Доктрина: Смута в Московии (СИ) - Александр Токунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, как говорят у русских: «Жадность фраера сгубила». Бурная теневая предпринимательская деятельность трио Ибрагимова, Шереметьева и Кайгородова, вызвала крайнее недовольство влиятельных лиц, приближенных к президенту БАФР Антону Сабра. Буквально в течение недели жандармерия республики накрыла сеть наркоторговцев Иоанниса Кристатоса, работавшего на вышеупомянутую троицу. Тут выяснилась ещё одна любопытная подробность. Анализ конфискованных образцов «топлива» показал концентрацию активного вещества как минимум вполовину ниже заводской.
«Ну, понятно! Начали бодяжить!» — улыбнулся Мансур.
Ибрагимов тоже, по всей видимости, не спешил делиться с начальством своими сверхдоходами. Поэтому, компромат на него, пустили в дело сразу же после серии громких арестов на Балканах.
«Бог велел делиться!» — заключил Джакометти.
Вдобавок Платон, оказывается, сам крепко подсел на «Единорога». Это означало, что ему осталось жить от силы года три. Он стал страдать провалами в памяти, бредом, паранойей и депрессией.
Шереметьев-старший, по всей видимости, увидел в болезни сына руку Стоцкого. По его просьбе Кайгородов начал «разработку» Ареста Игнатенко, с прицелом на уголовное дело против экс-президента. Верный человек Кайгородова, замначальника Следственного департамента СБ ЕАС Колчин собирался возбудить дело в отношении Игнатенко не только в связи с наркотиками, но и в связи с организацией подкупа избирателей на президентских выборах 2300-го года, а также в незаконном вмешательстве в работу автоматизированной системы «Выборы». Арестовать Игнатенко у полковника не вышло. Тот погиб во время террористического акта в развлекательном центре «Флора», где отдыхал с друзьями, играя в виртуальные игры.
«Вот незадача!» — полномочный представитель открыл один из выпусков новостей, датируемых февралем 2304 года. Сообщалось, что в результате взрыва погибло тридцать человек. Ответственность за взрыв никто на себя не взял, однако в СБ заявили, что преступление могло быть совершено радикальной группировкой «Исламский фронт освобождения Анатолии», базирующейся в БАФР и якобы имеющей разветвленную террористическую сеть по всему миру.
Ходили настойчивые слухи, что пресловутый «фронт» стоял за неудачным покушением на мэра Лондона Эльтафа ван Рейна. «Фронт» в России? Бред какой-то! — размышлял Мансур.
«А что если Сопори и старший советник — хаким Нуреддин Кятиб Амин Фаль замешаны в гешефтах Ибрагимова? Тогда возникает другой вопрос: Почему их не прижали всех вместе?»
Помимо всего прочего, на старшего советника была возложена обязанность представлять интересы Организации на де-факто независимых от Москвы территориях Сибири. Консульский отдел располагался в Омске, именовавшимся местными жителями Асгардом Ирийским. Достаточно странно, почему на эту должность назначили ансара, которых в так называемом «Беловодии» страшно ненавидят?
Похоже, что у этого тандема были серьезные связи в Мекке. Они, почувствовав «запах жаренного», решили сменить команду и сдать своего шефа РАДЖ со всеми потрохами, в обмен на гарантии собственной неприкосновенности. Интересно и то, что Малик очень вовремя разорвал отношения с Шереметьевым и перешел на сторону Стоцкого. Как будто, кто-то заранее слил ему информацию об готовящейся операции жандармерии Республики и о грядущем аресте Ибрагимова.
«Этот Сопори весьма изворотливый тип. Он может быть опасен» — подумал Мансур.
Джакометти пропустил подробное описание программ оппозиционных кандидатов и ограничился краткой характеристикой: «Так! Вот он, наш герой — Кузьминцев Афанасий Павлович, историк, профессор, предполагаемый результат на выборах — 38,7%, это при 25% у Шереметьева, неплохо. Лидер партии «Прорыв». Основные положения предвыборной программы: «расформирование полигонов в МОИС в УЗО, снижение расходов на военно-промышленный комплекс в пользу дополнительных мер социальной поддержки, привлечение европейских инвестиций, снижение бюрократического давления на бизнес, борьба с коррупцией».
«Лозунги стары, как мир. Круг возможных спонсоров понятен», — заключил Джакометти. — «Так, у нас тут ещё какой-то блок «Возрождение»... Пащенко Михаил Алексеевич, 13,2%. Националист, консерватор, «правоверный» христианин. Ну, понятно, поддерживает глубинка!»
Электорат Пащенко — это жители бедных регионов, завидовавших благополучию крупных городов и мечтавших о возрождении «былой России», о которой никто из них не имел ясного представления, потому что «тогда-то точно было лучше».
