Непокорный торнадо - Екатерина Спирина

Мало того, что итальянцы не соблюдают ограничений скорости, по крайней мере там, где нет камер, так они еще и не соблюдают дистанций. Именно в Италии над автострадами висит призыв следовать не только скоростному режиму, но и держать дистанцию, поскольку всем известно, что чем больше скорость, тем опаснее становятся маленькие расстояния между машинами. На таких высоких скоростях и коротких дистанциях итальянцы умудряются лихо совершать маневры с одной полосы на другую, не включая при этом сигнал поворота. Они просто начинают прижиматься сбоку, что является явным признаком их желания перестроиться на соседнюю полосу. Их агрессивный стиль вождения всегда дарит массу впечатлений и заставляет вспомнить самый изощренный лексикон нецензурного итальянского. Покатавшись день по итальянским дорогам, начинаешь понимать, почему жители этой жаркой страны за рулем так много ругаются, даже самые сдержанные из них: потому что по-другому это не называется. Но ситуация усугубляется еще и тем фактом, что сцены, показанные в фильмах о способности итальянцев писать за рулем смс и почитывать печатные издания, не являются выдумкой. И транспаранты все над теми же автострадами призывают также задуматься о том, что жизнь дороже смс.

Но опасно движение не только на автостраде. В городах ситуация ничуть не лучше. Красный свет светофора имеет множество оттенков. Например, красный на перекрестках может быть «совсем красным» или «почти красным». «Почти красный» – это на просматриваемом свободном перекрестке. То есть если перекресток имеет хороший обзор, если никто не едет, то не имеет смысла ждать смены светофорного сигнала, особенно если куда-нибудь опаздываешь. На опасных же перекрестках с интенсивным движением красный, конечно, становится «совсем красным». Ну, или приезжает машина скорой помощи.

Красный свет ночью или ранним утром на пешеходном переходе не такой уж и красный. Все равно ведь пешеходов нет, потому можно ехать дальше. Вообще говоря, быть пешеходом в Италии – это не преимущество, как в других европейских странах, а наказание. Здесь перед пешеходным переходом никто не останавливается. А если турист из соседних содружественных стран это все-таки сделает по привычке, выработанной этикой европейских дорог, то все вокруг едущие водители его непременно обругают изысканными выражениями, а также сердитыми звуками клаксонов. Кстати, автомобильные клаксоны в Италии тоже очень экспрессивны и разнотональны, потому что они призваны выражать пожелания, мысли и настроение своих хозяев. Таким образом, в Италии водители умеют разговаривать при помощи звуковых и световых сигналов, подаваемых железным конем. И все друг друга понимают. Плохо приходится только гостям этой солнечной страны. Хотя бы потому, что мигание фарами, обозначающее в других странах «проезжай ты», в Италии обозначает «пропускай меня, проезжаю я».

С дорожной разметкой тоже не все гладко. В теории она, конечно, существует. Но это правило – опять же повод для нарушения. То есть ехать, немного не вписываясь в свою полосу, или совсем чуть-чуть выезжать на встречную на поворотах – это нормально для итальянских дорог.

На узких двухполосных дорогах ситуация осложняется наличием разного рода самодвижущихся и не только повозок: мопедов, на которых сидят влюбленные парочки, поглощенные друг другом и умудряющиеся время от времени обмениваться поцелуями; едущих рядом мотоциклов, водители которых ведут интеллектуальную и увлеченную беседу; велосипедов, которые, видимо, представляются своим владельцам автомобилями, потому велосипедисты немного ошибаются с габаритами и едут посередине проезжей полосы. А еще надо не забывать о таких очаровательных участниках, как трехколесные тачанки Ape Piaggio, которые используются для перевозки всякой всячины фермерами и владельцами прочих загородных резиденций. Они весьма и весьма безобидны, только вот передвигаются очень уж медленно, что сильно раздражает жителей Апеннин, привыкших ездить с ветерком. И чем глубже на юг, тем больше движение напоминает броуновское, а его участники свято верят, что они единственные на дороге города.

Франческо с Джессикой выехали ранним осенним утром. Было еще совсем темно, а небо даже не подернулось первыми лучами рассвета, и желтые фонари тускло освещали туринские улицы. Почему-то выезжая сегодня на дороги своего любимого города, Джессика отчаянно не хотела покидать его. Она ни разу не ездила вместе с Франческо, и через несколько километров ей предстояло вступить с ним в гонку по трассе, что несколько напрягало ее.

