Буду твоей Верой (СИ) - П. Белинская Ана

Незаметно толкаю Бестужева в бок, решая помочь:

— Конечно парень, правда любимый?! — Боже мой, что я несу? Как вообще обращаются к друг другу влюбленные пары?

— А. Да. — Ну слава адвентистам, отмер! — Она — моя девушка, — неуверенно подтверждает мой парень, а я расслабленно выдыхаю, потому что, как оказалось, всё это время от волнения даже не дышала. — Напомни, как тебя зовут? -поворачивается ко мне и на полном серьезе ждет от меня ответа.

Я..ЕГО…СЕЙЧАС…УБЬЮ!!!

*Oriflame – шведско-швейцарская компания, специализирующаяся на производстве и продаже средств по уходу за кожей, личной гигиены, косметики и парфюмерии.

13

— Ааа-ха-ха-ха, — заливаясь перепелкой, наигранно хохочу я, и сквозь стекло очков прожигаю своего парня ненавистным взглядом. — Ты такой у меня шутник, Егорушка, — и «идиот редкостный», — про себя добавляю.

Теперь Егорушка испепеляет меня прищуром а-ля «за Егорушку получишь в глаз», и мы сражаемся в зрительном бою.

Смотрим друг на друга, как два барана на новые ворота, не моргая. Но в этом сражении меня никому не одолеть, потому что за свою очкастую девятнадцатилетнюю жизнь мне столько раз во время обследований приходилось сдерживаться и не моргать, сколько звёздному мальчику бить по воротам.

Ну вот, торжествую, когда Бестужев отводит глаза, но напоследок одаривает обещанием, что на этом мы не закончили.

— Так вы что, и правда встречаетесь? — пренебрежительно кривится Дивеева, глядя на то, как мой фиктивный парень забрасывает свою лапу мне на плечо, отчего мои худые ножки подкашиваются.

Мне ничего не остается делать, как закинуть руку на талию Бестужева, и вроде как приобнять. Мы стоим настолько плотно к друг другу, что прямо перед моим носом на меня смотрит круглый шрам от прививки БЦЖ на левом предплечье Егора.

Незаметно наступаю звезде на ногу, и гадливой заискивающей улыбочкой смотрю на «любимого» парня, мол «отвечай, идиотина ты эдакая».

Век бы не видела его!

— Самая, что ни на есть, настоящая правда, — утвердительно кивает Бестужев.

Королевские формы Дивеевой, расталкивая друг друга, выпрыгивают по очереди из маечки от того, насколько учащенно задышала их хозяйка.

Альбина и вовсе дар речи потеряла, и лишь Артем Чернышов искренне улыбается, и, кажется, желает нам счастья.

Вот же святой человек!

Ну как его можно не полюбить?

Открыто пялюсь на парня, чтобы как можно больше впитать его прекрасные черты. Буду потом перед сном вспоминать и предаваться унынию.

Вспоминаю сон и приглядываюсь, чтобы убедиться в отсутствии тонального крема на великолепном лице Артема, и естественно, ничего не нахожу.

То-то же!

Мой Артемка — самый лучший, не то, что этот….что? Что он там несет, пока я любовалась прекрасными чертами Артема?

Настраиваю локаторы, чтобы лучше расслышать.

— …люблю, говорит, жить без тебя не могу, Егор… — распинается лживый спортсмен развесившим уши студентам.

Моя челюсть медленно, но верно опускается вниз, глаза наливаются кровью, а зубы превращаются в клыки.

— Можно тебя на минуточку, любииимый? — хватаю парня, без которого жить оказывается не могу, за рукав, и тащу из спортзала, чтобы убить. — Так соскучилась, страсть, — ядовито улыбаюсь зрителям нашего театра комедии.

Радует, что эта здоровенная детина не сопротивляется и смиренно следует за мной.

— Ты…- наставляю на звездного гада указательный палец, яростно сжимая губы. — Ты — не Бестужев. Ты…- замолкаю, подбирая подходящее обзывательство. — Ты — БестЫжев. Как тебе не стыдно?

Но ему точно не стыдно, потому что Егор складывает руки на груди и с усмешкой глазеет на бешенную меня.

— А что такого? — лениво отзывается Бестыжев и почесывает бровь.

Он издевается?

