Князь-гладиатор (СИ) - Наперсток Янина

Она, правда, попросилась с очаровательной улыбкой в дамскую комнату «попудрить носик», куда и отправилась через минуту с двумя амбалами охраны. «Бодигарды», в свою очередь, сперва проверили на невозможность оттуда сбежать, а только потом пропустили девушку внутрь.

Вот глупость же! Ну куда можно деться на пиратской планете, ничего о ней не зная, без денег и на двенадцатисантиметровых шпильках⁈ Хотя, видимо, этого и Харом опасался, выделив ей из сейфовой сокровищницы не бриллианты, как обычно, а всего лишь толстенную золотую цепь. Или же это жирный намек вроде «крошка — знай свое место!»? В любом случае Милена умылась и попыталась правильно дышать, чтобы обуздать панику. Она была уверена, что против Роховского короля в случае чего Зубр выпустит Конана. Но Ирис!

В этой ситуации врач даже не знала, за чью жизнь переживала больше. Гладиаторша стала ей почти подругой, а Анарион, насколько она успела понять, важен Роху и их планете. Король казался дьявольски хладнокровным, и Милена видела в нем почему-то отражение Конана, который с доброй улыбкой перережет горло и скажет, что так оно и было. Минуты тикали и врач, умывшись еще раз, таки решила выходить, пока Зубр не вспомнил о ее отсутствии и не взбесился. Но было поздно — Ирис с эльфийским королем покидали арену, а Харом пылал яростью, которую и не пытался скрывать. Значить это могло одно — ее протеже проиграла. Однако на душе у Милены стало легко-прелегко — оба соперника живы. О таком разрешении ситуации она лишь мечтала.

Тут, наверное, наконец, началось действие лекарства. Во всяком случае, когда спустя несколько боев на арену вызвали Роха, Милена была в нем уверена и спокойна, как статуя Будды. Эльф вышел, как и всегда, медленно, оценивая обстановку. Потом пробежал глазами по трибунам, совершенно неожиданно остановил взгляд именно на их ложе и отсалютовал мечом.

— Попаясничай еще! — зло выплюнул Харом, который никак не мог отойти от первого поражения.

Противник Роха был вооружен трезубцем и сетью. Длина древка нее позволяла к нему приблизиться, а сеть, которую гладиатор раскручивал, могла быть брошена в любой момент. Собственно, он дважды уже попытался провернуть этот фокус, только эльфу удавалось в последний миг уворачиваться. Похоже, бой легким не будет. Милена кинула на Харома едва заметный взгляд, однако на лице «хозяина», который, конечно, куда больше понимал в технике боев, ничего не удавалось прочесть кроме напряжения. Время шло. Эльф, казалось, по-прежнему сохранял бодрость, а вот соперник, которому приходилось то и дело орудовать трезубцем и при этом стараться изловчиться накинуть сеть, начал выдыхаться.

Рох запрыгнул на шаткую гору из ящиков, и вроде как оказался в заведомо проигрышной позиции. Противник обрадовался, замахнулся трезубцем, но не рассчитал и его колья, пробив ящик, застряли в древесине. Все произошло так быстро, что кинуть сетью враг уже не успел — эльф ловко сбежал по древку, как по канату, и прижал лезвие к шее поверженного. Победу присудили Роху, впрочем, настроение Харому это почему-то не подняло.

Конан свою битву тоже выиграл, причем гладиатора Беретты уносили на носилках и было толком неясно, выживет ли он. Лицо Зубра по-прежнему оставалось обозленным. В довершение ко всему, когда прибыли на транспортник, рабовладелец распорядился закрыть Таурохтара в холодном трюме, в качестве карцера. Пристегнуть к стене, не кормить до прилета и не поить двое суток.

И это при том, что он сегодня на нем заработал не менее десяти миллионов исов! Милена уже вообще ничего не понимала.

Глава 18

Милена мерила шагами свою маленькую каюту. Могло ли быть так, что Рох пострадал из-за нее? Вдруг злость Харома вызвана ей, а не проигрышем Ирис? Почему же тогда он совершенно спокойно отпустил Милену к себе? Даже доброй ночи пожелал. Или эта была издевка? Какой уж тут сон, когда Таурохтар там замерзает. Она, конечно, может попробовать незаметно спуститься в багажное отделение, принести еду, но если причина наказания гладиатора в другом, то лишь сделает ему хуже.

