Роковой роман Достоевского - Ольга Тарасевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Понятно, – решила она. – Книжку для жены или подруги купил. Страсть к детективам этим дядечкой категорически не одобряется».
Вронская собиралась сказать симпатичному, но не очень-то приветливому мужчине что-нибудь душевное, но не успела. Возле фуршетного стола раздалась какая-то возня, взвизгнула Ирина. Но за спинами людей было совершенно ничего не видно.
– Один мужик съездил другому по морде, – удовлетворенно прокомментировал Алексей. – Кажется, вечер перестает быть томным!
Дядечка недоуменно пожал плечами:
– Лешик, вот уж не думал, что ты читаешь что-нибудь, кроме детективов!
– Дядя Валера, я вас умоляю! Ильф и Петров – это ведь классика.
– Ох, только мордобоя мне не хватало, – вырвалось у Лики. – Представляю, что напишут газеты. Мне бренд-менеджер говорила, что она приглашала журналистов.
– Знаете… – Алексей снял очки и прищурился, – да, точно, именно журналисту-то и съездили по морде. Вот, за нос держится. Я этого парня знаю, у него книжка вышла. Сборник статей-расследований, кажется, в Питере издавался. Дядь Валера, правильно? Вы же его книгу продаете?
– Лешик, я не помню. Я же редко сам на точке стою. Как называется его книга?
Окончания беседы Лика уже не уловила. К столу, за которым она сидела, подошла парикмахер Верочка в компании симпатичного парня лет тридцати.
– Поздравляю с проведением презентации! Все очень мило. – Вера натянуто улыбнулась. – Познакомься, а это Влад. Большой поклонник твоих книг.
«Ах да, она же говорила, что придет со своим бой-френдом, – вспомнила Лика, изучая лицо молодого человека. Оно привлекало внимание скорее не идеальными чертами, а безудержной светящейся радостью. – Как-то он совершенно неправильно на меня смотрит. И мне кажется, что я его уже видела раньше».
– Привет, Вера, здравствуйте, Влад. – Секунду поколебавшись, Лика решила не отказывать себе в желании поерничать. – Влад, а какая из моих книг вам понравилась больше всего?
– Все, – быстро сказал парень и, скосив глаза, принялся читать названия лежавших на столике романов.
Когда он дошел до последнего детектива, который только на днях поступил в продажу, Лика скептически ухмыльнулась. Что же здесь все-таки понадобилось «большому поклоннику книг»?
Но вывести странного Верочкиного приятеля на чистую воду она не успела. Возле фуршетного стола опять стало шумно, кто-то истошно закричал:
– Помогите, человеку плохо!
Истерия нарастала.
– Господи, он не дышит!
– Пропустите, я врач!
– Я видел, он шампанское пил! Да оно «паленое»!
– Дурак ты, «паленого» шампанского не бывает!
Алексей нетерпеливо дернул Лику за рукав.
– Вы видите, опять журналист… Да что с ним сегодня?
Услышав, что коллеге плохо, Лика мигом очнулась от оцепенения. Не хватало ей еще скандала с прессой!
Она бросилась вперед, и в голове вдруг промелькнула безумная мысль. Тот самый экшен, о котором она болтала с Ирочкой? Но она бы, наверное, предупредила…
– Пульса нет, – произнес сидящий на корточках перед распластанным телом мужчина. В воцарившейся тишине его голос звучал неожиданно громко и тревожно. – Боюсь, это все…
Лика вдруг поймала Ирин взгляд. В нем словно орали и вопили ужас, изумление, непонимание. И никакого придуманного экшена, все по-настоящему, к сожалению.
– Вызовите «Скорую» и милицию, – прокричала Вронская и бросилась к двери. – Алексей, быстро сюда. Следи, чтобы никто не выходил до приезда ментов! Другие двери есть? Валерий, Влад, Вера, кто-нибудь! В торец зала, живо!
* * *Мир превратился в гигантского ежа, ощетинился иголками и угрожающе вплотную приблизился к прокуратуре. Это Валентин Николаевич Гаврилов осознал совершенно отчетливо. Только он расположился в своем кабинете, мечтая о тихом спокойном дежурстве, которое плавно перетечет в распитие припасенной дома «чекушечки», и вот тебе, пожалуйста. Звонят из отделения, говорят, на книжной ярмарке то ли убийство, то ли скоропостижная смерть. Но – переполох жуткий, покойничек имеется, поэтому извольте, дорогой дежурный следователь, оторвать поскорее пятую точку от стула и прибыть на место происшествия.
