Воздушный замок (илл. Гозман) - Джонс Диана Уинн

– Поскольку, да простится мне дальнейший критицизм, о наставник народа, это несколько нечестно по отношению к твоей дочери, – отметил Абдулла. Он почувствовал, как все солдаты вытаращились на него, дивясь его дерзости. Абдулле было все равно. Терять ему было почти что и нечего.

– Женщин в расчет не принимают, – сказал Султан. – Поэтому поступать по отношению к ним нечестно попросту невозможно.

– Я не согласен, – возразил Абдулла, отчего солдаты вытаращились на него еще сильнее.

Султан свирепо поглядел на него сверху вниз. Могучие руки скрутили ночной колпак, словно это была шея Абдуллы.

– Замолчи, недужная жаба! – процедил он. – А не то я забудусь и велю казнить тебя немедленно!

Абдулле чуточку полегчало.

– О высочайший меч среди граждан, молю тебя казнить меня сию же секунду, – ответил он. – Я согрешил, я преступил границы, я вторгся в твой ночной сад…

– Тихо, – велел Султан. – Ты прекрасно знаешь, что я не могу убить тебя, пока не найду дочь и не прослежу, чтобы она вышла за тебя замуж.

Абдулле еще немного полегчало.

– Твой раб не в силах следовать ходу твоей мысли, о сапфир справедливости, – заявил он. – Я требую немедленной смерти.

Султан на это прямо-таки фыркнул.

– Если эта печальная история и научила меня чему-то, – сказал он, – так это тому, что даже я – я, Султан Занзибский, – не могу тягаться с Судьбой. Так или иначе это пророчество исполнится. Не сомневаюсь. Посему, если я хочу сделать мою дочь женой очинстанского принца, сначала мне придется последовать пророчеству.

Абдулле полегчало почти совсем. Ему это было ясно уже давно, однако он хотел, чтобы Султан сам догадался. И Султан догадался. Цветок-в-Ночи явно унаследовала свой логический ум от отца.

– Так где же моя дочь? – спросил Султан.

– Я уже сказал тебе, о сверкающее солнце Занзиба, – отвечал Абдулла. – Ифрит…

– Я ни на миг не поверю в твоего ифрита, – оборвал его Султан. – Это слишком удобное объяснение. Ты наверняка где-то спрятал бедную девочку. Уведите его, – приказал он солдатам, – и заприте в самой надежной нашей темнице. Цепи не снимать. Чтобы проникнуть в сад, он наверняка прибегнул к колдовству и сумеет воспользоваться им и сейчас, если мы не примем надлежащие меры.

При этих словах Абдулла не сдержался и вздрогнул. Султан это заметил. Он неприятно улыбнулся.

– А затем, – продолжил он, – я намерен организовать розыск моей дочери по всей стране, в каждом доме. Как только ее найдут, приказываю доставить ее в темницу для брачной церемонии. – Его задумчивый взгляд снова обратился к Абдулле. – А я тем временем развлечения ради стану изобретать для тебя невиданные способы убийства. Пока что я склоняюсь к мысли посадить тебя на сорокафутовый кол и напустить хищных птиц – пусть выклевывают по кусочку. Но если удастся сочинить что-нибудь похуже, я передумаю.

Когда солдаты поволокли Абдуллу прочь, он едва не предался отчаянию снова. Он подумал о пророчестве, сделанном при его собственном рождении. Сорокафутовый кол – замечательный способ вознести его выше всех жителей этой страны.

Глава шестая, которая показывает, как Абдулла попал из огня да в полымя

Абдуллу заточили в глубокое и вонючее подземелье, единственным источником света в котором было крошечное зарешеченное окошко в потолке, причем свет был довольно тусклый. Судя по всему, он падал из далекого окна в конце коридора этажом выше, а решетка была вделана в пол этого коридора. Понимая, что чего-то подобного и следует ожидать, Абдулла старался, пока солдаты его тащили, насытить зрение и память образами света. Улучив минутку, пока солдаты отпирали наружную дверь темницы, он взглянул вверх и по сторонам. Они были в небольшом темном дворике, окруженном глухими стенами, которые высились со всех сторон, словно утесы. Однако, откинув голову, Абдулла разглядел неподалеку стройную башню, вырисовывающуюся на фоне расцветающего утреннего золота. Его поразило, что с рассвета прошел всего час. Небо над башней было сочно-голубое, и в нем мирно висело одно-единственное облако. Утро еще окрашивало облако красным и золотым, превращая его в подобие золотооконного замка с высокими шпилями. Золотой свет блеснул на крыльях белой птицы, летавшей вокруг башни. Абдулла был уверен, что это последняя красота, которую он видит в жизни. И когда солдаты затащили его в темницу, он глядел в небо через плечо.

Когда Абдуллу заперли в холодном сером подземелье, он попытался лелеять в душе это воспоминание, но у него ничего не вышло. Темница казалась другим миром. Довольно долго Абдулле было так горько, что он даже не замечал, как затекло его тело в цепях. Заметив это наконец, он стал ерзать и звякать по холодному полу, но это не помогало.

– Нужно приготовиться к тому, что так мне придется провести всю оставшуюся жизнь, – сказал он себе. – Если, конечно, никто не спасет Цветок-в-Ночи. – Это казалось едва ли возможным – ведь Султан отказался верить в ифрита.

Затем Абдулла постарался отогнать отчаяние мечтами. Но почему-то ему вовсе не стало легче оттого, что он вообразил себя похищенным принцем. Абдулла знал, что это неправда, и терзался совестью, вспоминая, как Цветок-в-Ночи поверила его россказням. Она ведь наверняка решила стать его женой именно потому, что полагала, будто он принц, – ведь, как он выяснил, она и сама принцесса. Абдулла просто представить себе не мог, что когда-нибудь отважится рассказать ей правду. Некоторое время ему даже думалось, что он заслуживает самого жестокого наказания, какое только изобретет для него Султан.

Конец ознакомительного фрагмента.