Пари - Алла Володина

Одна Машка и систер – тоже Машка, кстати. Одни Машки.

Ладно, напишу ему из шашлычной. Когда мне некуда будет деваться».

17

– Машка, сядь со мной, есть что обсудить!

– Аля, может, поздороваешься с тётей?

«Тётя моя, как всегда, уже заряжена мамой, видимо, ещё по телефону днём. Интересно, чем мать успела её достать?»

– Привет! Извините, очень по сестре соскучилась! Она мне как родная! А вместе же не живём.

– Люша, привет!

«Машка! Машка рядом, значит, теперь отпустит!»

– Пошли пройдёмся? Тут до Лестеха вроде недалеко. Можно? Мы скоро придём!

– Идите, но шашлык я заказал, так что минут десять-пятнадцать у вас.

«Папа крутой, как всегда! Подумал заранее обо всём, обо всех. Весь в этом, лучший на свете!»

– Мы тут, недалеко! Я с телефоном – набери, как принесут.

– Лады, доню. Аккуратно там!

– Пап, мы вокруг шатра, чего тут аккуратно?

– Всякое бывает.

«…Машка – мелкая такая. Несмотря на то что младше меня всего на полгода, я всё равно считаю её мелкой. Может, из-за того, что она меня ниже на голову, или потому, что ей в детстве надо было уступать всегда?

Но сейчас, если нужен трезвый взгляд и чуткие уши, это она. Для меня только она. Больше, чем систер, про меня никто ничего не знает, даже я. И, надеюсь, не узнает никогда. Лучший partner in crime – „подельник“».

– Я познакомилась с чуваком. Точнее, он со мной, в аське. Несколько недель назад. Сначала написывал, ухаживал, звонил. Потом с отцом познакомил, начал называть своей девушкой…

– Тебя? Своей? Он псих? Три парня одновременно – прожиточный минимум, помнишь?

«Машка издевается?»

– Вот ты прикалываешься, а я почти всех разогнала… А теперь не пишет, не звонит. Точнее, пишет, звонит, но не так часто, как раньше. Короче, он дружит с Женько́м… да-да, с нашим Женько́м с Космодрома…

– Так я его знаю тогда! Как зовут?

«Зарядилась систер, пошёл азарт».

– Артём Горбач. Ему двадцать, окончил пятнадцатую.

– Ни о чём не говорит. Странно.

– Он на Суворова живёт, с бабушкой. Не совсем Космодром. Я так понимаю, там и не тусит. С группой своей тусит, он барабанщик.

– Алька, ты влипла. Любишь музыкантов. Ещё и не с голой жопой. Я ведь правильно понимаю: он таки мальчик из хорошей семьи?

– Машка, я тебе больше скажу: он реально из «таки хорошей семьи, на четверть или наполовину, не помню, еврей! Зато по матери!

– Как выглядит хоть? Узнаю у наших, когда вечером гулять пойду.

«…За описаниями кудрей, носа и телосложения пришли, кажется, обратно. Странно, что я не сказала о рытвинах на лице от подростковых прыщей. Не захотела? Или уже не придаю им значения?.. О, папа звонит».

– Пошли, систер, шашлыка пожрём?

– А чё б нет?

«Машка пожрать любит! Жаль, что моя тётя вечно говорит ей, что она толстая! Машка красивая: да, коренастая, да, не дрищ, но лицо невероятное, волосы густые, талия отличная; задорная и лёгкая. У неё всегда куча парней вокруг, и все с ней дружат взасос… Напишу Артёму: „Привет! Как дела?“ Там будь что будет…»

18

«Почему, когда я еду с папой в машине, мне всегда хочется спать? Со всеми – блевать, почти сразу, а с отцом – вырубаюсь мгновенно?.. О, подъезд. Сейчас позовёт ставить с ним машину».

– Аль, иди домой, а мы с матерью ненадолго отъедем. Ключи есть?

«Папа не удивил от слова „совсем“».

– Играть поедете?

«Автоматы эти их долбаные… А с другой стороны, это лучше, чем дома бы тёрлись постоянно».

– Немножко поиграем. Ты никуда не собираешься?

– Пап, я, может, прогуляюсь пойду. Или в качалку.

– А уроки тебе не надо делать?

– Суббота же! Ну серьёзно! Я если и пойду, то ненадолго!

– Ладно, давай! Телефон взять с собой не забудь. И в девять чтобы была дома!

– В десять! Ну пожалуйста!

– В половину! Всё, давай. Я на дороге стою! Целую! И бабке позвони, – небось, неделю не звонила!

– Я ей каждый день звоню, если кто не в курсе! У нас в девять как раз созвон!

«Вчера пропустила… Плохо».

– Дочура, давай! Мы недолго.

– Да-да, часа в два ночи вас ждать.