Франческо был на своей черной мазде с затемненными стеклами. Водил он в типичной итальянской манере: с превышением скорости, на коротких дистанциях, нетерпеливо и немного нервно. Она же даже после трех лет вождения по итальянским дорогам продолжала водить спокойно и соблюдала правила.

Когда они съехали с автострады, ей стало проще не терять его из виду, поскольку машин на трассе почти не было, лишь сзади ехало красное рено. Но дорога была узкой и без разметки. Солнце пока так и не взошло, и вообще казалось, что оно запаздывает сегодня. Через некоторое время стало понятно, почему оно не показывается на небосклоне: первые крупные капли дождя упали не стекло. Джессика надеялась, что Франческо снизит скорость. Ведь дорога стала петлять по холмам, и начинающийся дождь делал ее особенно опасной на поворотах. А принимая во внимание, что это была дорога в Италии, опасность утраивалась. Все это очень беспокоило Джессику, учитывая скорость, с которой ехал Франческо: она была за 100 км/ч при ограничении в 50 для мокрых дорог. Джессика хотела позвонить ему и попросить снизить темп, но передумала отвлекать его. Она старалась держаться в пределах лимита скорости, тем самым сдерживая его. И ему приходилось сбавлять обороты. Правда, он не нервничал, а наоборот, улыбаясь, поглядывал в зеркало заднего вида.

И тут случилось страшное. Из-за очередного поворота на встречную полосу вылетела серебристая машина. Франческо, очевидно, во избежание лобового столкновения крутанул руль вправо, но скорость была слишком большой, чтобы просто съехать в кювет. Его мазда подлетела в воздух, перевернулась, ударилась задней частью о какую-то железную конструкцию с торчащими трубами и встала на четыре колеса.

Спинной мозг Джессики сработал быстро, и раздался оглушительный визг тормозов. Она едва не улетела в кювет сама. На мгновение она в оцепенении замерла на месте, но уже в следующую секунду выпрыгнула из машины и побежала к мазде, перепрыгивая через канаву и кочки на поле. Лобовое стекло, все покрытое мелкими трещинами, напоминало паутину, но водительская дверь оказалась закрыта, а стекло – цело. Сквозь него Джессика разглядела, что Франческо лежит не двигаясь. На мгновение она в панике остановилась. В нос ей ударил запах… «Бензин!» – пронеслось в глубинах ее сознания. Когда-то в юности она читала какую-то книгу. Там тоже была авария, а запах бензина привел к тому, что машина взорвалась через пару минут. Все это со скоростью света промелькнуло в ее сознании, и она со всей силой, на которую было способно ее хрупкое тело, ударила правой рукой, сжатой в кулак, по стеклу его двери. Во все стороны разлетелись осколки. К счастью, дверь не была сильно повреждена и заблокирована, и Джессика легко открыла ее. Вся шея и грудь Франческо были в крови, голова запрокинута назад, глаза закрыты. Он не подавал никаких признаков жизни. Глаза ее расширились от ужаса. «Неужели все кончено?» – пронеслось в ее голове.

17

Запах бензина, а также раздавшееся шипение отрезвили Джессику. Некогда было нащупывать пульс и выяснять, жив ли он. Она отстегнула ремень безопасности, схватила его обеими руками под грудь и выволокла наружу. Он был слишком тяжел для нее, но она отчаянно пыталась оттащить его подальше от машины. Инстинкт заставлял ее это делать. Тот необъяснимый инстинкт, который заставляет нас принимать чаще всего единственно правильные решения.

Через минуту, когда она сумела оттащить его метров на двадцать от машины, раздался оглушительный взрыв, и мазда, объятая огнем, взлетела в воздух и рассыпалась на части, словно в крутом боевике.

Колени ее подогнулись, и Джессика осела на землю. Мысли ее путались. Вот-вот! Ей именно так и казалось, что она смотрит страшный боевик. Джессика зажмурилась в надежде, что это вернет ее в нормальную реальность.

– Он жив?

Она открыла глаза и непонимающе уставилась на мужчину. Но мужчина присел на корточки и начал нащупывать пульс у Франческо.

– О, бог мой! Это Франческо Лаговини?! – полувопросительно сказал он, в изумлении посмотрев на Джессику.

Джессика кивнула скорее машинально, нежели осознанно.

Мужчина нащупал пульс и замер на несколько секунд.