Икарийские игры - Александр Львович Ампелонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей горько вздохнул. То, что он хотел спросить у Руслана, выяснилось само собой: Леня идет в армию только через год, значит, и второй мальчишка понадобится циркачам не скоро, и работать-то они тогда будут уже в другом городе…
Униформисты сложили и увезли на тележке ковер, на манеж пустили лошадей. Андрей вздохнул и поплелся за кулисы, нашел гардеробную с открыткой. Постоял немного у дверей, глянул внутрь длинной узкой комнаты. На вешалке висели удивительной красоты костюмы, белые, синие, зеленые. Слева вдоль стены шли большие зеркала. Угол занимал черный ящик, на котором по диагонали белыми буквами было написано: «ЗАЙЦЕВЫ — Икарийские игры».
— Так, а это кто такой? — строго спросил Зайцев.
— Это мой товарищ, — объяснил Руслан.
— Сам еще не оформился, уже посторонних водишь. А ну, марш отсюда, — твердая, властная рука выставила Андрея в коридор.
Андрей уныло прислонился к стене. Новый, прекрасный, перед носом ускользавший от него мир, мир цирка, то и дело больно колол его самолюбие, быть посторонним здесь было почему-то унизительно и обидно.
Дверь легонько приоткрылась, быстро просунув в щелку нос, Руслан прошептал:
— Подожди в буфете, я сейчас…
Дверь закрылась. В коридор проникал недовольный голос руководителя, он распекал за что-то мальчишек. Андрей вздохнул и отправился искать буфет.
Буфет он нашел в коридоре, в двух шагах от гардеробной. В большой светлой комнате стояли столики на железных ножках. На прилавке под стеклом лежали шоколадки, конфеты, пирожки. Андрей купил бутылку «Байкала», присел за стол.
— Что же ты в буфет в куртке приходишь? — сделала ему замечание буфетчица. — В следующий раз в гардеробной оставляй.
Андрей промолчал, догадавшись, что буфетчица приняла его за своего. И тут в буфете появился Слава в синем тренировочном костюме. Волосы, мокрые после душа, торчали у него во все стороны.
— А, старый знакомый, — кивнув Андрею, Слава подсел рядом. — Ну как номер наш, понравился?
— Я Руслана жду, — вяло ответил Андрей. Еще вчера он был бы на седьмом небе оттого, что ему выпал случай поговорить со Славой один на один, а теперь…
— А что такой грустный?
— Можно вам вопрос задать? — вдруг набравшись смелости, спросил Андрей.
— Конечно.
— А вы ответите? Только честно.
— Ну а как же иначе, врать не люблю.
— Почему вы меня в цирк не позвали, тогда в зале. Вам же нужен был мальчик, раз вы Руслана взяли.
Слава пристально посмотрел на Андрея, виновато улыбнулся, хотел что-то сказать, но в этот момент в буфет ввалился веселый вихрастый парень с болонкой под мышкой.
— Икарийцам привет! К вам можно?
Слава кивнул, и вопрос остался без ответа.
— Вы весь сезон здесь сидеть будете? — спросил парень, присаживаясь к столу.
— Теперь даже не знаю, — вздохнув, сказал Слава. — У нас «верхнего» в армию забирают.
— Да, у вас, икарийцев, всегда так. Только из мальцов акробатов сделал, номер обкатал — и у разбитого корыта… А это что, смена?
Андрей опустил голову. Все почему-то здесь принимали его за будущего артиста.
— Да тоже в цирк рвется, — кивнул Слава.
— Дело стоящее. Я тоже в цирк пацаном пришел. Кто в манеж одной ногой ступил, цирком на всю жизнь заболеет. Сидеть, Матильда, сидеть, — парень спустил болонку на пол, свернувшись в клубочек, она устроилась под столом.
— Это что, новое хобби? — кивнув на болонку, спросил Слава.
— Да нет, будущая партнерша. Коверного хочу сделать. Только никто не верит. Пошел к директору, а он мне мозги компостировать: ты, мол, и так человек, воздух работаешь, кассовый номер… Что тебе еще надо?
Парень разволновался, покраснел. Андрей смотрел на него и никак не мог понять: в каком же номере он его видел? И вдруг вспомнил: гимнасты в небесно-голубых костюмах, полет под куполом цирка.
— А мы вот, Юра, движемся, только не вперед, а назад, — заговорил Слава. — Старик с одним «верхним» работать хочет, лишь бы на репетиционную ставку не садиться… Когда вчера по телевизору Куликовых показывали, я чуть от стыда не сгорел. У них такие трюки! Три двойных сальто в темп! А мы одно двойное за рекордный трюк выдаем, исполняем под барабанную дробь — смешно.
— А как твоя заявка?
— Заявку-то утвердили, а что толку. Старик не отпускает. Написал в главк, что я незаменим… Я и замену ему предлагал, тут парнишка есть один — Виктор, униформист, по ночам антипод бросает, да старик на принцип встал — нет, и точка…
— Вот сатрап, я бы ему на твоем месте устроил… Вон Звягин, когда его шеф не пускал, сперва болел три месяца, потом сачка давил, пока тот не понял…
— Нет, такой вариант не для моего характера…
— Как знаешь, — Юра, подхватив болонку, исчез. Андрей крутил в руках пустой стакан, ждал, когда Слава расправится с последней сосиской… Ему страшно хотелось услышать ответ на свой вопрос, а Слава почему-то медлил, наверное, не знал, что отвечать. Или ответ был так безнадежен и обиден и циркач гадал теперь, как подсластить пилюлю?
— А зачем ему клоуном быть? Воздушный полет куда лучше, — с трудом подбирая слова, лишь бы снова завязать разговор, спросил Андрей.
— Это как сказать… Коверный — самый трудный жанр, он и акробат, и дрессировщик, и канатоходец, все таланты в одном лице…
Слава помолчал, прикидывая, как объяснить этому серьезному, симпатичному в своей обиде мальчику, почему он не позвал его в цирк. В самом деле — почему? Вроде и сам в тот вечер собирался об этом заговорить, сразу уловил, что мальчишка подойдет, раз решился один без страховки учить перед самыми соревнованиями пируэт — сложнейший трюк, при котором ничего не стоит улететь мимо сетки, попросту не собрать костей. Тут чудился и характер и смелость, не мог же в самом деле такой умный, ершистый парнишка не понимать, чем может кончиться такой полет… В самом деле, почему он не позвал его на пробу прямо на тренировке?… А потом после соревнований подошел к Руслану. Быть может, хотел придержать Андрея для себя? На тот случай, если удастся сделать свой собственный номер. И разрешение из главка чудом пришло на следующий день… Кто знал, что фортуна тут же повернется спиной, что Зайцев, увидев решение сценарной коллегии, тут же напишет в главк, что отпустить его из номера не может. Что же, руководитель в самом деле полагал, что он незаменим, или усмотрел нечто обидное, оскорбительное для себя в том, что сценарий был подан без его ведома… Впрочем, показать его раньше значило убить мечту в зародыше: старик
