Трактир у озера - Астер Беркхоф

— Это очень важно, расскажите поподробнее, пожалуйста!

— Отто требовал, чтобы Валерия отказалась от поездки в Хайдельберг, но она твердо стояла на своем. В пылу ссоры Отто потерял самообладание и сказал что-то резкое, оскорбительное. И тогда Валерия сняла с пальца обручальное кольцо и бросила к его ногам. Отто оторопел. Но потом, величественным жестом указав на кольцо, истерически закричал, чтобы она подняла его. Зрелище было скорее комичное, чем трагичное. Валерия не выдержала и рассмеялась. Конечно, она вовсе не хотела еще больше унизить Отто. А он в это время уже не помнил себя. Он схватил трость и пытался ударить Валерию. Та позвала на помощь Марианну. Подоспел и слуга Юрген. Вдвоем они оттащили Отто в сторону. Бледный как полотно, он прокричал, дрожа всем телом: «Я позабочусь о том, чтобы ты этого никогда не забыла! Всюду, куда бы ты ни поехала, ты будешь видеть меня. А потом я убью тебя».

Он несколько раз повторил свою угрозу, вырываясь из рук Марианны и Юргена. И тут у него начался приступ эпилепсии.

Пастор отхлебнул большой глоток из бокала и сказал:

— Не будем забывать, что это были всего лишь слова, сказанные в запальчивости. С каждым это может случиться. Из этого не следует делать вывод, что Валерию убил Отто. — И пастор взволнованно добавил:

— Отто не мог ее убить! Вчера вечером он был не в отеле у озера Аммер, а здесь, в Ландсберге, в замке. Я это подтверждаю! Я сидел с ним за одним столом!

Через десять минут Пьер позвонил комиссару Мюллеру.

— Это ты, Ганс? Мне надо тебе кое-что сообщить...

7

Баронесса фон Обербург была высокая, худая и все еще стройная женщина, несмотря на свои семьдесят семь лет. На ней было серое с серебристым блеском платье, элегантное и дорогое. Несколько ниток жемчуга позвякивали одна о другую, когда баронесса двигалась. Многочисленные кольца и браслеты украшали ее руки. Все детали туалета были подобраны со вкусом, баронесса недаром считалась в обществе одной из самых элегантных дам.

Она приняла Пьера в своем роскошном белом замке в стиле рококо, расположенном в парке на берегу реки Лех, в шести километрах от Ландсберга. Баронесса принялась его расспрашивать о политическом скандале в Лионе, которому был посвящен один из его репортажей. Оказалось, когда-то она жила в этом городе. И лишь после этого она позволила ему перейти к вопросам об Отто фон Далау.

Так же, как и пастор Халсинг, баронесса подтвердила, что Отто фон Далау накануне вечером находился в своем замке.

Она негодующе замотала головой, как только Пьер спросил ее о помолвке Отто и Валерии.

— Помолвка... помолвка... — проворчала она. — Можете называть это помолвкой, если вам нравится, но это была очень странная помолвка, точно так же, как это была бы и сумасшедшая свадьба.

— Что вы хотите этим сказать?

— Отто по натуре — поэт, вечно витал в облаках. Мог часами вдохновенно рассуждать о сверхъестественной любви. Он был мечтатель, как Вальтер фон дер Фогелвейде. Без конца читал наизусть сонеты Петрарки и очень любил стихи Элизабет Барретт Бривнинг. Помните ее сонеты о любви? Однажды он переписал их на пергамент, и, заказав старинный кожаный переплет, подарил этот том Валерии. Вот какие вещи он делал, вместо того, чтобы обнять девушку. Теперь он уже не сможет делать этого и слава богу: сорокапятилетние мужчины не должны обнимать семнадцатилетних девушек. Дружба с Отто устраивала Валерию. И вот почему. Выросшая фактически без матери, она была очень рассеянной и мечтательной девушкой. Я думаю, что ей очень импонировала так называемая «галантная» любовь Отто, который ничего от нее не требовал. Она была еще не готова к чему-то другому. Мне кажется, что Валерия искусственно отгородилась от внешнего мира и пыталась остаться ребенком, хотя давно им не была. Но с Отто фон Далау она могла оставаться ребенком, — именно этого он и хотел. Я думаю, что они совсем не подходили друг другу, но Валерия и Отто понимали друг друга и оба очень хорошо чувствовали себя в том странном, иллюзорном мирке, который лопался, как мыльный пузырь при малейшем соприкосновении с действительностью. С тех пор как Валерия начала встречаться со своими сверстниками, она поняла это и инстинктивно старалась отдалиться от Отто. Причиной разрыва была вовсе не ссора из-за поездки в Хайдельберг. Разрыв наступил раньше. Ссора только вскрыла давно назревший нарыв. После этого скандала Отто словно подменили. Не осталось и следа от былой мягкости. Отто стал хмурым, осунулся, да еще отрастил эту ужасную бороду. Мечтательность сменилась раздражительностью. В него словно вселился злой дух: он по-прежнему малоподвижен, но изнутри его сжигает пламя. Это видно по его глазам.