В программе партии: справедливое распределение ресурсов, децентрализация государственного управления, развитие инфраструктуры отдаленных районов, включая ЗСО, воссоздание единого экономического пространства с ДВР.
«Расторжение «кабальных» договоров с МОИС и выдворение «незваных гостей» с российской земли. О, как!» — отметил Мансур. — Вот и уши Тихоокеанского блока вылезли! Согласно докладу Сопори, Пащенко сидел на деньгах, получаемых через цепочку посредников из «Фонда социальных инвестиций», созданного австралийской корпорацией «Ти-Эс-Эс».
Джакометти свернул текст и убрал его с глаз долой. Имена и фамилии стали перемешиваться и путаться у него в голове: «Кайгородов... Кузьминцев... Колчин — ККК. С другой стороны — Сергей Сергеевич... Стоцкий — ССС!»
«Короче говоря, вопросов больше, чем ответов» — он прикрыл глаза и опять почувствовал тянущую боль в затылочной части головы, как будто кто-то начал сверлить виски. На ИСВ выскочило знакомое сообщение: «Ошибка 101010, ошибка 123150, 123229 — ошибка загрузки данных ». На этот раз, благодаря лекарству Геелена, приступ быстро прошёл.
***
Мансур принял решение провести совещание со своими заместителями в виртуальном пространстве, дабы избежать возможной утечки информации. Оно было огромным по своему размеру и наполненным сотнями миллионов ботов, управляемых МАХАТ. «Настоящий» человек мог спокойно потеряться среди них.
Джакометти оказался в комнате, обставленной в индийском стиле. Он отдернул занавеску, открыл деревянные ставни и выглянул в окно. Полуденное солнце на секунду ослепило его. Из окна открывался вид на крепостную стену и широкую реку.
— Сегод ярк солнц! Бьёт глаз! — Мансур услышал откуда-то справа противный писклявый голосок старшего советника. — В эт врем дня лучш быть в тень! — в отличие от силахдаров, хакимы не делали характерных пауз между словами, а произносили фразу очень быстро, проглатывая буквы.
Именно они управляли кланами ансаров. От агрессивных силахдаров и простаков-маздуров, их отличала великолепная память, способности к наукам и, хитрость. При этом Джакометти обратил внимание на странное сочетание склонности к спокойному размышлению и приступов параноидального страха, заставлявшего хакимов постоянно прятаться от внешнего мира.
Он сел на ковёр и провёл по нему рукой. Наощупь ковёр был, хороший, шелковый, скорее всего, ручной работы.
— Где мы? — поинтересовался Джакометти у собеседника.
— Замк Агры! Жилые покои свит султан!
— Где Тадж-Махал?
— Ещё нет! Нет! Ещё не построй! — ответил военный атташе. Джакометти посмотрел в сторону. На подушках, закутавшись в оделяло, возлежало тельце хакима Нуреддина. Его внешность напоминала субтильного подростка с большой головой, длинными руками, тонкими пальцами, увенчанными острыми ногтями. — Ассаляму алейкум, хаким. Наверное, вы тут соскучились по начальству!
— Алейкм асслям! — пропищал хаким, — ва рхмтуллах ва бркятух! Мы не соскуч! Мы не соскуч! Мы усердн работа, — залопотал он, глотая слова.
— Где Сопори?
— Подключся, подключся, подключается!
Сопори отдернул занавеску и прошел в комнату.
— Ассляму алейкум, господин полномочный представитель!
— Алейкум ассалям, старый друг! Давно не виделись, — Джакометти приветливо улыбнулся и пожал руки старшему советнику. — Как вы себя чувствуете в России? Климат тут, кажется ещё хуже, чем в Британии.
— Альхамду лилля! Чувствую себя великолепно, — ответил тот, — а вас, я слышал, здоровье подвело? Молва сулила вам скорое назначение на место Гопалдаса Такура!
— Молва, значит… — Мансур притворно улыбнулся, чувствуя при этом мощнейший всплеск злобы.
— Ну, что же, стало быть мнение молвы, оказалось ошибочным, — полномочный представитель соединил ладони. Сопори покивал головой. Хаким тем временем ковырялся в подушках.
— Это... эта инициатива, уволить вас из полиции, не исходила ли, случаем, от господина де Виллье? — неожиданно спросил он.
— Возможно — отрезал Мансур, — у вас я слышал, тоже были трения с ним?
— Да, он серьёзно наехал на меня. Вынес сор из избы, так сказать. После этой истории из моего подразделения уволили ещё двух человек, ну и меня, разумеется! — советник откинулся на подушки, чуть не придавив Нуреддина.
