Вы просили нескромной судьбы? или Русский фатум - Светлана Борминская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А куда идти? – Бабушка Домна села напротив внука на табуретку.
– В казино, баба, – простодушно улыбнулся Максим. – В него... Так и сказал.
– А может, ты один сходишь, сыночек? – раздумчиво предположила бабушка. – Я себе давно прическу не делала, и денег у нас с тобой на казино не осталось, а?.. И потом, на улице коты орут... В гости к нашим пришли коты и орут, житья от них нет! – Домна Семеновна перекрестилась и взглянула на часы – шел уже десятый час, и на улице было почти темно.
– Я один боюсь чего-то, ба, – доев все котлеты, вздохнул Максим. – А сказали сегодня идти, а то провороню я это счастье свое, ба!..
Бабушка Домна решительно встала.
– Тогда, пошли, одевайся, сынок, – тихо произнесла она и осенила себя крестом, Максим обрадованно кивнул и кинулся за брюками.
ВЫ ПРОСИЛИ НЕСКРОМНОЙ СУДЬБЫ?
То утро Наташа встретила, как всегда – недоуменно размышляя, она все еще ждала: будет или не будет то, что она попросила не вчера и не позавчера для себя... Ничего в ее жизни, как всегда, не происходило, и это было невыносимо.
«Какая-то я хитрая дура получаюсь?.. – вдруг одернула она себя. – А чего мне, собственно-то, не хватает?.. Муж и сын, квартира на улице Цандера, сказки про собак вот еще пишу и детективы про кошек, и что мне еще надо?.. Ну, романов моих не печатают, да и черт с ними! Все же хорошо, чего же я еще хочу?..»
– Похудеть!.. – Наташа задумчиво глядела на три плитки шоколада, которые купила вчера неподалеку от издательства «Эскимо», и, вспомнив редакторшу Моренникову, принципиально не стала завтракать. Просто принципиально не стала ничего есть, вспомнив длинно-червяковый силуэт редакторши в трикотажном балахоне табачного цвета. – А что, если всегда вспоминать Моренникову, а? Я как ее вспоминаю, у меня сразу начисто пропадает аппетит, – подначила она себя. – Достаточно завтраков, достаточно. Буду только обедать и ужинать не позже двенадцати ночи, – повторила погромче Наташа, когда пустой живот предательски заурчал, пытаясь ее до смерти напугать. – Безумный социум какой-то, москвичи боятся всего: увольнений, болезней, взрывов, и особенно – приезжих, как это ни дико звучит... И количество фобий постоянно растет, а я хочу состояться! Да, я хочу нескромной судьбы, а что, нельзя?.. – Наташа ходила голая по квартире, пока никого не было, потихоньку наводя порядок в комнатах и время от времени с ужасом рассматривая свои пышные бока в двух больших зеркалах и трюмо. – Кикиморочка, – вздыхала она и раз в час съедала по дольке горького шоколада с мятой. – Ну, все-таки, почему никакого счастья со мной так и не произошло?.. – вслух вопрошала она. – Ведь просила чистой ерунды для себя, я же не коллекционирую счастье, как некоторые – у кого с рождения и красота, и деньги, и любовь. Любопытно все-таки: а оно еще встречается – простое нескромное счастье в виде любимой работы и заработанных денег? – Наташа вздохнула. – Или это все мое воспаленное воображение?.. Эх, зря я не попросила миллион долларов, ведь возможно, жду неизвестно чего и только время теряю, – ругала себя на чем свет стоит Наташа минуты три.
Сегодня ей, как на грех, приснился престранный сон. Дразнилка какая-то! – тотчас определила Наташа.
Приснилась огромная мерцающая обложка ее книги, которой в природе просто не было, книга называлась «Девочки никогда не сдаются!». И рядом маленький сутулый человек.
– А счастье без условий дается? – спросила у него Наташа, быстро листая свою мерцающую книгу.
– Да, – был ответ. Причем маленький сутулый человек даже рта не раскрыл. – Только будет знамение вам, – снова услышала она через несколько секунд.
– Какое такое знамение?.. – удивилась Наташа.
– О том, что вы, – человечек почесал лохматую голову и внезапно улыбнулся ей, – счастливчик!
– А что за знамение?.. – осторожно уточнила Наташа. – Намекните хотя бы, а? Что это такое, чудо или же страх господень? А то вдруг я пропущу его?
— Нет, к сожалению, не чудо и не страх, а немного ваших слез и горькая обида, вы даже не поймете сначала, что это было, но – знамение будет решающим в вашей жизни, вот увидите, Наташа... Приоритеты вашего будущего сейчас быстро меняются, но сперва вас ожидает потеря, а какая, не скажу – сами увидите... Так что будьте наготове. – Человечек утомленно зевнул и закрыл глаза, похоже, он был ужасно стар.