— Кажется, однажды он грозился убить Валерию?

— Да.

— И он действительно способен был это сделать?

— В этот момент — безусловно!

— Как вы думаете, Отто относится к той категории людей, которые обычно выполняют свои угрозы?

— Нет!

— Вы говорите это так уверенно, без всяких колебаний?

— Отто фон Далау ничего не выполняет. Ни своих угроз, ни своих планов. Он безвольный человек. Все люди разные: одни в трудные минуты стремятся действовать, другие замыкаются в себе. Отто фон Далау как раз такой человек. Вся его жизнь замыкается на нем самом.

Потом баронесса попросила рассказать ей о событиях, которые произошли в «Майер-отеле» у озера Аммер. Когда Пьер дошел до взятого напрокат «фольксвагена», она вскинула брови.

— Вы уверяете, что этот автомобиль был арендован каким-то хромым человеком с черной бородкой и маленьким толстяком по имени Генрих Пфорц? Но это невозможно! Отто как раз в это время принимал епископа у себя в замке. Я знаю об этом доподлинно, епископ заходил также и ко мне. Он задумал строить новую церковь. От Отто он пришел ко мне. Ни один человек не мог видеть Отто вечером в том отеле у озера Аммер. Он сидел за столом рядом со мной! Что-то тут не совпадает. Но что?

— Я сам хотел бы это знать, — сказал Пьер. — Давайте предположим следующее: если бы вчера не было этого обеда в замке и вы, конечно, не знали бы, что Отто фон Далау в момент убийства находился в замке, стали бы вы с такой уверенностью утверждать, что он не мог убить Валерию?

— Отто фон Далау не способен на хладнокровное убийство. Он способен лишь на истерику, как, например, тогда, когда Валерия разорвала помолвку. Я не верю, чтобы он мог ударить Валерию тростью. Он просто замахнулся, потому что потерял самообладание.

— Мог ли он тогда, в том возбужденном состоянии, убить ее?

— Тогда? Если бы у него лежал в кармане пистолет, — наверное. Но это не имеет отношения к вашему расследованию, так как ничего подобного не произошло. Валерия ведь была убита не из обычного пистолета, который мог оказаться в кармане Отто. Ее застрелили, как вы мне рассказали, из бесшумного пистолета, выстрел из которого едва слышен. Такого пистолета у Отто не было. Такой пистолет не может появиться в кармане у человека случайно. Он может быть только у того, кто хладнокровно, заранее обдумал все и готовил это убийство.

— И этим неизвестным убийцей, по вашему мнению, Отто фон Далау никак не может быть?

— Нет.

— Вы можете сказать это с абсолютной уверенностью?

— Да, потому что Отто фон Далау ничего не делает по заранее обдуманному плану. То немногое, что ему удалось совершить в своей жизни, он сделал в одно мгновение.

— Сегодня утром в замке я познакомился с молодой дамой, Эрикой фон Талштадт. Он представил ее как свою невесту.

— Вполне возможно она его невеста, но где она взяла это титулованное имя? В моем списке родословных Эрика фон Талштадт не значится, — сказала баронесса. — Она регулярно остается ночевать в замке и выступает в роли хозяйки на приемах, но мы ее просто не замечаем. Должна признаться, что это нам дается нелегко. Эрика не только красива, но очень обаятельна и держится с достоинством. Я иногда говорю вслух, что она некрасива, но я это делаю просто из чувства противоречия, ибо именно такой я сама мечтала быть в юности. Это, конечно, наивная уловка, но что поделаешь...

— Ее познакомил с Отто кто-нибудь из знатного рода? Или она сама познакомилась с ним?

— Сама. Мне кажется, принадлежать к знатному роду и жить в замке — цель ее жизни. Она уже была однажды замужем за судовладельцем из Гамбурга. Сейчас она разведена. Удобное положение. Эрика изменяла мужу, а он — ей. Но поговаривают, что будто бы она первая уличила его в неверности. Эрика не богата. Поэтому она и торопится стать хозяйкой у Отто. Но он очень скупой.

— Все судачат об их скорой свадьбе...

— Да. Но больше всех они сами об этом говорят. Оба. У Эрики есть любовник в Мюнхене, летчик. Если она выйдет замуж за Отто, она станет настоящей «фон», получит высший титул, какой только существует — станет графиней. Кроме того, она будет жить в огромном замке, не уступающем по величине дворцу датского короля, и сможет и дальше преспокойно любить своего летчика, он ведь женат, а женатые мужчины, как известно, предпочитают иметь дело с замужними женщинами. Незамужние обычно слишком сильно привязываются.