Мышонок и его отец - Рассел Хобан

– Хулиганы! – кричала Ворона, отбиваясь крыльями от наседающих хорьков. – Вы недостойны Искусства!

Ворон как бывалый актёр защищался молча и успевал даже отталкивать обидчиков от жены, но взлететь им никак не удавалось.

– Стыдно, парни! – пропыхтел он наконец. – Уймитесь! А то прямо как деревенские олухи какие-то, честное слово!

Мышонка с отцом никто не завёл – им оставалось лишь наблюдать за катастрофой на сцене, а Эвтерпа, примостившаяся над ними на ветке, сыпала ругательствами вполголоса, но вмешаться не смела.

– Сдаётся мне, это конец, – пробормотала она. – Через пару минут от «Последнего карка моды» останутся перья да косточки.

– И ничего нельзя поделать? – спросил мышонок.

– А что ты предлагаешь? – огрызнулась попугаиха.

– Заведите нас, – сказал отец, – и выпустите на сцену.

– Ну, это-то без проблем… – Эвтерпа воззрилась на него с недоумением. – Почему бы и нет, собственно?

Она завела отца и, качая головой, смотрела ему вслед. Отец побрёл по снегу, толкая перед собой мышонка.

Хорьки, вознамерившиеся положить конец «Последнему карку моды» раз и навсегда, оторвались от своего увлекательного занятия, когда пятящийся мышонок наткнулся на них и застрял – протолкнуть его дальше отцу не хватало сил.

– Прошу прощения, – извинился мышонок.

– Что это? – удивился Альф.

Ряд за рядом зрители на склоне приподнимались, пытаясь рассмотреть две крошечные фигурки; кое-кто из зрителей захихикал.

– Мы хотели спросить, сэр, не встречали ли вы случайно тюлениху? – пропищал мышонок.

– Тюлениху? – переспросил хорёк.

– Совершенно верно, – подтвердил отец. – Мы разыскиваем тюлениху – а нас разыскивает крыса.

Ворон и Ворона прислушались. Они лежали на спине, умоляюще сложив крылья, а несколько хорьков навалились на них с ухмылками и крепко держали.

– Наверное, сейчас она уже за последним видимым псом, – добавил мышонок.

– А тот, наверное, прячется за последней видимой сосной, – подхватил отец.

– У неё когда-то был красно-жёлтый мяч на носу, – продолжал мышонок.

– Но теперь мяча нет, – промолвил отец, и в толпе снова раздались смешки, на сей раз погромче. Ворон и Ворона, даже не переглянувшись, испустили вздох облегчения.

– Давай, Альф! Помоги им найти тюлениху! – закричали хорьки.

– Или, по крайней мере, отойдите и дайте нам пройти, пока у нас опять не кончился завод, – сказал отец.

– Потом мы разыщем слониху, – промолвил мышонок. – А потом пойдём искать свою территорию.

Публика взорвалась хохотом.

– А в этой сценке что-то есть, – сказал критик супруге. – По-моему, та тягомотина с «Последним видимым псом» была просто экспозицией. Короче, это всё просто шутка. Бедняга кролик!

Звери, сидевшие по соседству, тотчас подхватили отзыв специалиста, и по рядам побежал восхищённый шепоток.

– Какие они замечательные! – воскликнул крот. – Почти как настоящие!

Хорьки на сцене, добродушно посмеиваясь, уступили дорогу. Отец и сын прошли ещё немного, наткнулись на кроликов камень и упали. Публика хохотала до слёз.

– Браво! – выкрикивали из толпы. – Бис!

Хорьки убрались на места. Ворон и Ворона взлетели на сосну, а отца с сыном отнесли обратно – туда, откуда они начали свой первый проход.

Кто-то из хорьков завёл их, и мышата вновь зашагали через сцену. И тут, глядя поверх головы сына, отец различил в тенях под соснами знакомую фигуру с тяжеленным камнем в лапах, уже занесённым для удара. Малыш, пятившийся спиной, услышал отчаянный шёпот отца: «Крысий Хват!»

– Помогите! – закричал мышонок.

Но Крысий Хват стоял с подветренной стороны, и никто ещё его не заметил и не учуял. Зрители засмеялись, предвкушая новые уморительные вариации. И мышонок, не стерпев такой насмешки судьбы, взбунтовался.

– Пускай всё идёт как идёт! – шепнул он отцу. – Твоя реплика!

– Банкир Крысовор! – возопил отец. – Он, кто в безмерном коварстве своём беспощадней ловца, острозубою сталью тропу заградившего зверю!

Крысий Хват, наблюдавший, как две крохотные фигурки приближаются к нему в лунном свете, вздрогнул от неожиданности и страшно смутился. Благоразумие подсказывало скрыться до лучших времён, и он уже собрался было вернуться в чащу, туда, где оставил слониху. Но зрители сомкнулись вокруг сцены тесным полукольцом, и Крысий Хват понял, что ускользнуть тишком не удастся.

