Игры с палачами - Картер Крис (2)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Можно взглянуть поближе? — попросил Хантер.
— Да… конечно…
Он взял статую и с минуту рассматривал ее со всех сторон. Статуэтка была сделана из глины, подставка — из дерева.
— Доверие, — прошептал он.
— Что?
Гарсия оторвал взгляд от статуэтки и посмотрел на напарника.
— Доверие, — снова произнес Хантер. — Я подхвачу тебя, если ты упадешь.
Оливия и Эллисон с удивлением уставились на него.
— Точно, — произнесла младшая сестра. — Вы совершенно правы. Мама изготовила такую же для меня… и для папы… Эта статуэтка символизирует то, что мы всегда сможем довериться друг другу, что мы всегда будем рядом, что бы ни случилось…
— Милая вещица, — вернув изваяние на место, сказал Хантер.
— Это похоже на то, что вы нашли в комнате папы? — спросила Оливия. — Из чего изготовлен найденный вами осколок?
— Из какого-то металлического сплава, — солгал Хантер, — возможно, из бронзы.
Гарсия прикусил губу.
— Значит, это не кусок маминой скульптуры. Она лепила только из глины.
— Ваша мать много успела сделать?
— Ваз довольно много, а вот скульптур всего шесть.
Оливия взглянула на сестру, ища у нее подтверждения своих слов. Эллисон кивнула.
— Как уже сказала Элли, у нее в квартире стоит точная копия этой статуэтки. Остальные четыре — в кабинете у папы.
Глава 15
Хантер не видел нужды и дальше докучать сестрам, оплакивающим смерть отца, но отношения между членами этой семьи разбудили в нем любопытство. Прежде чем день закончится, он съездит в дом покойного Деррика Николсона и посмотрит в его кабинете на четыре статуэтки, созданные его женой Линдси.
— Твое лицо произвело на меня сегодня неизгладимое впечатление, — сказал Гарсия, пока они шли к машине. — Оставленный убийцей металлический осколок, который, судя по всему, был когда-то частью скульптуры. Ты изобретателен. Даже я почти тебе поверил. А что, если бы их мать делала скульптуры из металла?
— Это вряд ли, — ответил Хантер.
— Откуда такая уверенность?
— Большинство скульпторов, особенно начинающие, работают с одним и тем же материалом. Так им удобнее. Те же, кто начинает экспериментировать, редко переходят от пластичной глины к твердому металлу. Такой переход требует совершенно другой техники ваяния.
Гарсия с озадаченным видом уставился на напарника.
— А я и не знал, что ты ценитель искусства.
— Я не ценитель, просто много читаю.
В кабинете Деррика Николсона Роберт Хантер пробыл совсем недолго. Это была та самая комната, в которой сидела Мелинда Уоллис, когда он впервые приехал в этот дом вчера утром. Вечером, когда Хантер вновь наведался на место преступления, все его внимание было посвящено спальне жертвы.
От дома Оливии в Вествуде до Чевиот-хиллз детектив добрался всего за десять минут. Отперев дверь, он вошел в дом, в котором когда-то (он был в этом уверен) жила счастливая семья. Теперь это здание навсегда отмечено зверским убийством, происшедшим в его стенах. Все счастливые воспоминания, которые прежде здесь обитали, навечно вычеркнуты одним актом невообразимого зла.
Воздух в доме был душным, спертым. А еще здесь воняло. Гарсия почесал нос, несколько раз откашлялся и позволил напарнику пройти первым.
Хантер отворил дверь, ведущую в длинную, обшитую деревянными панелями комнату. Вдоль двух стен тянулись книжные полки. Это место представляло собой типичный кабинет судьи — большой стол с двумя тумбами и удобные кресла. Пахло старыми, обтянутыми кожей переплетами книг. Детективы сразу же заметили четыре статуэтки, о которых говорила Оливия. Две они обнаружили на книжных полках, одну — на рабочем столе Деррика Николсона и еще одну — на небольшом столике, стоящем возле кресла, обтянутого кожей цвета виски. Конечно, здесь статуэтки выглядели неуместно, но даже отдаленно не напоминали то уродство, которое оставил после себя убийца.