Охарактеризовав мир-ежа, книжные ярмарки и непонятно почему оказывающиеся там трупы в далеко не литературных выражениях, Гаврилов вызвал машину. Потом позвонил в кабинет, где обычно находился судмедэксперт, и снова заматерился. Правда, уже мысленно. Оказывается, дежурить выпало в паре с Андреем Соколовым. А он такой, его обругай – за словом в карман не полезет. Причем ладно бы, паразит, в глаза все высказывал. Так он что сделал с его направлением на экспертизу?! Да, случайно вкралась досадная ошибка. После распития в ночи «чекушечки» такое бывает. Ну, получилось, труп мужской, формулировка вопроса для разрешения экспертом: «Имеются ли во влагалище следы изнасилования?» И вот этот урод пишет в акте вскрытия: «На трупе мужского пола следов женских половых органов, в связи с чем и следов изнасилования не обнаружено». А потом еще ксерокопию у себя в бюро на доске объявлений вывешивает. Чтобы никто не остался в неведении относительно того, что следователь Гаврилов прокололся! А что отвечает на его возмущение? Вы, Валентин Николаевич, все чаще обнаруживаете признаки самого настоящего алкоголизма. Вы, говорит, не можете нормально исполнять свои обязанности. Вам требуется помощь специалистов, и я с удовольствием порекомендую вам хорошего нарколога! Нарколога! Как заправскому алкоголику! Тоже, понимаешь, алкаша нашел! Ну, прикладывается иногда к «чекушечке». Имеет право. Жена к другому ушла, сына забрала. Жена вроде и старая, и толстая, и вообще дура дурой, ни поговорить, ни в койке покувыркаться. А ушла – и пусто так стало. Но в любом случае это не алкоголизм, а жизненные неприятности. К которым следовало бы отнестись с пониманием. Или уж по крайней мере не потешаться и не оскорблять!
– Никакой я не алкоголик, – пристально изучая в зеркале свое одутловатое лицо, сказал Гаврилов. – Глаза покрасневшие – устал, не выспался. Побриться забыл, щетина седая вылезла – так это даже модно. Надо отдохнуть – и все будет в норме. Но отдохнешь тут с таким началом дежурства, как же, как же!
Следователь накинул потертую коричневую кожаную куртку, запихнул в портфель папку с бланками и бумагой и, еще раз ругнувшись, потащился к машине.
Андрей, как назло, выглядел свежим как огурчик и даже благоухал на все «Жигули» одеколоном. Поздоровавшись сквозь зубы, он демонстративно уставился в окно.
«Хрен с тобой, не хочешь разговаривать – не надо, – подумал Валентин Николаевич, закуривая сигарету. – Тоже мне, понимаешь, борец выискался за здоровый образ жизни».
И назло Соколову завел разговор с водителем о том, какая водка лучше.
На книжной ярмарке уже вовсю кипела работа. Милиционеры организовали оцепление, за которым просматривалось лежащее на полу тело, криминалист откатывал пальцы у растерянных книголюбов, участковый беседовал с какими-то девушками, одна из которых была лысой. Впрочем, увидев следователя, участковый тут же подошел и бодро доложил:
– Личность покойного установлена – Артур Крылов, штатный журналист «Желтой газеты». Как показали свидетели, перед смертью на него напал фотограф из этой же газеты, Кирилл Матюшин, ребята уже доставили его в отделение. Также в отделение отвезли людей, у которых не оказалось с собой документов. Всех присутствующих переписали, вот список.
Взяв листы – много и все исписанные, не везет так не везет, – Валентин Николаевич с тоской посмотрел на стол, уставленный бутылками с шампанским, вздохнул и пробормотал:
– Так что, тяжкие телесные?
Милиционер покачал головой:
– Не похоже. У парня даже ссадин на лице нет, только синяк, едва заметный. Свидетели рассказали, что после драки Крылов отошел в сторонку – дух перевести, шампанского выпить. И через пару минут вдруг упал. Бокал, из которого он пил, мы изъяли. Шампанского немного осталось, оформите на экспертизу. Говорят, журналист не закусывал, не успел, но еду тоже на всякий пожарный надо бы проверить, образцы взяли.
«Что они все меня учат жизни? – подумал Гаврилов, неприязненно поглядывая на бодрого и, судя по всему, абсолютно равнодушного к батарее бутылок с золотистой фольгой на горлышках милиционера. – Учат, подсказывают. Достали!»
Он развернулся, перешагнул желтую заградительную ленту и с досадой закусил губу. Погиб совсем мальчишка, лет тридцати, тридцати пяти – максимум. В открытых глазах – искреннее удивление. И да, участковый прав, если его и побили, то не сильно, внешне, во всяком случае, следов не осталось.
– Андрей, что тут у нас?
Сидящий перед трупом эксперт поднял голову и недоуменно пожал плечами.
– Не знаю, Валентин Николаевич, даже не знаю, что сказать. Никаких серьезных повреждений на теле. Признаков отравления тоже не вижу, состояние слизистых в норме, запах отсутствует. Может, скоропостижка. Но это же потом выяснится, после вскрытия, анализов, изучения медицинской карты. Сейчас ничего конкретного сказать не могу, увы.
