Менеджмент по-спартански. Железная воля - Вячеслав Летуновский

Отвечая человеку, предлагавшему установить в государстве демократию, Ликург сказал: «Сперва установи демократию у себя в доме».

Когда кто-то спросил, почему он ввел такие маленькие и дешевые жертвы богам, Ликург ответил: «Чтобы не было перерывов в жертвоприношениях».

Статуэтка лакедемонского воина

Ликург разрешил гражданам соревноваться только в таких видах атлетики, где не приходится вытягивать вверх руку. Кто-то спросил, чем он при этом руководствовался: «Я не хотел, — ответил Ликург, — чтобы у граждан возникала привычка, попав в трудные обстоятельства, идти на мировую».

Когда кто-то спросил его, почему он приказывает постоянно менять место стоянок во время военных действий, Ликург ответил: «Чтобы доставить больше трудностей врагу».

Кто-то другой спросил его, почему он отказывается штурмовать крепости. «Обидно, чтобы доблестные мужи, — ответил Ликург, — гибли от рук женщин, детей или кого-нибудь в этом роде».

Когда фиванцы стали советоваться с Ликургом по поводу учрежденных ими священнодействий и траура в честь Левкофеи, он сказал: «Если вы считаете Левкофею божеством, не надо оплакивать ее гибель, если же полагаете, что она человеческой природы, не творите в ее честь священнослужений».

Некоторые граждане спрашивали его: «Как вернее избежать вторжения врагов?» Ликург ответил: «Оставаться бедными и не стремиться стать выше других».

Другой раз его снова спросили об укреплениях города, и Ликург ответил, что нельзя считать город неукрепленным, если его оборона зиждется на мужах, а не на кирпичах.

Спартанцы очень заботились о своих волосах, памятуя слова Ликурга, что прическа красивого делает еще красивее, а безобразного — страшным для врагов.

Ликург приказал, чтобы, добившись победы и обратив врагов в бегство, спартанцы преследовали их недолго, только для того, чтобы закрепить победу, а потом сразу возвращались назад. Он говорил, что убивать оставивших битву и не благородно и не по-эллински, оставить же в живых — не только благородно и великодушно, но и полезно. Ведь враги, зная, что спартанцы щадят сдающихся и убивают сопротивляющихся, будут понимать, что выгодней бежать, чем оставаться в строю.

Ликурга спросили, зачем он запретил снимать доспехи с убитых врагов, на что он ответил: «Для того, чтобы воины не наклонялись за добычей, пренебрегая сражением, а хранили бы в нерушимости и свою бедность, и военный строй».

Архидамид, один из сподвижников Ликурга

Кто-то хвалил Харилла[13] за то, что он одинаково ласков со всеми, Архидамид сказал: «А справедливо ли хвалить человека, который ласков даже с подлецами?»

Какой-то человек порицал софиста Гекатея за то, что, приглашенный на сисситию, он пришел, но не проронил ни слова. «Мне кажется, — сказал Архидамид, — ты не понимаешь, что человек, сведущий в искусстве речи, сведущ и в том, когда и где речи надо произносить».

Харилл, царь Спарты, племянник легендарного Ликурга, вторая половина IX в. до н. э

Когда Харилла спросили, почему Ликург издал мало законов, он ответил: «Кто мало разговаривает, тот не нуждается в большом количестве законов».

Кто-то спросил Харилла, почему спартанцы выводят на люди женщин в накидках, а девушек без. «Девушкам, — сказал он, — надо искать мужей, а женщинам держаться тех, которых имеют».

Как-то один илот дерзко вел себя с ним. «Если бы, — сказал Харилл, — я не был разгневан, я бы убил тебя».

Когда Харилла спросили, какую форму государства он считает наилучшей, он ответил: «Такую, где большинство граждан, будучи добродетельными, склонны мирно жить друг с другом, принимая участие в правлении и не подымая смут».

Кто-то спросил его, для чего в Спарте все деревянные изображения представляют богов вооруженными. «Для того, — ответил Харилл, — чтобы мы, хотя бы из трусости, не смели изрыгать на богов ту брань, с которой нередко обращаемся к людям, а также для того, чтобы юноши не молились невооруженным богам».

Когда кто-то спросил, почему спартанцы отращивают длинные волосы, он ответил: «Потому что это — естественно, да к тому же ничего не стоит».

Лабот, легендарный спартанский царь, IX в. до н. э

Когда кто-то произносил чересчур длинную речь, Лабот сказал: «Зачем к ерундовому делу такое длинное вступление? Речь должна соответствовать важности дела. Каково дело, такова и речь».

Никандр, царь Спарты. Сын Харилая. Согласно «Хронике Евсевия», правил 38 лет: 824–786 гг. до н. э

Один человек рассказал Никандру, что аргосцы отзываются о нем плохо. «Ну что же, — сказал Никандр, — они и расплачиваются за то, что плохо отзываются о благородных людях».

Когда кто-то спросил, почему спартанцы отращивают волосы и бороды, царь ответил: «Потому что для мужчин волосы на голове и лице — самое лучшее украшение, которое к тому же ничего не стоит».

Какой-то афинянин сказал Никандру: «Уж очень вы, спартанцы, склонны к безделью». «Правильно, — согласился тот, — мы не суетимся, как вы, по всякому поводу».

Алкамен, сын Телекла, царя VIII в. до н. э., участника 1-й Мессенской войны, легендарного завоевателя города Гелоса

Кто-то спросил Алкамена, сына Телекла, как лучше всего удержать царскую власть, и он ответил: «Не ставить свою выгоду превыше всего».

Другой человек хотел узнать, почему он не принял от мессенцев дары. «Потому, — ответил царь, — что, взяв их, я уже не смог бы сохранять мир, не нарушая законов».

Когда кто-то сказал про него, что он живет очень умеренно, несмотря на то что обладает большим состоянием, Алкамен сказал: «Владея богатством, благородный человек подчиняет свою жизнь не влечениям, а разуму».

Феопомп, легендарный царь из рода Еврипонтидов, которого почитали как одного из основателей спартанского государственного строя. Согласно легенде, под его командованием была завоевана Мессения (конец VIII в. до н. э.)

На вопрос, как надежнее всего сохранить власть в государстве, Феопомп ответил: «Предоставить друзьям их законное право на откровенность и свободу речи, а подданных, насколько хватит сил, ограждать от обид».