— Что такого? Ты спрашиваешь, что такого? — злорадно шиплю я. — Теперь они подумают, что ты встречаешься со мной из жалости, а не от большой любви, — доходчиво объясняю тупице.

— Но это же так и есть, — поясняет Бестыжев.

Вот дубинушка древнерусская…

Бью себя по лбу и обессилено выдуваю сквозь зубы воздух.

— Ну извини, мы не договаривались, о чем говорить, — пожимает плечами Бестыжев.

— Мы вообще не о чем не договаривались, если на то уж пошло, — сержусь я. — После физкультуры будешь ждать меня у входа в корпус, — рявкаю и не жду ответа, потому что меня не касается, какие у него могут быть планы. — А сейчас в твоих интересах сделать так, чтобы все знали, что МЫ, — интонационно выделяю последнее слово, — влюбленная пара.

Бестужев одобрительно кивает, берет меня за руку, отчего я сначала пугаюсь, переживая, что Артем Чернышов увидит наши сцепленные руки, но потом вспоминаю, что для него-то я и устроила весь этот цирк, и позволяю вести себя в спортзал парню, от которого мои жилы стынут.

— Привет, это моя-девушка, мы-влюблённая пара…

— Здорова, пацаны, мы –пара, все слышали?

— Эй, Пряхин, — орет на весь зал полудурок, — она –моя девушка, а я — ее парень…

И так с каждым, пока мы проходим от холла до волейбольной сетки.

У меня начинает подергиваться глаз, и кажется, даже скатилась слеза…от стыда и отчаяния….

— Что? Опять не так? — поворачивается Бестыжев и удивляется. — Ты же сама просила сделать так, чтобы все знали. Теперь знают все, — довольно заключает недоумок, а у меня обреченно падают плечи.

Наверное, стоит сменить пальто на зимний пуховик, потому что, если так дело и дальше пойдет, то мой красный нос отвалится, а ноги ампутируют от переохлаждения.

Дышу теплым воздухом на озябшие руки и переминаюсь с ноги на ногу, ожидая ненавистного женишка на выходе из корпуса, как и договаривались. Но лишь с той разницей, что ждать меня должен был он, а не я целых 40 минут.

Я могла бы пойти в вестибюль и подождать его там, но на выходе мне разглядеть будет удобнее, именно поэтому я никуда не ухожу, полностью уверенная, что звездный засранец всё еще там.

Он выходит тогда, когда мои сопли превращаются в две соленые сосульки.

Спускается по лестнице лениво и не торопясь, непринужденно беседуя с низкорослым парнем.

Вы только поглядите на него!

Я тут скоро конечности потеряю, а он не торопится, да еще и…приглядываюсь, сощуривая глаза под запотевшими очками…ест?

В руках у Рональдо Бестыжева надгрызенная булка, которую он на ходу кусает и глотает, не пережевывая.

— Давай, Бес, до встречи на тренировке, — прощается парень, на что Бестужев кивает и что-то мычит, салютуя надкусанной булкой.

— Вкусно? — выныриваю, как черт, из-за спины недоделанного женишка. Пусть испугается и подавится!

Но спокойствию Рональдо Бестыжева мог бы позавидовать сам Криштиану, поэтому парень нисколько не удивляясь, отвечает:

— Дерьмо конечно, но есть можно. Будешь? — сует мне в нос булку, которая и не булка вовсе, а пирожок с сомнительным мясом.

— Я такое не ем, — отпрянув, неприятно морщусь, — меня дома знаешь, какие вареники ждут, — мечтательно вспоминаю теплые мучные ушки, — и не дождутся, скорее всего, — моментально меняюсь в лице и грозно бурчу этому болвану, — потому что я уже сорок минут жду тебя! Мы же договаривались! — снова рявкаю, и мне уже кажется, что я превращаюсь рядом с Бестужевым в цепного пса, не умеющего разговаривать по-человечески, а только рычать.

— Так я в столовой был. Обедал. У меня тренировка через два часа, — как само собой разумеющееся поясняет Бестыжев.

Потрясающе!

Слов нет!

Обедал он!

А я от голода и холода сопли с верхней губы слизывала, пока этот паршивец пузо свое спортивное набивал. А, кстати…

— А разве вам, спортсменам, можно такое употреблять? — киваю на оставшийся пустой кончик пирожка, который Бестужев, не задумываясь, закидывает в рот. — Разве у вас не определенное меню? Углеводы, белки, калории…- перечисляю.