Последний исход. Книга четвертая - Вера Петрук

Он уже собирался уходить, когда из одной пещеры появилась группа Скользящих и направилась в тренировочный зал, где занимались ученики. Серкеты несли длинный ящик, который вызывал нехорошие предчувствия. Не зная, можно ли ему открыто последовать за ними, Регарди заколебался, но тут Бертран, который замыкал группу, махнул ему рукой, приглашая последовать за собой.

– Этот юноша отдал свою жизнь Нехебкаю, – со скорбью в голосе объявил настоятель, когда жрецы опустили ящик перед учениками. Арлинг подумал, что пребывание под землей не шло на пользу его обонянию. Запах мертвого тела, которое принесли Скользящие, он различил только сейчас. Значит, Саалдан не прошел Испытание Смертью.

– Саалдан был храбр, но не прошел Испытание, – подтвердил его догадку настоятель. – Не печальтесь, потому что теперь он в руках Господа. Его кровь стала жидким золотым светом, духовное око поднялось ввысь пламенем, покровы освободились, а глаза, какого бы цвета они ни были, стали прекрасными бледно-голубыми звездами. Вы можете проститься с ним, перед тем как мы отдадим его Нехебкаю.

Ученики замялись и по очереди стали подходить к телу, но задерживались недолго. Возможно, их отпугивала старая кучеярская примета о том, что коснувшись покойника, можно привлечь к себе неудачу. Ведь каждый из них еще надеялся, что именно он сможет пройти Испытание. И хотя Сейфуллах бросал на него выразительные взгляды, Арлинг тоже приблизился к мертвому. Он еще раньше почувствовал сильный запах земли, исходящий от тела, но не мог найти ему объяснение. Зловоние смерти хорошо различалось, и Регарди предположил, что молодой кучеяр умер не вчера. Наклонившись, он определил едва заметный аромат воды из озера. Значит, серкеты хорошо помыли его, прежде чем показывать остальным ученикам. Но был и другой вариант – Саалдана могли утопить.

– Я вижу, ты опечален, мастер Амру, – сказал ему настоятель, отводя в сторону. – Но не стоит оплакивать этого мальчика. Теперь его ожидает лучшая доля, чем нас.

– Его уже ничто не ожидает. Он мертв, – сухо ответил Арлинг, тут же пожалев о своей несдержанности.

– Смерть – это окостеневшая жизнь, – задумчиво произнес Бертран. – Она есть нечто такое, что не целиком переходит в невидимый мир. Настоящая смерть означает мгновенное исчезновение человека из физического мира. Мы и должны умирать, потому что обладаем плотной и твердой основой бытия. Важно понять природу смерти, и тогда нам будет легче смотреть ей в глаза.

Арлинг поклонился ему, мечтая, чтобы внимание настоятеля отвлек кто-нибудь другой. Меньше всего ему хотелось сейчас вести разговоры о том, что забрало у него Магду. Смерть была его личным врагом, который когда-то одержал над ним победу. С тех пор он платил ей ненавистью и кровавой данью трупов, устилавших его жизненный путь. Но настоятель не собирался уходить.

– Рождение и смерть – это явления одного порядка, разве Махди не писал об этом? – с улыбкой спросил он.

Ученики Аттея уже разошлись по залу, Сейфуллах расспрашивал Веора о том, как хоронят мертвецов в Пустоши, серкеты накрывали ящик с Саалданом крышкой и собирались его уносить. Никто не мог помешать их разговору с Бертраном. А жаль.

– Махди больше писал о том, как сделать человека мертвым, чем о том, что происходит с ним после смерти, – попытался уклониться от опасной темы Арлинг, но Бертран был настойчив.

– Полагаю, эту часть книги Джемагул не рассказывал своим ученикам, и ты, мастер Амру не сумел ее подслушать. А между тем, Махди говорил, что после остановки сердца происходит разделение эфирной оболочки. Высшая уходит на питание духовного тела, а низшая остается в мертвом человеке и ускоряет процесс разложения – проникает в природу. После этого сознание умершего восстанавливает все подробности земной жизни и устраивает самосуд. Дальше оно переживает свои лучшие стремления, представления об идеале, созданные в жизни, и достигает высших состояний. Оно переживает их во всей полноте до тех пор, пока сила концентрации, вложенная в них при жизни, не исчерпывается. Тогда начинается тоска по новому, которая порождает импульс к исканию. Он заставляет сознание вновь опуститься в материальный мир, где творится новое орудие – тело – для новой жизни во имя продолжения опыта и исправления обнаруженных ошибок.