— Ну, по крайней мере, мы знаем, что убийца не собирался подражать вот этому, — сказал Гарсия, ставя статуэтку, которую он держал в руках, обратно на столик. — Только Бог знает, кому он подражал.
Осмотрев все статуэтки, Хантер пробежал взглядом по корешкам стоящих на полках книг. Почти все они имели отношение к юриспруденции и праву, но несколько томиков были посвящены гончарству и керамике. В двух речь шла о современной скульптуре. Хантер снял одну книгу с полки и пролистал несколько страниц.
— Ты думаешь, убийство на самом деле имеет какое-то отношение к тому, что Николсон сказал медсестре? — спросил Гарсия. — Все эти желания с кем-то примириться и открыть какую-то правду…
— Не уверен. У каждого из нас есть свои секреты. Но одни секреты куда важнее других. Один из своих секретов Деррик Николсон считал ужасно важным… Воспоминания о нем тревожили его настолько, что этот человек не хотел умирать, прежде чем не исправит что-то и не обретет душевный покой.
Хантер нарисовал в воздухе знак вопроса.
— Хочешь сказать, что это что-нибудь да значит? — спросил Гарсия.
— Без сомнения, — ответил ему напарник. — К сожалению, мы не знаем, смог Деррик Николсон обрести душевный покой или нет.
— Согласно показаниям медсестры, он говорил о том, что мечтал о душевном покое, между первой и второй неделями ее работы у Николсона. С этого времени он виделся только со студенткой, которая ухаживала за ним по выходным, своими дочерьми и еще двумя мужчинами.
Хантер кивнул.
— Брэдли и нашим таинственным кареглазым незнакомцем шести футов ростом. — Поставив книгу на полку, он потянулся за второй. — Возможно, окружной прокурор знает, кто он. Завтра я с ним поговорю.
— Эмми жила в комнате наверху, — сказал Гарсия, — а Мелинда — над гаражом вне дома. Не думаю, что убийца случайно избрал для своего черного дела выходные.
— Конечно нет. — Взгляд Хантера непроизвольно метнулся сначала к потолку, а затем обратился на стены. — Пока не понимаю откуда, но убийца знал привычки людей, живущих в этом доме. Он знал, когда они приезжают, а когда уезжают. Он знал, что дочери навещают Деррика Николсона каждый день, проводят в доме у отца несколько часов, а затем возвращаются к себе. Он знал, когда старик останется в доме один, и нанес удар в самое подходящее время. Он, вполне вероятно, знал, что охранную сигнализацию обычно не включают, а Деррик Николсон не любит кондиционеров, поэтому балконная дверь, ведущая в его спальню, в это время года будет приоткрыта.
— А это значит, что убийца следил за домом, — сказал Гарсия, — причем не один день.
Хантер повел головой, словно взвешивал слова Гарсии.
— Ты думаешь, что не все так просто? — спросил Гарсия.
Хантер кивнул.
— Убийца бывал здесь и был знаком с членами семьи покойного.
Глава 16
— И в чем проблема? — спросил Эндрю Нэшорн у механика, склонившись над углублением для стационарного двигателя, установленного в каюте его парусной лодки.
Нэшорну исполнился пятьдесят один год, но на голове у него красовалась копна светло-каштановых волос, а на груди и руках бугрились мышцы. Всем и каждому он любил хвастать, что до сих пор умеет постоять за себя в кулачном бою. Шрам над левой бровью и чуть скошенный набок нос свидетельствовали о том, что в прошлом он занимался боксом.
Эндрю Нэшорн целый год провел в ожидании официального начала летнего сезона. Конечно, в Лос-Анджелесе и на территории большей части Южной Калифорнии лето почти никогда не кончается, но первые недели июня многие владельцы парусных судов считают лучшим временем для того, чтобы ходить под парусом. Ветры в это время мягче и почти никогда не стихают. Океан спокойнее, чем когда-либо. Вода чище, а облака как будто решили отправиться куда-нибудь подальше на пару недель.
В начале каждого календарного года Нэшорн выбирал, в какое время идти в отпуск. Вот уже двадцать лет он записывался на первые две недели лета, и все двадцать раз его отпуск проходил одинаково. Нэшорн складывал одежду, припасы, рыбацкое снаряжение и на четырнадцать дней исчезал в бескрайних просторах Тихого океана.