Клетка без выхода - Роман Глушков

— Терпеть не могу лошадей, — поморщился я, припоминая свою первую и последнюю попытку освоить верховую езду. Никакого результата, кроме вывихнутого плеча и пожизненного отвращения к этим непарнокопытным строптивцам, мне достичь не удалось. — А от поездок в дилижансах меня тошнит. Скитаться на своих двоих намного приятней… Водички не желаете?

— Нет, спасибо… Да, я слышал, что лошади шарахаются от вас как от огня.

— Неужели настолько уродлив?

— Я не в этом смысле…

— Шучу, шучу. Все просто: лошади прекрасно чуют тех, кто их ненавидит. Так что наша нелюбовь с давних пор крепка и взаимна… Что еще интересного болтают обо мне в народе?

— Да много чего болтают, — махнул рукой Квинт. — Только мало тех сплетен похоже на правду. Хотя в некоторые я верю. Например, когда меня заверяют, что вы — маэстро боя на короткой дистанции.

— Неправда, — опроверг я это громкое заявление. — Я никогда не называл себя маэстро и не намерен отвечать на ваш вызов, если вы вдруг вздумаете устроить мне испытание.

— Я бы в жизни не осмелился бросить вам такой вызов, респетадо, — поспешил заверить меня Квинт. — Есть в мире вещи, которые следует принимать на веру и без доказательств. Даже не называй вы себя маэстро проксимо-боя, я бы с готовностью присвоил вам этот статус. И не потому, что вы деретесь исключительно с одержимыми. Только маэстро, скитаясь в одиночку, выберет себе в качестве оружия «Экзекутор». Двуствольный штуцер по-настоящему грозен лишь в умелых руках. С ним удобно воевать в команде, бок о бок с товарищами, которые всегда прикроют вас при перезарядке. Но вы ходите без сопровождения. Это значит, либо вы виртуозно владеете «Экзекутором», либо… извините — неуязвимый.

— Вот куда вы клоните, респетадо Квинт, — догадался я. — Вам не терпится подтвердить те слухи, согласно которым Проповедник якобы сам одержим Величием и пули его не берут.

— Ну… так думает большинство моих знакомых, — замялся Квинт, после чего уточнил: — Только не я!

— А что думаете вы?

— Респетадо Проповедник не одержимый, поскольку он не скиталец. Вы — выходец из оседлых. Вы ведь помните свое детство?

— Разумеется. Оно прошло очень далеко от этих мест.

— Где, если не секрет?

— Я бы мог вам ответить, будь мы одни, но здесь полно народу. Вряд ли им понравится то, что они услышат.

Квинт озадаченно нахмурился и отвел взгляд.

— Значит, и я в вас ошибался, — произнес он немного погодя. — Вам известен закон Мертвой Темы, следовательно, вы не оседлый. Пять лет назад в Терра Нубладо никто о вас ничего слышал, а сегодня о Проповеднике, несущем Откровение, толкуют все, от мала до велика. Яснее ясного, что ваше появление было ответом сил Баланса на наплыв одержимых Величием, едва не повергших этот мир в хаос. Любопытно, почему Баланс выбрал именно такую тактику? Неужели у него не нашлось иного, более рационального способа обуздать одержимых?

Квинт затрагивал тему, которой я озадачивался уже несметное количество раз. И впрямь, иногда поступки богов выглядят для нас не слишком рациональными, что наводит на мысль, а так ли в действительности всемогущи эти боги? В моем родном мире церковь развеивала подобные сомнения универсальными отговорками, типа «на все воля божья» или «неисповедимы пути Господни». В переводе на понятный язык это означало «не твоего ума дело». И все же в том мире жили не такие мстительные боги, как в Терра Нубладо. Здесь расплата за излишнее рвение в поиске истины наступала мгновенно.

Квинт прекрасно чуял, где пролегает черта, за которую ему нельзя переступать, и сформулировал свой главный вопрос — «кто ты в действительности и откуда, Проповедник?» — при помощи безобидных рассуждений. Скиталец явно рассчитывал, что я отвечу ему в той же манере: завуалированно, держась в рамках дозволенного и обходя Мертвую Тему намеками. Квинт был неглуп и легко догадался бы, что я скрываю за этими намеками. Только у меня, при всем уважении к собеседнику, отсутствовало всякое желание знакомить его с догадками касательно моего перерождения. Знал бы правду, раскрыл бы ее, а так… Рассказывать же Квинту отнюдь не образцовую биографию Арсения Белкина — тут одними намеками не обойдешься.

А если честно, устал я от всех этих тайн и догадок. Настолько устал, что осточертело о них даже вспоминать. Проходимец Белкин, чернорабочий Баланса Проповедник… Какая в итоге разница? В первом мире я не убивал, но вовсю занимался грабежами и постоянно кутил в свое удовольствие; во втором — служу якобы силам Добра, но пускаю в ход оружие при каждом подходящем случае. Раньше лишь брал, теперь таким вот своеобразным способом возвращаю долги. Так кто из нас менее грешен: Арсений Белкин или Проповедник? Скажете, второй? Это опять же как посмотреть. Миротворчество, которое я хотел совершить полчаса назад, имело под собой самые благие намерения, и во что в конце концов все вылилось? Хотя, говоря начистоту, если бы не я, ссора могла разрешиться гораздо трагичнее.

— Будь в мире все устроено рационально, — ответил я на последний вопрос Квинта, — люди давно жили бы в согласии и не вгрызались друг другу в глотки при малейшей обиде. Но такому не бывать, поскольку это противоречит основным законам Баланса. Как можно уравновесить чаши мировых весов, когда одна из них останется пустой? Принцип Абсолютного Баланса гласит: чаша с добродетелью должна быть адекватна чаше, наполненной пороками. Так было, есть и будет. Искореним одержимость — появится новое зло и новый Проповедник для борьбы с ним…

Эх, жаль, Зануда не слышал! Он бы наверняка сейчас мной гордился, поскольку его уроки я усвоил хорошо: хочешь вежливо уйти от ответа — напускай на себя умный вид и начинай рассуждать на вечные темы.

— О роли пороков в урегулировании Баланса — это вы точно подметили, респетадо, — согласился Квинт. — Именно поэтому вы до сих пор позволяете разгуливать по Терра Нубладо мелким одержимым, вроде Кассандры Болтливый Язык? Так сказать, чтобы мы слишком не расслаблялись и всегда помнили об угрозе.

В его словах слышалась плохо скрываемая ирония.

— Вы о той девушке, о которой говорил перед смертью Кастор? — попросил я уточнения. Поворот нашей беседы мне не понравился, однако вопрос был задан конкретный, даже провокационный. Уклоняться от него прежним приемом являлось попросту несолидно.

— Да, о ней: Кассандре Болтливый Язык, — Квинт произнес это имя с подчеркнутой размеренностью. — Хотите сказать, что ни разу не слышали об этой девчонке-прорицательнице?

— Почему же? Доводилось, — признался я. — Как и о многих других одержимых, якобы безнаказанно шастающих по провинциям. Кое-кого из них мне сдавали прямо на руки бдительные скитальцы, вроде нашего Берси. Только ни один из тех пойманных не был удостоен Откровения. Именно по этой причине я всегда пользуюсь лишь своими, проверенными источниками информации. Они не лгут. Что же касательно прорицательницы, то пока я не слышал, чтобы кто-то пострадал от ее сказок о счастливом будущем.