«…А АраГор не отвечает. Может, уже на репетиции? Надо пойти туда или дождаться ответа? Или просто забить и у телика залипнуть? Нет сил дома киснуть. Весна, теплынь, суббота, семь тридцать вечера, а я одна тухну в квартире. Может, позвонить кому?..

Эсэмэс. Пришла какая-то эсэмэска. Ну-ка…»

АраГор Привет, красотка! Я хорошо! Только домой вернулся – целый день с отцом мотались.

«Ещё одна, следом…»

АраГор Мне так приятно, что ты написала;) На «репу» придёшь сегодня?

«Артём. Проявился, зараза. Вот, а ты боялась! Написала, получила ответ. Да, не сразу, но и он был занят, говорит же. А если врёт? Ну и зачем это ему?.. Что ответить? Твою ж мать, как это всё нервно. А если так…»

Аля Не уверена, что надолго смогу, часам к девяти попробую))

«Надо голову помыть! Пропахла вся шашлыком и дымом: у „Ваника“ в шатре топор можно вешать. Когда на даче шашлык жаришь, так не воняют ни шмотки, ни тело, ни волосы. Это из-за тандыра в центре помещения, не иначе.

Ладно, в душ, накраситься и переодеться».

19

«Опять эта „железка“, ни одного фонаря, лесополоса и стрём жуткий. Странно, что Тёма не предложил за мной зайти. Может, спешил? А может, его отец отвёз. Чего гадать?

Какие всё-таки дребеня! В жизни бы сюда не попёрлась просто прогуляться. Тем более одна. Тем более вечером. На хрена накрасилась? Ловля на живца всех местных маньяков? Слава богу, почти на месте. Ещё по этому серпантину переть…

Куча какого-то народу курит около входа в гараж. Кто-то из парней патлатый, кто-то с серьгой в ухе – все в чёрном и коже, человек шесть-семь. Ещё девицы две непонятные трутся: тощие и, в принципе, симпатичные, но полярно разные. Первая – невысокая, ненакрашенная, с каре, в юбке до колена, в смешных гольфах в яркую горизонтальную полоску, с матерчатой сумкой… Хиппи такая. Челюсть нижняя, да и вообще башка, непропорционально большая. Вторая – размалёванная, волосы чёрные, кончики пережжённые, крысиные. Сама вся в коже – и штаны, и косуха, и ботинки. Не удивлюсь, если и топ внизу тоже… О, Михалыч с ними курит – не стрёмно поздороваться».

– Привет, ребята! «Репа» в разгаре?

«Так, Князь обернулся… Этого знаю, ура!»

– Алкозаяц! А ты тут какими? Вечером к «Паму» не вытащишь, ты вечно в зале. А тут на базу сама пришла! Но мы уже закончили.

«Эльдарон, гитарист „Страмослябов“, этого тоже помню. Значит, черноволосая – это Машка! Его девушка. А остальные?..»

– Бояре, я не к вам, уж пардоньте. Я пришла послушать, как Михалыч играет и Торин завывает!

– Мой брат играет хорошо, а Торин – прекрасный вокалист.

«Надменный, мерзкий голос у этой в гольфах».

– А я не спорю, иначе бы не приходила слушать.

«Вот тебе, стерва!»

– Зря на нас не пришла! Мы бы тебе песню посвятили! На концерт в ДК хотя бы заглянешь?

«Князь прям мечтает меня за кулисами зажать. Нашёл себе группи, щаз…»

– Князь, дорогой друг, торжественно обещаю и клянусь хоть тушкой, хоть чучелом, но на концерте быть!

«Перекрестилась… как будто умею. Ха, видела бы меня сейчас моя еврейская мама… Вон тот смуглый и, между прочим, очень симпатичный, явно нерусский, чего исподлобья зыркает? Зыркает и молчит. Гладко выбритый, с серьгой в ухе, лицо, обезображенное интеллектом. Улыбается хитро, даже не ртом – уголками глаз, что ли, но я чувствую, что улыбается. Не знаю как. Волосы у него короткие, одет очень стильно, аккуратно. Молодой, а прядь седая на лбу почему? С гитарным чехлом. Надо выяснить, каким именно… Что-то много у меня к нему вопросов».

– Князь, может, познакомишь с актуальным составом?

«Интересно же, что за чувак».

– Миша, я пойду.

«Мелкая хиппи в юбке развернулась и потопала: ни ответа не дождалась, ни до свиданья никому не сказала. Коза какая-то наглая, с хреновым воспитанием, явно».

– Вот это была сестра Михалыча.

«Князь начал с конца, по ходу».

– Эльдарона и Машку ты, естественно, помнишь – соответственно гитара и второй вокал. А Машка – клавиши. Алкозаяц, вы же Алла Батьковна, знакомьтесь: ударник наш Антон. Из-за него я просто Князь, иначе путаница была бы жёсткая. А это Бек,