Наташа прислушалась к себе и вдруг поняла, что ни одного знамения она не видала ни разу. Как-то прожила свою жизнь без них. «Зато слез хватало», – вдруг констатировала она.
– Какая-то я... хитрая дура, ей-богу! – внезапно снова начала рефлексировать Наташа, сидя на табурете абсолютно голая в своей маленькой кухоньке. – Ну чего мне, собственно, не хватает? Все у меня есть для простого бабского счастья, а мне хочется стать писателем... Это ж нескромно, хотеть, чтобы выходили книжки?! Просто навязчивые мысли у меня, может, мне валерьянки попить? Нескромной судьбы хочу, хоть ты тресни!
А за окнами, вместо валерьянки, вдруг полил дождь.
– Мне в издательство надо, – вдруг вспомнила Наташа, – и хлеба купить с помидорами... – и стала собираться, потому что давно привыкла ходить по дождю, а если на улице было сухо, еще подумывала – выходить или дожидаться ливня.
У дверей подъезда она встретила соседку Анжелику, которая тоже выходила на улицу... Дождь уже перестал, и стояла обычная последождевая июньская хмурь. На простенький розовый спортивный костюмчик и огромные бриллианты в ушах Анжелики было неприятно смотреть, но только не добродушной Наташе Тупицыной. «Красиво как!» – подумала Наташа.
– Здравствуй, Наташка! – Анжелика, вздохнув, покосилась на Наташины пластмассовые бусы размером с яйца дрозда... Количество бижутерии на Наташе превосходило все мыслимые пределы раз в пять. – Собираюсь на Бали в августе, учиться серфингу. Что брать с собой, сама не знаю, так что нуждаюсь в любой информации. – Анжелика стояла, раскрыв ротик. – Ты ничего про Бали не знаешь?.. Наташа вздохнула и покачала головой. – Как лучше лететь? Где жить. В каком отеле. В общем, все. – Анжелика вдруг изменилась в лице и решительно произнесла: – Наташк, я тебе уже сколько раз говорила, что нужно кардинально изменить свой образ, вот что!.. Ну, право же, нельзя себя так запускать! – с небольшими рыданиями в голосе выдохнула она.
– Уютная домохозяйка Наташа Тупицына с мужем и сыном – вот мой образ, – грустно улыбнулась Наташа. – Я за месяц, между прочим, похудела на двадцать килограммов!
– Не заметно что-то, – и Анжелика шутливо ущипнула Наташу за мягкий бок. – Тебе срочно в группу йоги надо записаться!
– Зачем?..
– Соседка моя туда ходит. – Анжелика кивнула на балкон третьего этажа, на котором трепетали черные простыни и пара женских нескромных трусов, представляющих какие-то веревки с узлами.
– Это какая же?.. – удивилась Наташа. – Не Ася Леонидовна случайно?..
Они проболтали минут пятнадцать. Анжелика рассказала о группе женщин, которую «худил» популярный бард из соседнего дома. Бард был известным ловеласом и бабником и называл всех знакомых дам уменьшительно-ласкательными именами: «Люсечка, Машечка, Дашечка, Степанидочка...»
Этим же вечером Наташа возвращалась домой из двух издательств, где ей предложили набраться терпения и надеяться, что лучшие дни не за горами. По пути она зашла в СООБЩЕСТВО ПИСАТЕЛЕЙ ПО ПЕРУ и, выпив там пару чашек кофе, наговорилась от души с такими же, как она, авторами, которых нигде не печатали.
«Непечатные мы, как слова», – называли они себя.
Наташа и не подозревала, что час Икс уже пробил для нее и отсчет времени в сторону счастья уже тикал вовсю. Да так бойко, что секундная стрелка постоянно дрожала от возбуждения, как живая!
Итак, было начало вечера, Наташа возвращалась домой, нагруженная хлебом, помидорами и килограммом баклажанов, которые намеревалась потушить сегодня на ужин.
Сын до ночи обычно пропадал в секции филателистов в одном из подвалов, супруг работал. Наташа, тяжело топая, поднялась на свой пятый этаж и, не раздумывая, открыла ключом дверь, машинально отметив про себя, что дверь закрыта всего на один оборот, а должна бы на два...
«Наверное, Пашка раньше времени домой вернулся!» – догадалась Наташа и, поставив сумки, стала искать глазами свои тапки, которые давно пора было выкинуть на помойку, купить новые и не позориться... Черные лосины на полу и шелковое платьице, похожее на детскую майку, а также сумка от Беннетон . Ничто не всколыхнулось в Наташиной простой душе. Несмотря на свои 34 года, Наташа была наивна, как шестнадцатилетняя барышня, но то, что она увидела через пару секунд, Наташину наивность в значительной мере уничтожило.
