо, повезло в жизни. И друзья, и коллеги его уважали. Никто ни разу не позволил никаких лишних двусмысленных знаков внимания его девушке, а сама девушка повода не давала.

Вообще Алисе он верил, как себе. На все сто, не допуская ни малейшего исключения. Ни при каких обстоятельствах, ни за какие блага на всем белом свете она не могла его предать. Ни со злости, ни из любопытства, ни по глупости и уж тем более не потому, что кто-то мог оказаться чем-то лучше его — Данила. На чем была основана эта уверенность, объяснить он толком не мог. Просто знал. Есть вещи, которые доказывать не нужно, их принимаешь как аксиому.

И хоть жили они, не сказать, что в полной идиллии (ссоры случались — как уж без них, совсем гладко в жизни ни у кого не бывает), но какой разлад не произошел бы у них, чего бы сгоряча не наговорили друг другу, его Алиса всегда оставалась только его. Иначе и быть не могло.

Братишка бывшей одноклассницы весь вечер таскался за ней как привязанный. Из бывшего шкета лось вымахал здоровенный, с виду даже внушительный. По незнанию, пожалуй, и уважением к такой ряхе проникнуться можно было. Увидишь — испугаешься, а на деле — теленок был, им и остался.

По мнению Даньки — рохля и подкаблучник. Мальчик на побегушках при сестре Анфиске, ну и при Алисе до кучи — тоже.

Пашка — последний, к кому Иванцов мог бы приревновать свою девушку. Не соперник он совсем. Однако раздражал парень знатно. И даже больше не он, а ситуация в целом. Алиса со своим затянувшимся бунтом. Взбрыкнула непонятно из-за чего. Убежала к родителям, еще и обиженную из себя состроила. Квартиру ей вдруг срочно нужно стало. Вот прям здесь и сейчас приперло. А на какие средства ей это сделать, если сама же упрямится и гонором пытается сломить на корню все Данькины карьерные стремления? Где логика? Возраст еще зачем-то приплела. Старушка нашлась двадцатисемилетняя. Ребенка ей вдруг внезапно захотелось. Ага. Самое время для него сейчас, а то прямо уже опоздала. Бред. Чего только не придумала, лишь бы не уезжать. Конечно, на чужбине, вдали от мамы и папы, когда моча вот так же неожиданно в голову стукнет, к кому побежишь характер и капризы показывать. Некуда. Хочешь не хочешь сразу повзрослеть придется. Хотя бы немного. Нормально трудиться, к примеру, уже попробовать начать, а не видимость создавать своим присутствием на рабочем месте, рассчитывая, что Данил, как обычно, все сделает за них двоих.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сама еще за ребенка сойдет. Детство в одном месте играет. Сейчас вот, что за шоу показательное устроила. Цирк. Театр одного актера. Хотя нет, двух… Двух актеров.

Данил, стоя на холодном крыльце, сквозь стеклянную входную дверь кафе нет-нет да поглядывал на небольшой холл кафе. Второй актер — Павлик минуты три торчал у туалета — ждал Алису, а потом зачем-то и сам к ней туда зашел. И пропали оба. Надолго.

Уже и музыка стихла, и ведущий в микрофон заголосил, созывая и так порядком нетрезвую публику к столу, а Алиса с этим крысенышем непонятно зачем так и торчали в сортире.

Данька хоть и злился, все равно слегка запереживал. Может что-то случилось? Спиртного Алиса за вечер жахнула ударно. Артистке запросто могло плохо стать. Раздражившись еще больше, он тоже направился к уборной. Проверить.

Глава 18

Алисе реально было плохо, только, пожалуй, не от безмерного количества шампанского, а… а с головой у нее явно было не все в порядке.

— Ну и что ты ржешь? — после какого-то сложно поддающегося определению пыхтения и поскуливания из-за закрытой двери донесся возмущенный голос Алисы. Произнесла она это очень невнятно, словно с забитым ртом, проглатывая шипящие звуки и большое количество слюны. А Павлику там действительно, похоже, было очень весело. Он не то чтобы ухохатывался, скорее просто давился едва различимыми смешками. — Что смешного?

— Ничего, ничего. Продолжай. Молчу.

Пашка и в самом деле затих. Алиса тяжело вздохнула, как будто на что-то настраиваясь, потом громко ахнула или охнула и после уже сама не сдержавшись прыснула.

— Ну Па-а-ашка, — пьяно и обиженно заныла.

— Чего?

— Не смейся.

— Не смеюсь. Видишь, молчу.

— Вижу. Ты улыбаешься.

— Всё, всё, не улыбаюсь. Дело же серьезное.

— Дурак.

Они резко теперь вместе заржали словно обкуренные.

Давно надо было зайти и прервать происходящую за дверью непонятную пьяную дурость, но Данил медлил. Злость многократно увеличилась, ее хватило бы вмазать по явно довольной глупой роже сопляка. И не раз. Да так, чтобы в кровь. И чтобы согнулся малый пополам, и скорчился от боли. И Алисе, у которой мозги поплыли, пощечину залепить. Встряхнуть.

Что за хрень вообще последнее время творилась? Что происходит? Почему все вот так?По-черному в абсолютно черной-черной полосе. Все летит к чертовой матери. Работа, планы… И даже девчонка. Его девчонка. Можно даже сказать — его второе я. И та...

Параллельно со злостью появилась вдруг какая-то досада. Разочарование, что ли. Поэтому и не ворвался Данил, громя в безумии все, что попадется на пути, а в неожиданно накатившей апатии, прислонившись спиной к двери, стоял и продолжал слушать. Мазохистски расковыривая все сильнее и сильнее ноющую рану в душе.

Почему все так?

За стеной вскоре двое отсмеялись и снова притихли. Затем отозвался Павлик:

— Знаешь, на что это все больше похоже?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— М? — Алиса в ответ снова хлюпнула слюной.

— Я бы лично подумал, что тут не сексом занимаются, а школьники закрылись, чтобы порнушку на телефоне посмотреть.

— Ха-ха, — раздался явный сарказм. — А разница в чем? — спросила равнодушно.

— Разница? — Пашка хмыкнул. Повисла тишина. Ответ обдумывался. Или слова подбирались. И в конце концов нашлись: — Если бы я не знал, что ты живешь со своим мудаком, я бы решил, что ты ни разу не…