– Банкир Крысовор! – во всю мочь своего жестяного голоска подхватил мышонок. – Что за новые беды готовит он нам, вероломный?!

– Ах! – выдохнула публика в совершенном восторге и приготовилась внимать.

– Неужто по-прежнему нас не оставит в покое, – продолжал отец, – злодей, что пустил нас скитаться по свету, родную нору отобравши?

– По-прежнему нас не оставит в покое! – подтвердил мышонок, надвигаясь спиной на Крысьего Хвата. Отступать тому было уже некуда, и он съёжился в надежде, что его всё-таки не заметят.

– О Банкир Крысовор, ты почто затаился в тени под сосною? – грозно вопросил отец. – Выходи и взгляни своим жертвам в глаза недостойный! День отмщенья настал – роковой, судьбоносный, день сведения счётов, и ныне тебе или нам предстоит разделить территорию с червем могильным!

– Выходи! – все как один вскричали зрители. – Крысовор, выходи!

– Да что же это за труппа? – возмутился хорёк Альф. – Только-только затеяли что-то стоящее – и на тебе, пожалуйста: актёр на выходе уснул! – Он опять вскочил с места, метнулся за кулисы и, рыча себе под нос: «Ничего, сейчас разберёмся!», схватил Крысьего Хвата за шкирку.

– Лапы прочь! – взвыл Хват, рухнул на четвереньки и пополз по сцене, отчаянно импровизируя. – Я, Банкир Крысовор, к вам явился взыскать много лет как просроченный дола – запричитал он. – Правосудия!

– Негодяй! – донеслось из толпы. – Похититель территорий!

– Ну и талантище эта крыса! – шепнул критик жене. – Злодей просто великолепный! В жизни не видел такого омерзительного персонажа!

Остальные зрители, совершенно некритически проникшиеся тем же чувством, засвистели и зашикали на новоявленного актёра.

Крысий Хват и сам бы с радостью вышел из образа, но не тут-то было.

– Правосудия! – снова вскричал он, едва перекрывая голосом шум толпы, и заплакал.

Зрители в едином порыве ринулись на сцену и набросились на злосчастного Банкира.

– Вот уж не думал не гадал, что Крысий Хват так зарвётся, – заметил Ворон. – Какая муха его укусила? Ну скажите на милость, что его заставило сунуться в шоу-бизнес?

– У каждого свой бзик! – прокричала в ответ Ворона.

Шум на сцене стоял неимоверный.

– На помощь! – взвизгнул Крысий Хват, возносясь со дна кучи-малы, как пенный гребень в бушующем море.

– Нет уж, увольте! – успел крикнуть Ворон, прежде чем Хвата захлестнула новая волна. – На сцене каждый сам за себя – такая уж наша доля.

Под градом тычков, щипков и укусов Крысий Хват сражался как лев, а мышонок с отцом попали из огня в полымя: хлынувшие на сцену энтузиасты запросто могли их растоптать.

– Вперёд! – исступлённо крикнул мышонок, сам не понимая, к кому обращается.

– И вверх! – откликнулся отец, и взаправду отрываясь от земли вместе с сыном. Репертуарная попугаиха Эвтерпа, углядев, в какой переплёт они угодили, вихрем ярких перьев и рваных свитерков ворвалась в драку и, подцепив мышонка с отцом когтями, устремилась в ночное небо.

Набрав высоту, Эвтерпа закружила над соснами, разглядывая амфитеатр и оценивая ситуацию. Вся труппа «Последнего карка моды», исключая злополучного кролика, осталась цела и невредима – по крайней мере, до следующего представления. Крысий Хват наконец пробился сквозь гущу нападающих и бросился наутёк; несколько хорьков сочли своим долгом пуститься в погоню, но прочая публика довольствовалась общей свалкой, выплёскивая остатки ужаса и сочувствия к жертвам Банкира уже друг на друга.

– Вот это и есть шоу-бизнес, – заключила Эвтерпа. – И я им сыта по горло – по крайней мере, на сегодняшний вечер. А вы?

– По-моему, свой скромный вклад в дело Искусства мы внесли, – сказал отец. – Но строить дальнейшую карьеру на подмостках я не намерен.

– И куда вы теперь подадитесь? – спросила Эвтерпа. – Не могу же я летать кругами всю ночь!

– Мы не знаем, – сказал отец.

– Тогда – на юг, – объявила попугаиха, – потому что лично я именно туда и собираюсь. Мне положен отпуск.

С этими словами она поднялась повыше и легла на курс, а сосновый лес с «Последним карком моды» вскоре остались далеко позади.

Холодный воздух из-под крыльев попутаихи обвевал мышонка с отцом, и потоки тьмы струились мимо по обе стороны. Луна закатилась; земля подёрнулась серой дымкой. Дорога ветра сама мчалась навстречу, и отцу с сыном не приходилось даже перебирать лапками.