– Ни слова о Нехебкае, – подытожил Арлинг. Иман никогда не просил его повторять эту часть книги Махди, и однажды прочитав, Арлинг позволил себе ее благополучно забыть.

– Ни слова, – согласился Бертран. – А между тем, Махди обманул своих учеников. Рассказывая о серкетах, он умолчал главное. То, что делает человека Скользящим.

– Разве одного служению Нехебкаю недостаточно?

– И нищий может молиться Индиговому, но только серкеты обладают умением осознанно проходить порог смерти, так как владеют знанием ее истинной природы. Рождение и смерть – суть явления одного порядка. Переход через точку рождения означает духовную смерть и погружение в материальный мир, и наоборот, точка перехода, воспринимаемая как смерть, есть покидание физического мира, переход в иные миры. Осознание этого – теоретическая победа над смертью.

– Значит, вы умеете оживлять мертвых? Тогда почему вы не оживите того мальчишку, который провалил Испытание? Отправьте его домой, пусть живет.

– Это поспешные выводы, мастер Амру. Испытание Смертью должно показать способность человека к прохождению порога. Если он выдержит его, значит, сумеет развить в себе навыки и умения, которые помогут ему пройти границу смерти.

– Простите мое невежество, настоятель, но о каких умениях идет речь?

– После того как адепт проходит Испытание он получает доступ к тайным знаниям, когда-то переданным Нехебкаем первым слугам. Я перечислю тебе только некоторые навыки, которые развивают в себе серкеты, чтобы пройти порог смерти. Прежде всего, это умение утомлять свои физические органы, не уступая их реакциям, умение противоречить физическим вкусам и потребностям, умение разочаровать себя в получаемых физических наслаждениях в момент их получения. Мы учим наших адептов побеждать смерть, когда земная личность меняет свой состав. Последняя задача посвященных – умение обессмертить физическое тело. Написав книгу, Махди раскрыл многие секреты ордена, но главное учение Нехебкая сохранил в тайне. Это было условие, с которым я отпустил его в мир и разрешил основать школу.

Арлинг задумчиво кивал, соглашаясь больше с собственным мыслями, чем со словами Бертрана. Махди не нарушил слова, данного настоятелю, и действительно, ничего не написал о пороге смерти в Великой Книге. Но Регарди не услышал для себя ничего нового, потому что учитель такой клятвы не давал. А если и давал, то нарушил ее с тех пор, как много лет назад начал обучение слепого ученика из Согдарии. Однако иман никогда не говорил о том, что учил его бессмертию. Он учил его побеждать себя. И называл это – солукраем.

– Позвольте мне остаться в мох заблуждениях, настоятель, – с поклоном ответил Арлинг, чувствуя на себе незримый взгляд учителя.

Понимая, что допускает ошибку, противореча Бертрану, он не мог с ним согласиться. Его друг Беркут прошел Испытание, но учение серкетов не спасло его от смерти. Прах одного из лучших учеников имана до сих пор жег ему сердце, хранясь в нагрудном кармане.

– Я благодарю вас за гостеприимство, настоятель, – продолжил Регарди, кланяясь еще ниже. – Но мой ученик уже готов к тому, чтобы пройти первый порог, а в школе Джемагула меня заждались. Завтра я покину вашу достойную обитель.

К великому облегчению Арлинга настоятель не обиделся.

– Ты упрямец, мастер Амру, – с улыбкой произнес он. – Однако мне не хочется отпускать тебя так рано. Пожалуй, я знаю, чем ты можешь расплатиться со мной за гостеприимство.

Выждав паузу, за время которой в голове халруджи пронесся целый табун мрачных мыслей, Бертран продолжил.

– В обители давно не практикуется мастерство танца. Если ты действительно овладел этим искусством так хорошо, что Джемагул пригласил тебя в свою школу, приходи сегодня вечером в мои покои. Я желал бы насладиться твоим мастерством.

Слова Бертрана во многих отношениях звучали недвусмысленно и таили в себе опасность, но Регарди с трудом сдержался, чтобы не выразить восторг поспешным согласием. Гадая о том, как напроситься к настоятелю в покои, он и не надеялся, что тот позовет его сам. О большей удаче нельзя было и мечтать.

Предупредив Сейфуллаха быть готовым к побегу этой ночью, Арлинг отправился в тренировочный зал, опустевший после того, как серкеты принесли туда мертвого Саалдана. Ученики внезапно потеряли интерес к физическим упражнениям и в задумчивости разбрелись по разным углам озерного зала. У каждого из них было о чем поразмыслить – ведь момент, когда Испытание Смертью станет для них последней границей с миром, неумолимо приближался.