Нервозность не отпускала, и Мила, сама не до конца понимая, что дальше предпринимать, взяла экстренную аптечку и вышла из каюты. Если что — притворится, что идет осматривать Конана и Ирис. На домашней арене также было принято, почему же здесь нет?

Неожиданно корабельную тишину разрезала сирена:

— Повреждение в системе кислородоснабжения! Всем членам команды и пассажирам срочно покинуть отсеки 7,10,11 и 12. Шлюзы к названным отсекам будут перекрыты через три минуты. Повреждение в системе кислородоснабжения! Всем членам команды и пассажирам срочно покинуть отсеки 7,10,11 и 12…

Милена остолбенела. Такое объявление могло значить только одно: где-то в указанных помещениях разгерметизация и скоро будет невозможно дышать. Но одиннадцатый — это трюм, а Рох там пристегнут. Однозначно никто из охраны не кинется вниз, чтобы в столь сжатое время успеть вывести гладиатора. А на ее комме есть программа, позволяющая расстёгивать ошейник, если это необходимо для медицинских манипуляций. Да, оповещение сразу придет на комм лично Харому, хотя сейчас это и неважно.

Милена со всех ног кинулась по транспортнику в противоположную от спасения сторону. Кажется, она с детства так быстро не бегала. Коридор, поперечный коридор, лестница. Так, тут куда? Налево? Нет, направо! Из-за аварии все перегородки распахнуты настежь. Надо успеть добежать до трюма и еще вернуться. Спуск, на нижний ярус, поворот… Уже запыхавшаяся от непривычной нагрузки девушка, наконец, заскочила в багажный отсек.

— Рох! Рох! — заорала она, петля между контейнерами и с ужасом понимая, что быстро его тут не найдет.

— Ух-ходи! Ух-ходи сейчас же! — услышала она перепуганные крики эльфа.

Ага! Щаз! Мила метнулась на голос, на ходу пытаясь активировать отключение ошейника. В трюме в целом не было тепло, однако место, где приковали Роха и вообще располагалось в «синей зоне», служащей для перевозки продуктов. Не холодильник, но в одном комбинезоне при десяти градусах, почти не двигаясь, можно насмерть замерзнуть! Девушка услышала щелчок ошейника раньше, чем увидела гладиатора. Того знобило, хотя он постарался быстро подняться на ноги. Мила схватила его за руку и потянула в сторону выхода, но они не пробежали и сотни метров, как вдруг, в глубине коридоров, послышался глухой чавкающий звук. Почти сразу после этого свет в трюме погас и стало темно как в гробу. Три минуты, выделенные на эвакуацию, истекли.

— Ч-что же т-ты нат-творила, Мил-ла, — с горечью проговорил Таурохтар, еще не успевший согреться.

— Погоди! — оборвала его девушка. — Я думаю! Спасательные капсулы чаще всего на кораблях как раз крепятся в багажном отделении. Надо успеть ее найти.

И Мила включила комм в режим фонарика. Свет от него расходился широким тусклым пятном, хотя, конечно, лучше, чем ничего.

— Н-на что он-на похож-жа? — уточнил Рох, растирая себя за плечи и осматриваясь по сторонам.

— Ну… На аэробас. И ищем быстрее. Неизвестно, как скоро отсюда выветрится последний воздух.

Они снова побежали, подсвечивая дорогу коммом и, рискуя споткнуться, крутили головами по сторонам.

— Т-там ог-гни, — первый проговорил Таурохтар, и Мила, не успевавшая ничего рассмотреть в размытом пучке света, выключила его и вгляделась в темноту. Через пару секунд глаза привыкли и в конце черного прохода и правда проявились непонятные огни.

Милена с Рохом бросились в их сторону и действительно уперлись в шлюз аварийной капсулы. Естественно, она была закрыта. Больше от отчаяния, чем надеясь на чудо, доктор провела ключ-картой от своей каюты по терминалу…

И створ открылся! Милена заскочила внутрь шлюза, втягивая за собой гладиатора и прикладывая карту уже к внутренней переборке. Наружная тут же запечаталась, отсекая их от корабля, а внутренняя, наоборот, с шипением отъехала вбок, впуская беглецов в помещение с двумя рядами кресел.

— Ты умеешь ей управлять? — потрясенно спросил Таурохтар, голос которого, наконец, перестал заикаться от холода.